Дома Рив приготовил для меня горячую ванну с солью, чтобы успокоить зудящую от ударов хлыста кожу и расслабить уставшие от верховой езды мышцы. Позже, после ужина мы вместе с несколькими сотрудниками ранчо решили посидеть у костра. Была пятница, довольно теплая для апреля. И, как выразился Чарли, «самое время для пьянки».
Брент и Паркер тоже присоединились к нам. Последний понимающе ухмылялся мне каждый раз, когда мы встречались взглядами, но это оказалось не так неловко, как можно было подумать. Сейчас я поняла, что они для Рива как семья. Вот почему он так хорошо общался с сотрудниками ранчо Кайя. С ними он расслаблялся, шутил и смеялся, а с другими людьми так себя не вел. Хотя не то чтобы я со многими его видела. Из историй, которые ребята рассказывали у костра, я узнала, что у Рива была довольно бурная молодость. Он баловался наркотиками, увлекался азартными играми и женщинами.
― Много, много и очень много женщин, ― сказал Брент, и Рив пнул его в ботинок. ― Эй, я говорю с восхищением. Ты был божественен.
― Закрой рот. ― Рив сделал глоток пива. ― Я все еще божественен.
Когда смех утих, я спросила:
― Почему ты вдруг решил начать все с чистого листа?
Ребята взглянули на моего парня, а он, в свою очередь, выглядел так, будто собирался проигнорировать вопрос. Но я уже по опыту знала, что ему просто требовалось некоторое время, чтобы ответить на что-то столь личное. И не ошиблась, потому что Рив, наконец, произнес:
― Мисси. ― Его желваки заходили ходуном. ― Ее смерть оказалась как удар под дых, все вышло из-под контроля. Поэтому я завязал с наркотиками, прекратил общение с некоторыми людьми, перестал покорять вечеринки и...
― И с тех пор ты стал одержим идеей все контролировать, ― закончила я за него.
Все снова рассмеялись.
― Ты хорошо знаешь нашего мальчика, ― сказал Чарли. И я подумала, что хотя бы начинала его узнавать.
Около десяти мы разделились. Некоторые поехали в город, чтобы выпить в каком-нибудь баре, а другие ― те, кому в субботу нужно было работать ― отправились спать.
― Когда дело касается скотоводства, рабочая неделя не заканчивается пятницей, ― объяснил мне Чарли. ― И пять утра наступает быстрее, чем ты думаешь.
Потом, наконец, мы с Ривом остались наедине. Я немного сдвинулась. Отчасти, чтобы приблизиться к нему, а отчасти потому, что у меня все еще болели ягодицы, из-за чего мне весь вечер приходилось ерзать.
Рив заметил это и похлопал себя по коленям.
― Иди сюда.
Я с радостью приняла его приглашение. Оказалось не намного удобнее, чем на камне, но когда прижалась спиной к груди Рива, и он обнял меня, стало лучше.
― Так значит... король вечеринок, да? ― спросила я, хотя и так уже знала ответ. Именно таким его выставляла пресса, да и мне приходилось видеть доказательства: фотографии со дня его рождения на курорте «Палм-Спрингс», к тому же Крис подробно описывал, как проходили вечеринки у Рива.
Он осторожно кивнул, но не стал вдаваться в подробности. Когда вновь заговорил, ему пришлось повторить свой вопрос, потому что я была уверена, что в первый раз просто неправильно его расслышала.
― Ты когда-нибудь влюблялась?
Я чуть повернулась, чтобы взглянуть на Рива и убедиться, что он не шутит. Он был серьезен. Поэтому вновь прижалась к его груди и ответила:
― Неожиданно слышать такой вопрос от тебя.
― Почему? Потому что «король вечеринок» не может заинтересоваться чем-то таким, как любовь? Может, я просто хотел узнать, есть ли у меня причины для ревности. Чтобы я мог убить того мужчину.
Я закатила глаза, но на душе стало тепло, будто огонь от костра согревал меня изнутри.
Рив уткнулся носом в мою шею.
― Я серьезно. Как минимум, насчет первой части. Ответь. Я хочу знать.
― Нет. Не влюблялась. ― Даже было время, когда я думала, что это проблема. Думала, что вообще не способна любить. И что меня никто никогда не полюбит.
Но все же был в моей жизни человек, которого я любила. И этот человек отвечал мне взаимностью. Доказал обратное, нежели то, что я о себе напридумывала.
― И все же я любила одного человека, ― поделилась я, желая ответить на вопрос Рива честно. ― Девушку.
Он повернул меня к себе, чтобы заглянуть в глаза.
― Эмили. Так ты бисексуальна? Кажется, я жутко возбудился.
Я усмехнулась.
― Нет. Я не би. Определенно люблю мужчин. Но у нас был тройничок. С ней.
Рив заерзал.
― Да. Точно возбудился.
Я чувствовала его член и могла с уверенностью сказать, что он не был возбужден. Может, совсем слегка. Однако предпочла оставить это без внимания, потому что хотела разъяснить мои отношения с Эмбер.
― Но это было другое. Никакого сексуального подтекста, даже когда был секс. Мы были просто хорошими подругами. Через многое прошли вместе, и она всегда понимала меня лучше, чем кто-либо другой.
Никто никогда меня так не понимал. Хотя у Рива, казалось, тоже неплохо получалось.
― У тебя еще и тройнички были? Нужно позвонить ей. ― Рив поднес бутылку пива к губам.
Он подмигнул мне, дав понять, что шутил, но я все равно возразила:
― Нет, мы не позвоним ей. Не сможем. Наши пути разошлись, и я потеряла ее из виду.
Я отобрала у Рива пиво и допила все, что осталось, одним большим глотком, а потом добавила:
― Кроме того, я не уверена, что смогу поделиться тобой с ней. Вообще с кем-либо.
Рив поставил пустую бутылку на землю и прикоснулся к моей щеке.
― Тогда и не делись.
― Спасибо.
Он поцеловал меня, или я его. Но наши губы слились в свете костра. Пламя обжигало как снаружи, так и изнутри.
Рив первым разорвал поцелуй. Он все еще находился на расстоянии вдоха от меня, когда спросил:
― Как так получилось, что ты никогда никого не любила, кроме нее? Уверен, у тебя была возможность влюбиться.
Я отвернулась, положив голову на его плечо.
― У меня были любовники, да. Но я никогда не доверяла никому из них.
― Тогда почему вы перестали общаться? С той девушкой. Если были так близки.
Говорить с ним об Эмбер было вроде и странно, а вроде и нет. Но ответить на вопрос Рива мне было тяжело. Даже вспоминать это было тяжело.
Поэтому я просто пожала плечами.
― Иногда люди перестают общаться и все. ― Я выпрямилась и повернулась, чтобы взглянуть на Рива. ― А что насчет тебя? Влюблялся когда-нибудь?
Он удивил меня, ответив почти мгновенно.
― Дважды. Ты иногда напоминаешь мне мою последнюю любовь.
Эмбер. Рив любил Эмбер.
В горле встал ком, и я почувствовала себя странно. С одной стороны, я ревновала его. Но в то же время это нас объединило. Благодаря ей мы познакомились.
И я напоминала ему ее.
― Как?
― Не уверен. Это трудно объяснить, потому что, на самом деле, вы довольно разные. Ей было все равно, что происходило в спальне. Да где угодно. Но она не всегда была согласна с моими предпочтениями. Она была не такой... покорной. И однажды это встало между нами.
― Как? ― снова спросила я.
― Не важно.
Мне нужно было знать. Ради себя. Ради нас.
― Это ей ты не давал уйти?
― Ты говоришь, что для тебя главное в любви доверие?
Я молча смотрела на Рива, давая понять, что заметила, как он увильнул от ответа.
Однако все же ответила ему, потому что это тоже было важно.
― Для меня это и есть любовь. А что еще? Привязанность? А когда мужчина выходит из себя и поднимает на тебя руку? Или трахает твою подругу? Доверие. Единственное, что имеет значение.
Я встала с колен Рива, чтобы размять ноги. Или избавиться от неожиданно появившейся тяжести в груди. Или чтобы сбежать от того, от чего убегала всю жизнь.
Но это что-то преследовало меня, как обычно, желая вырваться на свободу.
И я впервые поддалась.
― Именно поэтому наши пути разошлись. Я потеряла ее доверие.
― Почему она перестала тебе верить?
― Это сложно. ― Я уже и так сожалела о сказанном, и в то же время боялась, что открыла шлюз, и теперь потоком хлынут давно рвущиеся наружу слова, которые рано или поздно все равно вырвутся на свободу.
― Рискни. ― Рив был как русло реки, направлял поток в нужное направление. ― Ты, очевидно, хочешь об этом поговорить.
Итак, потому что я была немного пьяна и тонула, потому что действительно хотела поговорить о ней, потому что давно хотела поделиться с кем-нибудь той историей, и потому что хотела рассказать Риву, что скрывала, я глубоко вдохнула и согласилась:
― Ладно.
Я села на камень рядом с Ривом, размышляя, с чего начать.
― Как я уже сказала, мы прежде делили мужчин. До некоторых пор. ― На два года мы вернулись в Мексику и продолжили отношения с мужчинами, но теперь уже по раздельности. ― У нее был парень. Его звали Бридж.
Рив усмехнулся.
― Бридж? (Примеч. Bridge ― в переводе с англ. означает «мост»).
― Да. ― На секунду я заволновалась, что Эмбер могла рассказать ему эту историю. А такое имя он бы точно не забыл.
Вот только Эмбер, которую знала я, никогда не оглядывалась назад. Никогда не говорила о своем прошлом. И Рива, наверное, просто рассмешило такое странное имя.
― Кошмар, да? В общем, он был довольно неплохим парнем. Правда гораздо старше ее. Ему было около пятидесяти. Богатый. Он ей действительно нравился, но не знаю даже... Скажем так, бывало и лучше. Однако она говорила, что любит его. Искренне любит. И он был к ней добр, поэтому я радовалась за нее.
Бридж любил выпить, но к тому времени Эмбер уже пристрастилась к наркотикам. Так что они дополняли друг друга.
― А я только ушла от очередного засранца, потому что, когда сообщила ему о беременности, он решил, что с помощью избиения может устроить мне аборт.
Его звали Ричард. Он был женат и пытался пробиться в сенат, но не смог. Все же карма существовала.
― Ты забеременела?
Я кивнула. Незапланированная беременность всегда вызывала даже больше осуждения, чем наркозависимость или порочность. Хотя я никогда и никому не рассказывала о том, что была беременна.
Наверное, это я сама себя осуждала.
И будто в подтверждение моей теории, выражение лица Рива было преисполнено чем-то вроде сочувствия, но никак не осуждением.