— Так подойдет? — спросил Киллиан с сомнениями, пересилившими его обычную уверенность в себе.

— Идеально, но ты не должен использовать магию, только чтобы меня порадовать.

— Если я не могу использовать ее для тебя, тогда какой в ней толк?

— Я люблю тебя, — выпалила я, не успев прикусить язык, и на мои глаза навернулись слезы.

От моего признания все истощение Киллиана как рукой сняло. Выпрямившись, он пошел ко мне, выглядя принцем на сто процентов. Киллиан ухватил меня за шею и, притянув к себе, снова поцеловал.

Он завоевывал мой рот и проникал между губ, чтобы сплестись со мной языками. Я старалась отдавать в равной мере, очень старалась, но Киллиан словно был одержим.

Заведя руки ему за спину, я ухватилась за него, и он меня приподнял. В мгновение ока я оказалась на мягких покрывалах. Подняв голову, я обнаружила, что Киллиан смотрел на меня.

— Я тоже тебя люблю, — опустив руки на мои бедра, он покачал головой. — Такого я никак не ожидал.

Я села и поиграла с пуговицами на лифе своего платья. Киллиан наблюдал за моими пальцами, и на его скулах проступил румянец. Медленно я расстегнула пуговицы одну за другой и позволила платью соскользнуть с плеч.

Чем подтолкнула Киллиана к действиям. Нависнув надо мной, он завел руки мне за спину и, расстегнув мой лифчик, снял его. Я понимала его желание прижаться кожей к коже и хотела того же. Опустив руки, я повозилась с его курткой. Затем с рубашкой и брюками.

Слишком много вещей. Я не могла одновременно целовать и раздевать Киллиана.

— Черт возьми, Киллиан. Тебе обязательно нужно носить столько одежды?

Усмехнувшись, он наклонился и крепко меня поцеловал. После у меня наверняка заболели бы губы. Я бы дотрагивалась до них и чувствовала послевкусие поцелуев.

Сев передо мной на колени, Киллиан разглядывал меня.

— Ты самое прекрасное создание из всех, что я видел.

Внезапно меня осенило, что я лежала перед ним голой. Поцелуи лишили меня разума, и я запоздало поняла, что обнажила для Киллиана каждый сантиметр своего тела.

Впервые кто-то видел меня нагой, но я не смутилась. Не когда он смотрел на меня, как оголодавший мужчина.

Оголодавший и великолепный.

Он от макушки до пят был образцом мужского совершенства. Широкие плечи и сильные мышцы, поигрывавшие от того, что Киллиан наклонился ко мне. Завораживающая картина. Мерцание свечей подчеркивало рельефы, каждую выпуклость и выемку. Я провела рукой от одного соска Киллиана к другому и спустилась пальцами к прессу.

Возле его талии я помедлила. Снова поцеловав меня, он в то же время взял мои руки и закинул мне за голову. Затем с невероятной медлительностью Киллиан опустился на меня.

На ощупь его кожа оказалась горячей. Раздвинув ноги, я дала ему устроиться на мне. Где он и замер, затаив дыхание.

Я провела руками по его спине. Моя сердцевина пульсировала, и бедра непроизвольно покачивались. Я хотела стать к Киллиану ближе. Мне нравилось, как его длина скользила между моих складок. От каждого его движения внутри меня разливалось тепло.

Склонив голову, Киллиан соприкоснулся со мной лбами и зажмурился.

— Ты в порядке? — я молилась, чтобы с ним все было хорошо. Мне требовалось облегчение, которое мог дать только он.

— Не в порядке, Имоджен, — покачал головой Киллиан, открыв глаза. — Скажи мне, что все происходит на самом деле. Что я не сплю.

— Все на самом деле, Киллиан, — улыбнулась я. — Мы действительно вместе.

Он снова покачнулся назад и вперед. Мне нравилось трение, но внутри я чувствовала пустоту. Потянувшись между телами, я сжала его длину.

— Войди меня, — прошептала я, благодарная за то, что нам не приходилось пользоваться контрацепцией смертных. У прекрасного народа дети появлялись только при желании обоих партнеров.

Сначала Киллиан проникал в меня осторожно. Продвигался вглубь сантиметр за сантиметром и следил за мной, выискивая признаки дискомфорта. Но их не было. Я была готова принять Киллиана.

Была создана для него.

В конце концов, он вошел максимально глубоко и остался во мне. Я целовала его щеки, шею, плечи. Каждое место, докуда могла дотянуться, я отмечала поцелуем.

Я любила этого мужчину.

Он вышел из меня и уже быстрее проник обратно. Ахнув, я сжала мышцы, о существовании которые прежде не подозревала.

На следующем толчке я подалась Киллиану навстречу, приподняв бедра. Мне понравилось. Очень понравилось быть к нему так близко, словно один начинался там, где заканчивался другой. Существовали только мы.

Вскоре ритм стал другим. Легкое скольжение сменилось короткими резкими выпадами.

— Имоджен, — Киллиан просил меня. Умолял о том, что могла дать только я.

Мое тело знало, чего он хотел. Жар у меня между ног усилился. Пульсация стала мучительной.

Ствол был толстым и твердым, но мы с Киллианом идеально подходили друг другу. Давление нарастало. Я стояла на пороге освобождения. Мне просто нужно было, чтобы он подтолкнул меня.

Застонав мне в рот, Киллиан прикусил мою нижнюю губу, и я кончила. Он снова и снова подрагивал внутри меня, пока я ритмично его сжимала.

Все продолжалось вечно, и я уже не думала, что закончится вообще. В финале мы задыхались, но Киллиан не переставал целовать мою шею. В конце концов, он задвигался ленивее, и мы с удовольствием вдыхали ароматы друг друга.

Так мы и лежали — он остался внутри меня, я обвилась вокруг него — пока не заснули.

28. Киллиан

За окном каркнул ворон, пробудив меня от крепкого сна. Я поморгал и услышал высокий монотонный звук. Сначала он был тихим, звучавшим на краю сознания, и мне выдалась блаженная секунда полюбоваться красивой женщиной, простившей меня и доставившей больше наслаждения, чем я испытывал за всю свою жизнь. Имоджен спала в моих объятиях, и ее дикие рыжие волосы разметались по моей руке и подушке.

Вскоре звук стал оглушающим. Он был таким громким и пронзительным, что я не мог его игнорировать. Нота звучала не только у меня в ушах, она резонировала во всей голове. Словно ножами пронзала мои глаза и барабанные перепонки.

«Пусть это прекратится», — от тошноты у меня скрутило живот, и я свернулся в клубок.

— Киллиан? — я едва различал слова, и Имоджен дотронулась до моей спины. Осторожное прикосновение обожгло, словно она коснулась моей кожи раскаленным утюгом.

— Не трогай меня! — вздрогнул я и запаниковал.

Я мог сосредоточиться только на себе. Один вдох. Второй. Мне просто нужно было перетерпеть боль.

Кто-то поднял меня с кровати, и я удивленно осмотрелся. Ронан и Флинн взяли меня под руки и потащили в ванную. Каждый луч солнца резал по глазам и полосовал мой мозг. Я снова зажмурился. Свет. Слишком ярко. Как иглы и осколки стекла в глазницах, поэтому я не поднимал век.

Наступил тот самый миг? Когда я должен был умереть?

— Он горит, — я не знал, говорила Имоджен вслух или мысленно. Хорошее описание моего состояния. Мое тело и мозг сгорали в огне.

— Несите его в ванну.

Нырнув с головой в ледяную воду, я невольно сделал вдох. Жидкость наполнила мои легкие, но я остался под поверхностью. Меня хватали чьи-то руки, пытаясь вытащить оттуда, но я уперся, прижав ноги к боковинам ванны. Здесь было лучше. Прохладнее. Спокойнее.

Не считая ноты, зазвучавшей в два раза громче.

Меня вырвали из ванны и бросили на пол. Мои легкие расширились. Кашляя и отплевываясь, я корчился на полу.

Звук становился все пронзительней — крещендо боли, в финале которого мои мозги забрызгали бы стены.

Внезапно все закончилось.

Как и в холодной воде — абсолютная удушающая тишина.

Я содрогался, мои нервы натягивались, словно я все еще был под атакой. Я поморгал в лучах света, и мое зрение прояснилось. Имоджен удерживала мою голову на своих коленях, Ронан зажимал мне руки, Флинн ноги.

Ронан промок, и у него был разбит нос. Мокрые волосы липли к его лицу, окрашенному стекавшей по губам кровью.

Все по моей вине.

Даже Флинн был не в лучшей форме. Тоже промок до нитки и запыхался. На его рубашке недоставало пуговиц, и на щеке красовался синяк от моего удара кулаком или локтем.

Если я сотворил такое с братьями, что же сделал с хрупкой женщиной?

В страхе я запрокинул голову, чтобы посмотреть Имоджен в лицо. Темно-рыжие локоны были мокрыми и липли к ее белым веснушчатым плечам. Она была обнажена — что я заметил бы даже на смертном одре — и дрожала.

— Я сделал тебе больно? — мой голос звучал так, будто я проглотил битое стекло, что было ожидаемо после дикого кашля. Имоджен покачала головой, но на ее челюсти я увидел проступавший фиолетовый синяк. — Прости, — потянувшись, я дотронулся до него.

— Я сильнее, чем выгляжу.

Нет, не сильнее. Я итак уже навредил ей — не поверил, бросил за решетку, ударил.

«Больше никогда», — я бы сделал все возможное, чтобы больше никогда не причинить ей боль.

29. Имоджен

Пока Киллиан смотрел на меня слезившимися глазами, моя паника отступила. Но лишь немного. Одно дело видеть, как постепенно исчезали его магия и сила, и совсем другое — наблюдать, как он кричал в агонии, забывая, где был. И с кем.

Я испугалась сильнее, чем в момент нападения слуа. Если бы Ронан и Флинн не подоспели вовремя…

Страшно было даже представить возможный исход. Да, ради Киллиана я была готова на все, что бы ни потребовалось. Однако теперь я была ошарашена и бессильно наблюдала, как он сворачивался в клубок.

— Я не хочу когда-либо причинить тебе боль, — все еще глядя на меня, Киллиан большим пальцем нежно погладил мою челюсть.

У меня в груди разрасталась любовь к нему, пока я не почувствовала себя настолько ею переполненной, что боялась улететь. Раньше он был мне дорог. Друг и несбыточная мечта. Но сейчас? Мой воздух.

— Знаю, — я прижалась губами к его мокрому лбу.

Киллиан провел пальцем по моей шее к плечу. И…вот тогда я поняла, что была абсолютно голой.

Раскудрить мою омелу.

Я посмотрела на Ронана и Флинна, но оба отводили взгляды. Ну а толку-то? Они явно успели разглядеть все мои прелести. И, вероятно, догадались, чем я занималась с их братом.