— Спасибо, — сказал я убитым голосом. — Вы мне очень помогли.

Когда я повернулся к двери, рука Демона легла мне на плечо.

— Успокойся, Майк Норман. Ты, я вижу, далек от всего этого, и не совсем понимаешь, о чем я говорю. Монтроуз приезжает завтра, а сегодня уже привезли реквизит, и скорее всего будут тренировки. А поскольку сейчас мне скучно, то я покажу тебе, чего бояться, кроме мгновенной смерти от кулачка Монти между глаз, и ты хорошо все взвесишь. Идет?

Я взглянул на часы. Половина двенадцатого. Половина, блин, двенадцатого…

Мой жест вызвал у Демона усмешку.

— Ты не веришь мне?

Странный вопрос.

— Деточка, мне незачем тебе врать. Если бы я хотел убить тебя, то комендантский час не был бы мне помехой. Но я сыт и расслаблен, как удав, проглотивший кролика, тем более что мне искренне жаль тебя. Я навидался слуг Монти и уверен, что тебе нужно понять проблему изнутри, прежде чем что-то решать. Ну, идет?

— Идет.

А что я теряю? И что решаю? Какой смертью умереть? Обхохотаться…

Мы приехали к театру и вошли через заднюю дверь. Демон даже не посмотрел в сторону охраны, да и они старались на него не смотреть. Пока мы поднимались, он тихонько напевал песенку «Шестнадцать юных леди» — я сто раз ее слышал, но только сейчас осознал, насколько она патологически жестока.

Демон протащил меня на самый верх, на балконы, где можно было спрятаться за шторами. Там мы и остановились.

Я понял, о чем он говорил. Наш театр раньше, давным-давно, был цирком, но потом его переоборудовали и закрыли половину под подсобные помещения. А сейчас все эти нововведения ликвидировались. Все стилизовалось под древнеримский Колизей, даже выстланная коврами ложа цезаря в золоте и мраморе.

— Для Монти, госпожи мэра, прочих официальных лиц и отцов города, — прошептал Демон. — И для меня, конечно. Я вообще-то равнодушен к прилюдной бойне, но иногда стоит доставить Монти удовольствие. Он так старается. И радуется, как ребенок, когда я прихожу на его шоу.

В это время на щедро посыпанной песком арене началось какое-то движение. Двое мощных парней — один здоровенный и черный как уголь, похожий на боксера, второй — с типичной ирландской физиономией, — вынесли нечто железное и очень громоздкое. То, как легко они перли многопудовую махину, выдавало в них стопроцентную нежить.

— Это… — начал я, но Демон приложил палец к губам и отступил вглубь, за шторы:

— Тише ты. Тут офигенная акустика. Как ты собираешься объяснять им, что здесь делаешь?

— Что? — я шагнул вслед за ним. Мне вдруг снова стало страшно. — Вы уходите?

— Я все это уже видел, — пожал Демон плечами. — Приятного просмотра, выход найдешь сам.

— Вы не можете меня тут бросить!

Я не успел подумать, как вцепился в его руку, чуть ниже локтя. Под моей ладонью шевельнулись гладкие мышцы, Демон медленно повернулся. Потом так же неспешно и изящно поднял руку, держа ее на весу и глядя на мою со странным выражением на лице. Тут по законам жанра мне бы отцепиться и вообще провалиться сквозь землю, но я не мог — пальцы свело намертво.

Наконец ступор прошел, и я отдернул руку, чуть ли не спрятав ее за спину.

— Ладно, — сказал Демон, — не бойся, не брошу я тебя. Я за тебя теперь вроде как отвечаю, да? Это… прикольно. Забавное чувство, Майк Норман, и не скажу, что неприятное.

Я проглотил комок в горле и почувствовал себя заново рожденным. Расскажи мне кто раньше, какой факт повергнет меня в состояние полного счастья, я бы даже не засмеялся. Теперь я понимаю смертников, получивших отсрочку даже на ничтожно короткое время.

В это время Ирландец швырнул очередную свою часть у края арены, и стало понятно, что это за железяки — канделябры для факелов. Потом он достал из-за пояса короткий гладиаторский меч и неожиданно кольнул Боксера в ногу.

— Ты что, охренел? — яростно повернулся к нему Боксер.

— Давай потренируемся. — Ирландец сделал еще один выпад, но Боксер от него уклонился. — Давай. Завтра первый же смертный задохлик тебя уделает.

— Заткнись, выродок. — Третий укол окончательно разозлил Боксера и заставил вступить в схватку. — Я тебе башку отверну.

— Ты продуешь. Продуешь первому же смертному сосунку, и Монтеррос тебя на кол посадит, — подначивал Ирландец. Демон хмыкнул за моей спиной.

— Вот дебилы, — прошептал он.

— Тебя так точно посадит, — издевательски сказал Боксер. — Но ты, вижу, этого не дождешься.

Ирландец прикусил язык, рассерженно засопел и ткнул Боксера мечом. Но тот точным ударом двинул ему под ребра — и меч упал на песок. Они сцепились в борьбе за меч, и в конце концов Ирландец оказался сверху. Он издал победный вопль и пригвоздил ладонь Боксера к импровизированному полу.

— Миз Соня!!!! — отчаянно заорал Боксер.

Я почти ожидал, что появится накачанная телка-варварша вроде Рыжей Сони, но на арену вышла маленькая хрупкая старушка полтора метра роста в темном брючном костюме. На вид ей было уже под семьдесят, в черных волосах, уложенных в безупречную прическу — широкие белоснежные пряди.

— Пошел вон отсюда, идиот! — звучно сказала она и, отобрав у Ирландца меч, плашмя врезала ему по спине. Он испуганно откатился в сторону, не поднимаясь с колен. Боксер встал, зажимая в кулаке рану. — Вам что, нечего делать? Так сейчас я вам найду работу!

— Это Соня Кортес, — сказал Демон почти беззвучно.

— Кортес? «Кортес и К»?

— Да, она. «Кортес и К» официально владеет «Колизеем» и абсолютно всей собственностью Монти. Мировая тетка и виртуозно управляется с делами. Не знаю, что Монти будет без нее делать.

Я непонимающе взглянул на Демона.

— А почему он ее не…

— Это исключено, Соня католичка. Очень серьезно относится к душе, каждый уик-энд ходит в церковь и делает щедрые пожертвования этим и без того сытым котам.

— Странное сочетание — церковь и кровавый спорт.

— Люди вообще странные, Майк Норман, — хмыкнул Демон. — Видел бы ты ее эдак полвека назад — какая была сеньорита! Монти иногда демонстрирует отменный вкус… Знаешь, мы с ним были влюблены в нее по уши. Даже однажды чуть не подрались, пока Монти не понял, что девушек много, а Соня Кортес, деловой партнер, — одна. Притом она уже тогда была религиозна, и у нас не было шансов. Смотри, смотри!

Я выглянул из-за штор. Соня все еще была на арене, а перед ней стоял какой-то парень, который выглядел так, будто полз милю под пыльными декорациями.

— Как ты сюда попал? — спросила Соня.

— Я хочу участвовать в шоу! — В руках он сжимал меч то ли Боксера, то ли Ирландца. — Вы должны внести меня в список.

— Я тебе, мальчик, ничего не должна. Ты проник сюда незаконно, и если я позову охрану, они порвут тебя на части. Уже полночь. Ты выбрал неподходящее время.

«Полночь», — отдалось эхом во всем моем теле.

— Тем более что все списки уже составлены и утверждены самим Монтерросом.

— Я умею драться! — сказал он. — Я докажу вам это! Дайте мне соперника.

Соня покачала головой и легким движением подняла с песка второй меч.

— Я даю тебе последний шанс.

В это время он махнул мечом, но Соня с легкостью отразила удар. Я наблюдал за ней с восхищением. Она двигалась ловко и невесомо, в основном отбиваясь, будто не хотела его ранить. С него уже в три ручья лил пот, но он не останавливался — им двигала все нарастающая злость. Внезапно Соня четким молниеносным движением выбила у него меч, и он улетел далеко за пределы арены.

— Ну что, сынок? — приостановилась Соня. — Если старуха загоняла тебя до изнеможения, то что будет, когда ты встретишь настоящего противника? Выход там.

Она повернулась, показывая, и вдруг он выхватил пистолет:

— Стерва старая!!!