— Ой, прости-прости, — сказал Демон. — Время вышло.

Конец…

ЗАПИСЬ последняя.

Как темно…

Я этого не хотел. Правда, не хотел…

Господь любит всех своих детей.

НЕСПЯЩИЕ В БОСТОН-СИТИ

Существует достаточно света для тех,

кто хочет видеть, и достаточно мрака для тех, кто не хочет.

…Я их сам нашел, они мои. Да, в своем безумном предприятии я пользовался репутацией и связями агентства, но это мое право, как и Джейсона Девенпорта, и всей его компании. То есть нашей. Нашей компании. Так называемых «Лучших Семи»…

Пусть так, но нашел их я сам.

Я всегда знал, чем буду заниматься всю жизнь — тем же, чем отец и еще многие поколения мужчин и женщин нашей семьи. С детства я наглядно наблюдал каждодневную демонстрацию того, как легко убийство (ликвидация?) может стать рутиной, и был уверен в своих силах. То, что отец мог делать каждый день, для меня не станет проблемой.

Если я чему и научился у своего двоюродного брата, так это планировать. И до поры до времени все шло по плану — однажды Джейсон Девенпорт — мой друг детства, Первый из Семи, безупречный уничтожитель — позвонил и предложил работу в агентстве. Я воспринял это не как знак свыше, а как данность. И все шло по плану.

А потом я увидел эти чертовы фото, и ступенька проломилась… Я застрял.

Надеюсь, ненадолго.

Пока меня никто не напрягает, хотя с исчезновением Мирей Лэнгтон у Лучших 7 (теперь уже Шести) образовалась вакансия. Очевидно, что Девенпорт и другие Лучшие действительно верят, что я просто еще не определился. Наверное, это правда. А они мне нужны именно для этого — нужны, чтобы понять некоторые вещи, о них, о слэйерах, о мародерах и возможно, о себе самом.

Когда твой отец зарабатывает на жизнь истреблением вампиров, то это как-то, но должно на тебя повлиять. Кто становится психопатом, кто психиатром, кто слэйером, кто мародером-ищейкой… но нетронутым не уйдет никто. Что касается лично меня, то я всегда воспринимал их абстрактно, без ненависти, будто персонажей компьютерной стрелялки, однако со дня смерти мамы постепенно привыкая к мысли об их виновности.

Если существуют ступени косвенной вины, то первую в моем подсознании всегда занимал отец, а вторую — они. Отец был виновен в том, что больше следил за мушкой своего ружья и больше внимания уделял миграциям нежити, чем семье. А вампиры — за то, что были на мушке, за то, что занимали его внимание, принадлежащее нам. Но ненавидеть отца после того, как он стал моей единственной семьей, было сложно, и постепенно я целиком переключился на них. Это оказалось удобно и комфортно. Они жили, когда мамы больше не было, они убивали и по большинству оставались безнаказанными. Они были виновны по определению и чудесно подходили на эту роль.

Я пошел работать в агентство с мыслью, что теперь немного меньше людей пострадают, как я. И когда избавлюсь от последних идиотских сомнений, навеянных творчеством нашего штатного фотографа, они погибнут и будут гибнуть каждый день, пока все не передохнут. Я постараюсь.

Я убью их — «моих» — без сожаления. Но только сделаю это сам. Они мои, и я не позволю никому из Лучших к ним прикоснуться…

Поэтому я храню свою тайну в одиночестве.

…Сегодня вечером я улучил минутку и отправился последить за своими чудо-находками, предварительно позаботившись, чтобы никто не увязался за мной. Хотя это маловероятно. Кому интересно, где пропадает канцелярская крыса вроде меня? В библиотеке. В Интернете. Что вы говорите, неужели в засаде с подзорной трубой? Не смешите меня, только не Уильям. Он отлично управляется с копировальной аппаратурой, никто не спорит, но увы — не убивает вампиров.

Хотя про убийство речи пока нет.

ЗАПИСЬ 5. Как обычно, я сидел на втором этаже дома напротив и наблюдал за темными окнами. Это было бесполезно, поскольку шторы почти никогда не раскрывались, а если и так, то там было слишком мало света, чтобы рассмотреться как следует. Какие-то колеблющиеся огоньки свечей на подоконнике или тусклые лампы в глубине комнаты, выдающие наблюдателю лишь неясные тени и очертания. Зато двери были объектом превосходным — можно было без труда фиксировать все появления и исчезновения хозяев дома. Вернее, съемщиков. Этот дом не принадлежал им, потому что они не имеют права на собственность, но вот уже много лет являлся их единственным «местом обитания». Так пишут в отчетах. Место обитания. Логово. Как у зверей. Будь они зверями, все было бы куда проще, потому что звери хоть и обладают порой потрясающим умом, ловкостью и интуицией, но эти качества совсем другого порядка. В отличие от зверей, люди бывают просто невообразимо подлы, расчетливы и коварны. И когда кто-то берет самое-самое от двух миров, то с ним наверняка в высшей степени тяжело найти общий язык.

Но мародеры (а раньше и слэйеры) этим и не занимаются. Они видят зверя и убивают зверя, а если в нем и есть нечто от человека, то только внешность, иного и быть не может.

Что я видел? Я видел оболочки. Две человеческие оболочки, начиненные концентрированной тьмой, а каковы они в действительности, не узнать с расстояния бинокля.

Это была очень удобная квартира, я снял ее пока что на неделю. Удобного в ней было только месторасположение — достаточно далеко от дома, за которым я следил, и достаточно удачно, чтобы видеть окна и дверь.

На этот раз мне и в этом не повезло — никто не вышел на улицу вместе с сумерками и не порадовал меня своим появлением. Ну да ладно. Это ничего не значит, такое раньше бывало. Вообще у меня сложилось впечатление, что они не имеют потребности выходить каждую ночь, потому что делают это редко. Хотя возможно, у них есть еще выходы, за которыми не уследить. Даже наверняка. Они далеко не просты, да и не кажутся такими. Чего стоит тот факт, что я пока не смог увязаться ни за одним из них больше чем на жалкие десять метров после выхода за порог. Я их терял. Они просто исчезали как дым. Или как мрак. Растворялись в холодном ночном воздухе, а я оставался, сбитый с толку, посреди улицы и не видел ровным счетом ничего.

В одном я уверен — они слежку еще не заметили, иначе меня наверняка уже не было бы в живых.

Конец записи.

ШЕСТЬ ДРУЗЕЙ ДЕВЕНПОРТА

Все началось не со зла.

Все началось как игра.

Итак, я вернулся ни с чем и отправился спать. На работе до трех можно было не появляться — команда была на выезде. Они уничтожили или загнали в глубокое подполье всю нежить города, и теперь иногда приходилось ездить даже за пределы штата. Хотя я подозревал, что сегодняшние гонорары не покрывали усилий и средств, траченных на рейды, но Девенпорт был иного мнения. Нужно поддерживать форму, мало ли что. Раньше работа не переводилась, никогда не бывало затишья больше, чем на неделю, но сейчас-то все по-другому…

В конторе было тихо, значит, они не вернулись. Нужно сильно постараться, чтобы уложиться в установленные «Бизнес-ланчем» временные рамки.