Я сползла на пол и уткнулась подбородком его колени.

— Знаешь, как облупленную. Так и быть я расскажу тебе настоящую причину. Называй меня как угодно, но веришь ли — мне ЖУТКО хочется посмотреть, как Фокси Лютор станет сверхчеловеком.

Глаза у Рэйни были серые, как у меня, но гораздо светлее. В зависимости от погоды они могли быть то почти голубыми, то темными, как грозовая туча. Сейчас небо было слегка затянутым, но пока без угрозы ливня.

— То есть, как НЕ СТАНЕТ?

— Ну грешна, казни меня за это.

Внезапно он рассмеялся и затащил меня на кровать за руки.

— Плохо, конечно, злорадствовать. Это я сказал бы в любом случае, не касающемся миз Утор. Ладно, рассказывай про этот ее Орден.

Я удобно устроилась рядом и вдруг поняла, что говорить мне в сущности не о чем — рассказанное Фокси плюс пара строк из книжонки тысяча лохматого года до н. э. И чем больше я говорила, тем тупее мне казалась затея. Но Рэйни выслушал меня очень внимательно, а потом сказал:

— Что-то меня в этом настораживает, но не пойму, что.

— Да что тут может настораживать?

— Не знаю… На мой ящик каждый день приходят по десятку писем счастья, но это… Не знаю, Кира. Те, кто прислал эти приглашения, уверены, что все эти люди бросят все и поверят им с пол-оборота. И они правы — хотя бы в случае Фокси. Есть она — есть и другие. Второе: они ничего не требуют. Это само по себе интригует. Напоминает банальную вербовку, когда только обещают, но взамен пока ничего не просят. Обычно отдавать приходится все равно, но только что, когда и в каких размерах…

— Вербовку? — засмеялась я. — Вербовку куда? Слушай же, как я это вижу — руководство какого-то нового элитного клуба решило таким образом обыграть членство в нем. Это не вербовка, а тусовка, как миллион других.

— А смысл?

— А кто сказал, что есть смысл? Рэйни, люди от скуки с ума сходят. Почему бы не позабавиться таким образом?

Он пожал плечами, и было видно, что я его не убедила.

— К тому же, — продолжала я, — это, как его назвала Фокси, кастинг. Так что нас просто не выберут.

— В том, что выберут ее, миз Утор, конечно, не сомневается?

Я с трудом подавила улыбку. Ну не любит ее Рэйни, что поделаешь. И я бы ее не любила, если бы ее огромной любви не хватало на нас двоих с головою. Фокси хуже, чем жвачка в волосах, никто не спорит, и когда-нибудь я пожертвую целый клок, чтобы избавиться от нее. Или, что вероятнее, она первой потеряет ко мне интерес и найдет новую жертву, чтобы задружить ее до смерти. Что ж, меня такой расклад устраивает. Оба.

— Конечно, нет. — Честно говоря, я понятия не имела, скольких должны выбрать, и сколько вообще принимают участие.

— Я за нее заранее рад. Может, она отвлечется и оставит нас в долгожданном покое.

Я повернула его лицо к себе. Он не улыбался, просто смотрел в упор из-под ресниц, и во взгляде была тревога. Небольшая, как перед операцией по удалению гланд, но была.

— Это значит «да»?

— Это значит, что я тебя люблю.

Адрес был странный: www.club.nn. Я не поняла, что значит nn, но адрес еще больше убедил меня в том, что это логотип какого-то клуба. Однако беспокойство Рэйни хоть и не передалось мне в полной мере, но порядком о себе напоминало. Я сидела в своей комнате, Рэйни — в общаге у приятеля, который уехал на выходные и оставил комп на его попечение, а Фокси — в квартире, купленную папой в честь поступления в колледж. Она позвонила мне, дала последние указания, пароль и кинула трубку, даже не пожелав удачи. Да и на кой икс она мне сдалась?

Полночь.

Я пришла на эту загадочную страничку и увидела что-то вроде карты. Нас было много, на самом деле много — все обозначались пульсирующими точками на ветвях дерева, напоминающего мифический кельтский Иггдрасиль. Точки располагались группками по три. Странности начали с самого начала. Я это просто почувствовала паучьим чутьем Спайдермэна — как электроток по коже, как удушье перед грозой. Потом я поняла, что знаю, кто из этих точек — я, кто — Рэйни, а кто — Фокси. А потом я поняла, что мне неоткуда это знать, и мне впервые стало страшно. Напряжение прямо в воздухе висело, и когда я схватила телефон в порыве позвонить Рэйни, он молчал. Только чуть слышное потрескивание и гул, как гудят высоковольтные провода.

Я узнала еще кое-кого из точек и после этого заставляла себя просто не смотреть туда, но не получалось. Глаза сами воткнулись в экран, в пульсирующие точки, в волнующиеся под невидимым ветром ветви Иггдрасиля. Это была какая-то магия, но я не понимала, какая, да и сравнить было почти не с чем. Почти. Однажды я присутствовала на спиритическом сеансе, который внезапно оказался чем-то настоящим. Его проводила медиум, красивая черноволосая женщина по имени Чинция Мори. Дух отца клиентки, с которым она общалась, был, как мне потом долго и нудно объясняла Фокси, совсем другим существом — элементалом, не имеющим никакого отношения к личности умершего. Эти террористы просто ошиваются рядом с потенциальными «открывателями порталов», ожидая подходящего момента. По правде говоря, я всегда скептически относилась к таким мероприятиям. До этого момента.

И вот тогда я почувствовала нечто подобное — покалывание, недостаток воздуха и необъяснимый страх. А потом комнату будто захлестнуло ледяное цунами. Дух врезался в медиума как торпеда. Думаю, она умерла на месте, но после этого поднялась в воздух на пару футов и из ее глаз потекла кровь. Тело миссис Мори, что называется, изрыгало демонический хохот, разыгрывая сцену из «Экзорциста»; все орали и бегали; Фокси, как самая уравновешенная, набирала 911, а я сидела среди этого хаоса всеобщей истерии с неправдоподобно прямой спиной, вцепившись руками в стул, и ощущала, что мне бы сейчас не помешала кислородная маска. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы не сын медиума Тимми — он просто повис у нее на ногах и громко, едва не срываясь на визг, начал читать нечто, показавшееся мне стихотворением, на непонятном языке. Миссис Мори все это время вопила дурным голосом, пытаясь его перекричать, а потом рухнула на пол и признаков жизни уже не подавала.

Все уже закончилось, но я все не могла заставить себя отцепиться от стула. Нет, я не внезапной смерти медиума испугалась. Я в тот момент пропустила через себя весь поток от вторжения элементала, его восторг и жажду, его реальность, и это чуть не убило меня. Очищенный абсолютный страх, он был настолько материален, что его можно было увидеть. Я уверена, что увидела бы, если бы не зажмурилась так, что глаза чуть не провалились внутрь черепа.

Это повторялось сейчас. У этого был другой вкус, запах, текстура, но это повторялось. Я сжала кулаки, пробивая ладони ногтями, но избавиться от страха не удавалось.

На экране ничего не происходило. Долго.

А потом точки вдруг начали гаснуть. Одна за другой.

Из глаз у меня закапали слезы, я заметила только светлые капли на клавиатуре. Одна влажно блестела на «Esс». Я бросила мышь и обхватила себя руками, но это не помогло. А точки все гасли и гасли, и меня передергивало всякий раз — всякий раз это мог быть один из нас. Я совсем забыла, что это ничего не значит, что это игра, и призрак тревоги Рэйни вырос в полный рост за моими плечами.

Вот нас шестеро… пятеро… четверо… трое. Наша веточка. Я, Рэйни и Фокси.

Слеза дрожала на «Esс», круглая и выпуклая, будто подсказывая выход.

Раз — и точка Фокси погасла. Я втянула воздух сквозь зубы и выдохнула его с рыданием, так, что заболело в груди.

Два…

Я выдернула шнур из розетки.

Я выдернула шнур из розетки.

Секунду черный экран смотрел на меня, потом я ткнулась лбом в клавиатуру, потом сбросила ее со столика. Она повисла, качаясь ровно, как метроном.

Не знаю, сколько я сидела, оглушенная страхом и своим поступком, пока внезапная мысль не ударила меня так больно, как плеть с железным наконечником.