Надо же выдумать такую глупость! Не хочет спрашивать прямо, боится – вдруг я запомню, что он хотел видеть именно... меня?

– Ладно. Пэдди, Гритс, Уолли, Стив, Рон, Дэн, Майк...

В глазах его мелькнула искорка.

– Дэн, – выбрал он. – Вроде бы подходящее имя. Приведи Дэна.

– Дэн – это я, – сказал я.

На какую-то секунду его череп покрылся складками, а глаза недовольно сузились.

– Ты что, – рявкнул он, – комедию вздумал ломать?!

– По-моему, – спокойно отозвался я, – вы первый начали.

Он уселся на скамью й аккуратно поставил стакан на стол перед собой.

– Почему ты пришел сюда сегодня один? – спросил он.

– Пивка выпить захотелось.

Наступила тишина – видимо, он обдумывал план кампании. Это был невысокий, приземистый человек в темном костюме, чуть для него тесноватом, под расстегнутым пиджаком я увидел кремовую рубашку с монограммой и желтый шелковый галстук. Пальцы – толстые и короткие, а жирок на шее переваливался на ворот пиджака, однако смотрел он на меня отнюдь не мягким взглядом.

Наконец он сказал:

У вас в конюшне есть такая лошадь Искрометный?

– Есть.

– И в понедельник она скачет в Лестере?

– Вроде бы да.

– И какие у нее шансы?

– Так вы, мистер, хотите, чтобы я вам подсказал, на кого ставить? Что ж, Искрометного готовлю я сам и могу сказать, что в понедельник он ни одну лошадь к себе и близко не подпустит.

– Значит, по-твоему, он выиграет?

– Ну да.

– И ты, наверное, собираешься на него ставить?

– Конечно.

– А сколько? Половину недельного заработка? Фунта четыре?

– Может, и четыре.

– Но ведь Искрометный будет фаворитом. Наверняка. И в лучшем случае ты выиграешь не больше, чем поставил. Еще четыре фунта. Не так уж много, а? Я мог бы помочь тебе выиграть... сотню.

– Что я должен сделать за сотню? – спросил я прямо.

Он осторожно посмотрел по сторонам и понизил голос до шепота:

В воскресенье вечером добавишь кое-что Искрометному в пищу. Вот и все. Проще пареной репы.

– Я не знаю, как вас зовут, – сказал я.

– Незачем тебе это знать. – Он решительно качнул головой.

– Вы букмекер? – спросил я.

– Нет, – отрезал он. – Не букмекер. И хватит задавать вопросы. Согласен или нет?

– Если вы не букмекер, – заговорил я, как бы рассуждая вслух, – и готовы выложить сотню фунтов, чтобы остановить фаворита, значит, рассчитываете сорвать большой куш. Вы поставите на других лошадей, но этого мало. Вы еще предупредите кое-кого из букмекеров: заезд сделан, а они в знак благодарности выделят вам каждый, ну, скажем, по пятьдесят фунтов. Букмекеров в Англии примерно одиннадцать тысяч. Маленький скромный рынок. У вас клиентов, конечно, не так много, зато люди надежные и всегда вам рады.

Он оцепенел, словно не мог поверить собственным ушам, и я понял – удар пришелся в цель.

– Кто тебе сказал... – слабо начал он.

– Что я, вчера родился, что ли? – Я гаденько ухмыльнулся. – Успокойтесь. Никто мне не сказал. – Я помолчал. – Я дам Искрометному добавку, только вам придется выложить побольше. Две сотни.

– Нет. Считай, разговора не было. – Он вытер вспотевший лоб.

– Ну, не было, так не было. – Я пожал плечами.

– Ладно, сто пятьдесят, – недовольно буркнул он.

– Сто пятьдесят, – не стал больше спорить я. – Деньги вперед.

– Половину – до, половину – после, – машинально ответил он. Конечно, он заключал такие сделки не один раз.

Я согласился. Он сказал, чтобы я пришел в бар в субботу вечером – мне передадут пакет для Искрометного и семьдесят пять фунтов для меня. Я кивнул и вышел, а он остался сидеть, хмуро глядя в свой стакан. По дороге назад, в конюшню, я попробовал оценить обстановку. Супи, пожалуй, нужно вычеркнуть из списка полезных знакомств. Ясно, что эту работенку сварганил мне он, но ведь что от меня требовалось? В заезде новичков остановить фаворита, а отнюдь не вывести на первое место убогого середнячка. Можно сказать наверняка, что одна шайка мошенников тем и другим заниматься не будет.

* * *

Субботнее утро выдалось промозглым, ветреным и пасмурным, но дочери Октобера все равно выехали верхом вместе с первой группой. Элинор вежливо поздоровалась со мной издалека. Пэтти же, снова скакавшую на одной из моих лошадей, мне пришлось подсаживать в седло, и она при этом кокетливо захлопала ресницами и прижалась ко мне всем телом.

– В прошлую субботу я тебя не видела, крошка Дэнни, – пропела она, вставляя ногу в стремя. – Где ты был?

– В Челтенхэме... мисс...

– Понятно. А в следующую субботу?

– Должен быть здесь.

С нарочитым высокомерием она приказала:

– Тогда, пожалуйста, в следующую субботу не забудь укоротить седельные лямки до того, как я буду садиться. Они очень длинные.

Она могла затянуть их сама, но жестом велела – давай работай. Она внимательно следила за мной, явно развлекаясь. Пока я затягивал лямку на второй застежке, она терлась коленом о мою руку и не так уж легонько пинала меня под ребра.

– Ох, крошка Дэнни, я тебя дразню, а ты словно каменный, – сладко проговорила она, наклонившись ко мне. – Такому красавчику не к лицу робеть перед девушками. Чего ты стесняешься, а?

– Не хочу, чтобы меня уволили, – сказал я, глядя прямо перед собой.

– К тому же еще и трус, – с издевкой усмехнулась она и, дернув поводья, ускакала.

Попадет она когда-нибудь в переплет, если будет продолжать в том же духе! Искусительница – и все тут. А ведь это только начало. Но до чего хороша собой! Ее садистские шуточки меня слегка раздражали, но ничего, переживем. А вот ее скрытый намек... только этого не хватало!

Впрочем, я тут же забыл о ней, вывел из денника Искрометного, вскочил ему на спину и поскакал к пустоши, где, как всегда, проводились резвые работы.

То ли из-за того, что шел дождь, то ли потому, что, в конце концов, была суббота, Уолли сжалился надо мной и после обеда не стал никуда меня посылать. Вместе с другими девятью конюхами я просидел часа три в кухне коттеджа, слушая, как ветер с визгом огибает углы домов, и наблюдая по телевизору за скачками в Чепстоу. Возле камина, испуская легкие испарения, сохли наши промокшие свитера, бриджи и носки.