Глава 26

Дома Рив приготовил для меня горячую ванну с солью, чтобы успокоить зудящую от ударов хлыста кожу и расслабить уставшие от верховой езды мышцы. Позже, после ужина мы вместе с несколькими сотрудниками ранчо решили посидеть у костра. Была пятница, довольно теплая для апреля. И, как выразился Чарли, «самое время для пьянки».

Брент и Паркер тоже присоединились к нам. Последний понимающе ухмылялся мне каждый раз, когда мы встречались взглядами, но это оказалось не так неловко, как можно было подумать. Сейчас я поняла, что они для Рива как семья. Вот почему он так хорошо общался с сотрудниками ранчо Кайя. С ними он расслаблялся, шутил и смеялся, а с другими людьми так себя не вел. Хотя не то чтобы я со многими его видела. Из историй, которые ребята рассказывали у костра, я узнала, что у Рива была довольно бурная молодость. Он баловался наркотиками, увлекался азартными играми и женщинами.

― Много, много и очень много женщин, ― сказал Брент, и Рив пнул его в ботинок. ― Эй, я говорю с восхищением. Ты был божественен.

― Закрой рот. ― Рив сделал глоток пива. ― Я все еще божественен.

Когда смех утих, я спросила:

― Почему ты вдруг решил начать все с чистого листа?

Ребята взглянули на моего парня, а он, в свою очередь, выглядел так, будто собирался проигнорировать вопрос. Но я уже по опыту знала, что ему просто требовалось некоторое время, чтобы ответить на что-то столь личное. И не ошиблась, потому что Рив, наконец, произнес:

― Мисси. ― Его желваки заходили ходуном. ― Ее смерть оказалась как удар под дых, все вышло из-под контроля. Поэтому я завязал с наркотиками, прекратил общение с некоторыми людьми, перестал покорять вечеринки и...

― И с тех пор ты стал одержим идеей все контролировать, ― закончила я за него.

Все снова рассмеялись.

― Ты хорошо знаешь нашего мальчика, ― сказал Чарли. И я подумала, что хотя бы начинала его узнавать.

Около десяти мы разделились. Некоторые поехали в город, чтобы выпить в каком-нибудь баре, а другие ― те, кому в субботу нужно было работать ― отправились спать.

― Когда дело касается скотоводства, рабочая неделя не заканчивается пятницей, ― объяснил мне Чарли. ― И пять утра наступает быстрее, чем ты думаешь.

Потом, наконец, мы с Ривом остались наедине. Я немного сдвинулась. Отчасти, чтобы приблизиться к нему, а отчасти потому, что у меня все еще болели ягодицы, из-за чего мне весь вечер приходилось ерзать.

Рив заметил это и похлопал себя по коленям.

― Иди сюда.

Я с радостью приняла его приглашение. Оказалось не намного удобнее, чем на камне, но когда прижалась спиной к груди Рива, и он обнял меня, стало лучше.

― Так значит... король вечеринок, да? ― спросила я, хотя и так уже знала ответ. Именно таким его выставляла пресса, да и мне приходилось видеть доказательства: фотографии со дня его рождения на курорте «Палм-Спрингс», к тому же Крис подробно описывал, как проходили вечеринки у Рива.

Он осторожно кивнул, но не стал вдаваться в подробности. Когда вновь заговорил, ему пришлось повторить свой вопрос, потому что я была уверена, что в первый раз просто неправильно его расслышала.

― Ты когда-нибудь влюблялась?

Я чуть повернулась, чтобы взглянуть на Рива и убедиться, что он не шутит. Он был серьезен. Поэтому вновь прижалась к его груди и ответила:

― Неожиданно слышать такой вопрос от тебя.

― Почему? Потому что «король вечеринок» не может заинтересоваться чем-то таким, как любовь? Может, я просто хотел узнать, есть ли у меня причины для ревности. Чтобы я мог убить того мужчину.

Я закатила глаза, но на душе стало тепло, будто огонь от костра согревал меня изнутри.

Рив уткнулся носом в мою шею.

― Я серьезно. Как минимум, насчет первой части. Ответь. Я хочу знать.

― Нет. Не влюблялась. ― Даже было время, когда я думала, что это проблема. Думала, что вообще не способна любить. И что меня никто никогда не полюбит.

Но все же был в моей жизни человек, которого я любила. И этот человек отвечал мне взаимностью. Доказал обратное, нежели то, что я о себе напридумывала.

― И все же я любила одного человека, ― поделилась я, желая ответить на вопрос Рива честно. ― Девушку.

Он повернул меня к себе, чтобы заглянуть в глаза.

― Эмили. Так ты бисексуальна? Кажется, я жутко возбудился.

Я усмехнулась.

― Нет. Я не би. Определенно люблю мужчин. Но у нас был тройничок. С ней.

Рив заерзал.

― Да. Точно возбудился.

Я чувствовала его член и могла с уверенностью сказать, что он не был возбужден. Может, совсем слегка. Однако предпочла оставить это без внимания, потому что хотела разъяснить мои отношения с Эмбер.

― Но это было другое. Никакого сексуального подтекста, даже когда был секс. Мы были просто хорошими подругами. Через многое прошли вместе, и она всегда понимала меня лучше, чем кто-либо другой.

Никто никогда меня так не понимал. Хотя у Рива, казалось, тоже неплохо получалось.

― У тебя еще и тройнички были? Нужно позвонить ей. ― Рив поднес бутылку пива к губам.

Он подмигнул мне, дав понять, что шутил, но я все равно возразила:

― Нет, мы не позвоним ей. Не сможем. Наши пути разошлись, и я потеряла ее из виду.

Я отобрала у Рива пиво и допила все, что осталось, одним большим глотком, а потом добавила:

― Кроме того, я не уверена, что смогу поделиться тобой с ней. Вообще с кем-либо.

Рив поставил пустую бутылку на землю и прикоснулся к моей щеке.

― Тогда и не делись.

― Спасибо.

Он поцеловал меня, или я его. Но наши губы слились в свете костра. Пламя обжигало как снаружи, так и изнутри.

Рив первым разорвал поцелуй. Он все еще находился на расстоянии вдоха от меня, когда спросил:

― Как так получилось, что ты никогда никого не любила, кроме нее? Уверен, у тебя была возможность влюбиться.

Я отвернулась, положив голову на его плечо.

― У меня были любовники, да. Но я никогда не доверяла никому из них.

― Тогда почему вы перестали общаться? С той девушкой. Если были так близки.

Говорить с ним об Эмбер было вроде и странно, а вроде и нет. Но ответить на вопрос Рива мне было тяжело. Даже вспоминать это было тяжело.

Поэтому я просто пожала плечами.

― Иногда люди перестают общаться и все. ― Я выпрямилась и повернулась, чтобы взглянуть на Рива. ― А что насчет тебя? Влюблялся когда-нибудь?

Он удивил меня, ответив почти мгновенно.

― Дважды. Ты иногда напоминаешь мне мою последнюю любовь.

Эмбер. Рив любил Эмбер.

В горле встал ком, и я почувствовала себя странно. С одной стороны, я ревновала его. Но в то же время это нас объединило. Благодаря ей мы познакомились.

И я напоминала ему ее.

― Как?

― Не уверен. Это трудно объяснить, потому что, на самом деле, вы довольно разные. Ей было все равно, что происходило в спальне. Да где угодно. Но она не всегда была согласна с моими предпочтениями. Она была не такой... покорной. И однажды это встало между нами.

― Как? ― снова спросила я.

― Не важно.

Мне нужно было знать. Ради себя. Ради нас.

― Это ей ты не давал уйти?

― Ты говоришь, что для тебя главное в любви доверие?

Я молча смотрела на Рива, давая понять, что заметила, как он увильнул от ответа.

Однако все же ответила ему, потому что это тоже было важно.

― Для меня это и есть любовь. А что еще? Привязанность? А когда мужчина выходит из себя и поднимает на тебя руку? Или трахает твою подругу? Доверие. Единственное, что имеет значение.

Я встала с колен Рива, чтобы размять ноги. Или избавиться от неожиданно появившейся тяжести в груди. Или чтобы сбежать от того, от чего убегала всю жизнь.

Но это что-то преследовало меня, как обычно, желая вырваться на свободу.

И я впервые поддалась.

― Именно поэтому наши пути разошлись. Я потеряла ее доверие.

― Почему она перестала тебе верить?

― Это сложно. ― Я уже и так сожалела о сказанном, и в то же время боялась, что открыла шлюз, и теперь потоком хлынут давно рвущиеся наружу слова, которые рано или поздно все равно вырвутся на свободу.

― Рискни. ― Рив был как русло реки, направлял поток в нужное направление. ― Ты, очевидно, хочешь об этом поговорить.

Итак, потому что я была немного пьяна и тонула, потому что действительно хотела поговорить о ней, потому что давно хотела поделиться с кем-нибудь той историей, и потому что хотела рассказать Риву, что скрывала, я глубоко вдохнула и согласилась:

― Ладно.

Я села на камень рядом с Ривом, размышляя, с чего начать.

― Как я уже сказала, мы прежде делили мужчин. До некоторых пор. ― На два года мы вернулись в Мексику и продолжили отношения с мужчинами, но теперь уже по раздельности. ― У нее был парень. Его звали Бридж.

Рив усмехнулся.

― Бридж? (Примеч. Bridge ― в переводе с англ. означает «мост»).

― Да. ― На секунду я заволновалась, что Эмбер могла рассказать ему эту историю. А такое имя он бы точно не забыл.

Вот только Эмбер, которую знала я, никогда не оглядывалась назад. Никогда не говорила о своем прошлом. И Рива, наверное, просто рассмешило такое странное имя.

― Кошмар, да? В общем, он был довольно неплохим парнем. Правда гораздо старше ее. Ему было около пятидесяти. Богатый. Он ей действительно нравился, но не знаю даже... Скажем так, бывало и лучше. Однако она говорила, что любит его. Искренне любит. И он был к ней добр, поэтому я радовалась за нее.

Бридж любил выпить, но к тому времени Эмбер уже пристрастилась к наркотикам. Так что они дополняли друг друга.

― А я только ушла от очередного засранца, потому что, когда сообщила ему о беременности, он решил, что с помощью избиения может устроить мне аборт.

Его звали Ричард. Он был женат и пытался пробиться в сенат, но не смог. Все же карма существовала.

― Ты забеременела?

Я кивнула. Незапланированная беременность всегда вызывала даже больше осуждения, чем наркозависимость или порочность. Хотя я никогда и никому не рассказывала о том, что была беременна.

Наверное, это я сама себя осуждала.

И будто в подтверждение моей теории, выражение лица Рива было преисполнено чем-то вроде сочувствия, но никак не осуждением.