- О, привет, Нэнси. Чем могу помочь? - Тоня Вард - секретарь в полицейском участке. Она эффективная, умная и решительная. А для меня она - очень полезная подруга, поскольку её боссу, шефу Макгиннису, не всегда обязательно знать о моих любительских расследованиях.

- Шеф на месте? - спросила я.

- Секундочку, сейчас узнаю.

На несколько мгновений в трубке воцарилась тишина. Затем снова щелкнуло и другой голос произнес:

- Слушаю?

- Здравствуйте, шеф Макгиннис, - сказала я. - Это Нэнси Дрю.

- Да, я узнал тебя, - шеф казался немного уставшим. - В чём дело, Нэнси?

Я прижала трубку к другому уху и взяла ручку на случае, если понадобиться что-нибудь записать.

- Я просто хотела узнать, удалось ли Вам что-то узнать по делу Валенкофски во время Вашего вчерашнего расследования.

- Да, слышал, ты оказалась на месте преступления раньше нас, - сухо сказал шеф. Он не вставил слово снова, но готова поклясться, что он так подумал. Придется быть супертактичной.

- Ну, Вы же знаете, что Симон живет всего в паре кварталов от меня, - быстро объяснила я. - Я просто зашла оказать ей моральную поддержку, честно.

- Гмм… - похоже шеф в это не очень поверил.

Я откашлялась.

- В любом случае я немного осмотрелась. Но, кажется, там не было никаких заметных улик. Я имею в виду, дом не закрыли, а ключ к витрине лежал практически на виду. Так что, если не нашлось отпечатков пальцев или чего-то подобного...

- Ладно, ладно, - вздохнул шеф Макгиннис. - Я понял намек, Нэнси. Нет, мы не нашли в комнате никаких необычных отпечатков. Только отпечатки м-с Валенкофски и ее гостей. О, и, конечно, твои и двух других мушкетеров. И ни единого отпечатка на витрине.

- Интересно, - сказала я. - Огромное спасибо, шеф. Ещё что-нибудь, что я упустила?

- К сожалению, нет, - ответил он. - Как ты и сказала, ничего особенного. Мы проверяем обычные места, где могла бы появиться подобная вещичка, и поддерживаем связь с другими городами вверх и вниз по реке. - Я почти услышала, как он пожал плечами. – Но, честно говоря, у меня мало надежды. Та вещь, наверняка, уже на пути к Восточному побережью или Европе...

- Ясно. Еще раз спасибо, шеф, - сказала я. - Больше я не буду Вас отвлекать. Но если Вы узнаете что-то ещё...

- Ты будешь самым первым незаинтересованным, не-имеющим-отношения-к-полиции человеком, которому я сообщу, - ответил шеф с легкой иронией в голосе. - До свидания, Нэнси. Передавай привет отцу.

- До свидания.

Я повесила трубку и на мгновенье замерла, переваривая полученную информацию. Никаких отпечатков пальцев. Это значит, что теория о внутреннем вмешательстве была правильной? Или это просто значило, что вор был достаточно осторожным, чтобы не оставить отпечатков? Я слышала, что некоторые богатые коллекционеры становятся просто одержимыми своими коллекциями. Что, если кто-то подобный услышал о семейной реликвии Симон - яйце Фаберже, которое она, конечно, никогда не согласилась бы продать - и был полон решимости получить его во что бы то ни стало? Такой человек, наверняка, нанял бы профессионального вора, чтобы похитить яйцо и только яйцо. Ничто другое в доме не представляло бы интереса.

Я покачала головой. Эта теория казалась неправдоподобной. За все мои годы наблюдения за папиными расследованиями и моими собственными решениями тайн, я поняла, что самое очевидное решение обычно - правильное.

Но какое же самое очевидное решение здесь? Я не была уверена. Было две основных возможности. Первая - кто-то случайно наткнулся на незакрытый дом, увидел яйцо, схватил его, и сбежал, побоявшись взять что-либо ещё. Вторая - кто-то из обитателей дома - Симон, ее племянник или один из его друзей - взял яйцо.

На вечеринке я смогу узнать побольше относительно второй теории, сказала я себе, снова взглянув на часы. А пока, возможно, стоит поработать с первой теорией, побеседовав с соседями Симон. Можно даже использовать случай с цукини как предлог для начала разговора, а затем узнать, не видел ли кто-то чего-нибудь по делу Симон.

Я всё ещё смотрела на телефон, когда он зазвонил, отвлекая меня от моих мыслей. Вздрогнув, я схватила трубку.

- Алло! - сказала я.

- Нэнси! - Бесс просто вопила в трубку. - У меня ужасные новости!

Мое сердце панически заколотилось.

- Что? - воскликнула я. - Что случилось, Бесс? Скажи мне! Кто-то ранен?

- О, нет, ничего подобного! - ответила Бесс чуть потише. - Эм, прости, что напугала. Но моя мама спросила, не смогу ли я посидеть с Мэгги, потому что у нескольких бедных детей разболелся живот - и это значит, что я вряд ли смогу приехать помочь тебе выбрать наряд для вечеринки.

Постепенно мой пульс снова стал нормальным. Для Бесс мода чрезвычайно важна.

- Думаю, я справлюсь, - сказала я Бесс. - И я постараюсь не шокировать тебя.

Бесс хихикнула.

- Прости ещё раз, что напугала, - сказала она. - Так какие планы на день?

Я изложила ей краткую версию своих размышлений о деле Симон.

- Так что, я смогу пойти поговорить со многими соседями, - продолжила я. - И под видом расследования дела о кабачковом вандале, я смогу узнать, не знает ли кто-нибудь что-то о пропаже яйца.

Мы с Бесс поболтали ещё пару минут. Затем ее мать позвала ее, и ей пришлось попрощаться.

Повесив трубку, я с облегчением вздохнула - Бесс не приедет играть в модного консультанта. Это даст мне больше времени на расследование.

За последующие несколько часов я посетила полдюжины домов на Блафф-Стрит. Я узнала всё о почечных камнях м-ра Карра, посмотрела несколько любительских видео, снятых Ньюбергами в их недавней поездке в Лас-Вегас и полюбовалась новым настенным ковром Винтеров. Но, к сожалению, я не узнала ничего полезного для расследования за исключением того, что ещё несколько грядок цукини были уничтожены за прошлые несколько дней. Вернувшись домой, я думала только о том, чтобы принять душ и подготовиться к вечеринке.

Почему кто-то уничтожает только цукини? Размышляла я, включив воду. Почему не помидоры, стручковая фасоль или лук? Почему только цукини?

Это напомнило мне о втором деле. Почему кто-то вошел в дом Симон и украл только яйцо Фаберже? Я понимаю, что это была, вероятно, самая ценная вещь в доме, но были и другие вещи, которые стоило бы взять. Профессиональный вор или нанятый любитель не прошли бы мимо тех других вещей, подумала я. Даже если бы кто-то пришел за яйцом, то он или она, по крайней мере, сунул бы в карман те украшенные драгоценными камнями браслеты или захватил бы одну из небольших картин или парочку безделушек.

Я снова вспомнила свою теорию об одержимом коллекционере произведений искусства. Но она не казалась более правдоподобной, чем раньше.

Поняв, что я рассеянно стою под душем, я выключила воду, мельком понадеявшись, что я не забыла вымыть волосы. Выйдя из душа, я вытерлась и надела свой любимый махровый халат и пушистые розовые тапочки.

Пока я бродила по своей веселенькой, оклеенной желто-белыми обоями, спальне, мой ум вернулся к тайне похищенного яйца. Я всё больше убеждалась, что это не обычная кража. Чем больше я размышляла, тем больше мне казалось, что кто-то в доме, должно быть, взял семейную реликвию. Любая другая теория вызывала слишком много «но».

Но даже если я соглашусь с этим предположением, несколько важных вопросов всё же осталось: Кто из обитателей дома взял яйцо? И почему?

Уверена, что смогу получить ответ на оба вопроса сегодня вечером на вечеринке, до которой оставался всего час. Но мне нужно хорошенько подготовиться. Сев за стол, я включила компьютер. Пришло время для маленького расследования.

Пятьдесят минут спустя я узнала всё необходимое о яйцах Фаберже. Я прочитала о том, как Александр III, бывший тогда царём России, заказал первое в качестве пасхального подарка своей жене, Царице Марии; и о том, как сын Александра - царь Николай II - продолжил эту традицию после смерти отца, каждый год даря два новых яйца: одно - своей матери, второе - жене. Известный ювелир Питер Карл Фаберже упорно работал каждый сезон, чтобы превзойти себя, создавая уникально красивые и замысловатые яйца из золота, серебра, драгоценных и полудрагоценных камней, используя красочные техники эмали. Российская Революция и трагический конец царской семьи Романовых навсегда положили конец этой традиции. Всего было создано пятьдесят шесть яиц, а на сегодня известно местонахождение только сорока четырех из них[6].