— Фокси, блин! Убери с меня эту рухлядь!! — возмутилась я.

Она фыркнула, но переложила книгу на стол, где мы принялись рассматривать ее так внимательно, будто это был новый выпуск «Вог».

— Тут же половины страниц нет.

— Чушь. Все главное я поняла, — Фокси мерила шагами комнату, не в силах сдержать жестикуляцию. Ее руки всегда будто жили отдельной жизнью. — Члены Ордена — вроде как усовершенствованные люди. У них открываются паранормальные способности — телепатия, телекинез, пирокинез, левитация и еще хрен знает что. В общем, все, что мы, люди, все умеем, но об это не знаем. И самое главное — они бессмертны. Как тебе это?!

— Сядь, Фокси, — сказала я наконец, — не мелькай. Просто напрягись на секунду и попытайся объяснить по-человечески, ради чего ты утащила меня со свидания с любимым.

Фокси сделала выражение лица, которое мы называли «брендан фрейзер», и означало оно многое, но в данном контексте: не будь же такой тупой!

— Мне прислали приглашение вступить в Орден, — провозгласила она голосом Линкольна, зачитывающего Геттисбергскую речь.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Организации, просуществовавшие тысячи лет, так просто не исчезают. Орден все еще существует, и сейчас у них проводится небольшой кастинг. И мы просто обязаны принять в нем участие.

«Опять» — подумала я обреченно, а вслух спросила:

— И кто эти загадочные мы?

— Ты, я и еще кто-нибудь с твоей стороны. В приглашении условие — я привожу кого-то, и этот кто-то тоже приводит кого-то. Трое. Уно, дос, трес.

— Он не согласится.

— Уговори его.

У Фокси Лютор все всегда проще, чем апельсин, — такова ее натура. Она провела свой личный кастинг и из миллиона своих приятелей выбрала меня. У Киры Кастл все было не так просто при наличии только одной кандидатуры. И я не была уверена, что мне удастся уговорить Рэйни.

«Боже, я уже думаю об этом как о факте. Я снова не сказала «нет». За один ничтожный год дружбы с ней я побывала на всех хоббитках, в клубе любителей поэзии Линтона Квеси, в секте поклонников дельфинам, предоставляла тело для боди-арта, а уши — для бесконечных поэм в стиле «схороните меня среди чащи с белоснежным цветком на груди». Ну когда же я научусь-то, а? Всего три буквы. Так просто. Н. Е. Т. Посмотреть Фокси в ясные очи и сказать то, чего ей наверняка еще никто не говорил… Ну, Кира, давай…»

— Я постараюсь.

Блин. Блин, блин, блин.

— Ура! — возликовала она. — Ты представляешь, какой это шанс! Какой вселенский кайф! Кто-то из нас станет чем-то большим, проживет несколько жизней — да об этом можно только мечтать. Ты только подумай — нас выбрали, это же о чем-то говорит!

— Тебя выбрали, — сказала я мрачно. — Это говорит о твоей уникальности, а не нашей.

— Чушь. Ты моя лучшая подруга, а Рэйни — твой лучший друг. Неужели это ничего не значит? У тебя самомнение ниже плинтуса, а это дурно отражается на цвете лица, и не только. Да вы будете мне благодарны по гроб жизни!

— И как ты себе это представляешь? Подпишешь контракт кровью и сразу начнешь бегать по стенкам и стрелять из глаз лазером?

— Да ладно, это все детали. Как-то это же решится, не мы первые, в конце концов. Вечно тебя интересуют мелочи, Кира, как так можно жить?

Ну ни фига себе мелочи… Я смотрела на нее и постепенно понимала, что она действительно верит во всю эту ерунду. В то, что по Интернету можно стать членом организации, обещающей открыть тебе третий глаз и сделать бессмертным, может поверить только полный идиот, законченный романтик… или Фокси Лютор. Ну что ж, маленький облом на укатанной дорожке ей не помешает.

— А если у нас ничего не выйдет? Если нас не выберут? Там про это ничего не написано?

— Чушь. Встречаемся завтра ровно в полночь, — она нацарапала на клочке бумаги электронный адрес. — А теперь пошли треснем по пиву.

Клуб «Разоренная могила» открылся на прошлой неделе, и Фокси считала его самым продвинутым чуть ли не во всем городе. Я лично не видела в нем ничего особенного — тусняк как тусняк. Неплохие группы играют, а на открытии был сам Оззи Великий и Уз-засный. Ничего так, но сейчас я не была настроена на рок-бомбардировку моей головы.

— Я не могу. Рэйни ждет.

— А, ну да, — смилостивилась Фокси. — У меня все равно встреча кое с кем — завтра расскажу! Такой сюрприз! Так что беги, уламывай своего милого, и готовьтесь к великой ночи.

Великой ночи! Звучало это как в проспекте, рекламирующем вечеринку на Хэллоуин. Ну что ж, может, будет интересно. В конечном итоге вряд ли членом этого Ордена быть сложнее, чем быть членом фан-клуба Фокси Лютор.

А в глубине души я просто ожидала увидеть реакцию Фокси на облом — на то, что эта организация окажется очередной тусовкой поклонников фэнтези. И что удивительно — ни единого проблеска тревоги. Интуиция спала крепким сном и не подозревала, как отчаянно я в ней нуждаюсь. Да и я не подозревала тоже.

— Она спятила, — сказал Рэйни.

Мы сидели в моей комнате на моей кровати. Я втупила на него невинный взгляд «брендан фрейзер», который наверняка очень напомнил ему один из миллиона взглядов Фокси. Рэйни Хату никогда не нравилась Фокси, как, впрочем, и он ей не нравился. Но Рэйни — чуть ли не единственное, что я отстояла под ее натиском. Она хваталась за голову и вопила, что меня достойны двухметровые красавцы с фарфоровыми улыбками, мускулами бодибилдеров и красными «феррари». И видеть рядом со мной коротышку (шесть и три), который одевается как хиппи и ездит на раздолбанном папином понтиаке «гром», ей ПРОСТО НЕВЫНОСИМО. Забудем даже, что я — Замок, а он — Хижина! Что касается внешности — да, не спорю, Рэйни — не Брэд Питт и даже не Джонни Депп, внешность у него… ну, странная. И одежда не от кутюр, и машина кашляет. Однако тут я вдруг приобрела алмазную твердость, и оказалось, что все вполне выносимо. Фокси есть Фокси, но это — мое, только мое и всегда будет моим. Я и сама, в сущности, не Моника Беллуччи, хотя Рэйни говорит, что глаза у нас похожи. А то, что я — Кастл. а он — Хат, меня и вовсе беспокоило слабо.

Теперь мне просто приходилось делиться на два или, что вероятнее, раздваиваться. Ни Фокси, ни Рэйни не были согласны на половину меня, и такое рьяное соперничество мне даже несколько льстило.

Что касается хиппи, то Рэйни действительно был «внуком цветов», о чем можно было догадаться по одному его имени. Когда мы впервые сблизились, он рассказал мне, что семейство Хат по причине игнорирования больниц и женских консультаций не имело представления, кого ждать. И миссис Саммер Хат (урожденная Сара) придумала сразу два бесполых имени — на случай солнечного и дождливого дня рождения своего очередного цветка. Рэйни Дэй и Санни Дэй. Погода стояла райская, солнце светило вовсю, но когда у нее начались схватки, зарядил такой ливень, что во всем доме дребезжали стекла и прогибалась крыша. Природа все решила сама.

Рэйни рассказал мне это под большим секретом, так как доселе никому не позволялось употреблять его полное имя. Я вошла в список избранных и гордилась этим неимоверно. «Rainy Day, never say good bye…» — шепнула я ему на ухо, когда мы засыпали, и он обнял меня крепче. Тогда я думала о том, что все-таки всегда больше любила дождь, чем солнце.

Сейчас он хмурился, как бывало всегда, когда Фокси втравливала меня в какую-нибудь авантюру.

— Кира, тебе что, мало было выбираться вплавь от чокнутых сектантов или два дня прятаться в вентиляции? Не надоели тебе эти игры?

«Чушь!» — чуть не сказала я и сама испугалась.

— Рэйни, перестань. Тебе восемнадцать лет, а ты ведешь себя как престарелый пенсионер. Ну что тебе стоит просто нажать пару клавиш, это же не сафари! Сделай мне одолжение раз в жизни.

— Который раз в жизни.

— Ну Рэйни… Рэйни Дэй…

— Я не понимаю, неужели тебе это так интересно? Только ради Фокси ты бы не стала так настаивать, я же тебя знаю.