Глава 17

В театре находилось четыре человека. Двое из них под очень интенсивным светом прожекторов. В костюме, он вел меня через сцену. Наши пальцы переплелись. Я сосредоточилась на каждом шаге и повороте, по просьбе Элизы уделяя особое внимание подолу моего платья. Он колыхался вокруг моих ног, красиво расходясь во время поворотов и обвиваясь вокруг ног Такера, когда мы раскачивались.

— Ладно, довольно неплохо. Можем взять пять минут на перерыв. — Элиза направилась к Саре еще до того, как закончила предложение.

Освобождая сцену, мы разошлись в разные стороны, чтобы взять немного денег на воду из торгового автомата. Я пришла раньше Такера и как только моя бутылка выкатилась, я сжала ее в своей руке. В свете прожекторов было так тепло, что я обмахивала лицо веером, жадно поглощая воду. Я наслаждалась мгновением, закрыв глаза и прислонившись плечом к автомату, когда услышала его неловкое покашливание.

Это не звучало, как «Прошу прощения» или «Подвинь задницу», так что я восприняла это, как победу.

— Извини. — Я отодвинулась и посмотрела на табличку «Выход» на другом конце комнаты.

— Ты не должна постоянно извиняться. — Открутив крышку, он сделал быстрый глоток.

— Ну, может быть, я чувствую, что все-таки должна. — Потому что я была очень деликатной с ним.

— Это не так. Ты наступишь мне на ногу. И зайдешь за линию. Это прекрасно — даже ожидаемо. Все не должно быть идеальным.

— Нет. Не должно. — Я выпила еще немного воды и отправилась назад в театр.

Чтобы не отставать, он прибавил скорости, и стукнул меня по плечу бутылкой с водой, отчего я взвизгнула.

— Расслабься, Мэл. Все почти закончено.

Я вытерла холодную воду с плеча и сделала вид, что сердито смотрю на него.

— Сделай так еще раз, и я схвачу тебя за колено.

Он изобразил шок и игриво поднял руки.

— Сразу переходишь к насилию. Как не стыдно.

— Замолчи. — Я рассмеялась. И это было так хорошо.

Усмехнувшись, он шагнул ближе и приобнял меня за плечи, слегка сжимая их, прежде чем отпустить. Мне казалось, что мы возвращаемся к нормальной жизни.

И его рука на моем плече была такой родной.

***

Адская неделя началась со взрыва.

Буквально.

Одна из ламп на сцене взорвалась еще до начала репетиции, и мистер Хэнкс едва не рухнул на пол. Он сидел на коленях, проклиная небо за почти полученный сердечный приступ.

Один из техников заверил, что все починит, но это, похоже, не успокоило Хэнкса.

После целого дня занятий мы должны были находиться в театре до двенадцати часов. Стресс витал в воздухе. Гримерная была заполнена до отказа. Все переодевались и наносили макияж. Лак для волос летел во все стороны, а запах подгоревших волос стоял над двадцатью щипцами для завивки.

Впервые за долгое время я почувствовала, как по моим венам пробежало нервное напряжение.

Сара ждала меня в коридоре. Когда я вышла из раздевалки, она потянула меня в темный угол, где группа людей запасалась закусками у торговых автоматов.

— Чувствуешь себя уверенно?

— Эммм…

— Никаких «эммм». Повторяй: «Я — самая лучшая на свете».

— Со мной все в порядке.

Она хлопнула меня по руке. Вздрогнув, я потерла это место.

— Ладно, черт возьми. Я чертовски крута, довольна?

— Чертовски верно. — Она притянула меня ближе. — Все идет по плану?

План. Это слово внезапно заставило меня хотеть в туалет. Да, все шло по плану. Мне просто нужно было набраться смелости, чтобы все сделать.

— Да. Думаю, да.

— Боже мой. У тебя только одна неделя, чтобы отрастить женские яйца и сделать это. Что произойдет, если ты этого не сделаешь?

— А что будет, если сделаю? — Широко раскрыв глаза, я схватила ее за плечи. — А что, если — это, пожалуй, худший из возможных сценариев — но что, если это не сработает, и я буду выглядеть идиоткой?

— Тогда вы будете квиты.

Это было правдой. И в конце концов, это было справедливо. По крайней мере, я попытаюсь.

Театр кишел людьми: актеры, съемочная группа, команда, которая устанавливала реквизит и разворачивала декорации за кулисами. Техники бегали вокруг с наушниками. Еще двое сидели в кабине, отвечающей за свет. Значит, все было по-настоящему. Вся наша тяжелая работа свелась к этому.

Самое замечательное заключалось в том, что я выходила на сцену не раньше третьей четверти первого акта. Я провела некоторое время за кулисами, наблюдая за Мерси и Рейганом, а затем получила возможность поболтаться в коридоре. Те из нас, кто толпился в небольшом пространстве, могли слышать пьесу, что позволяло нам нервно шутить о том, как все пройдет на премьере. Мы играли в карты и пили воду, чтобы подготовить свои голоса. Я расхаживала по коридорам, пролистывая сценарий, наверное, уже в десятый раз.

— Мэллори? Ты скоро выходишь.

— Спасибо, Трент. — Я робко улыбнулась парню, который стоял у двери за кулисы и держал ее приоткрытой, чтобы услышать последние слова, после которых я должна была выйти в мое первое после детства воссоединение с персонажем Такера.

Я расправила плечи и уверенной походкой вышла из-за занавески.

Чтобы рассказать нашу историю.

***

К пятнице я совсем выбилась из сил. Я открыла для себя все прелести кофе. Узнала, что «Редбул» отвратителен на вкус. И поняла, что сочетание того и другого с адреналином может привести к неприятному приступу бессонницы.

Впрочем, неважно. После окончания пятничных занятий мой адреналин был на рекордно высоком уровне, так что я поверила в себя как никогда прежде. Особенно в План. Первая часть должна была начаться в тот же вечер. Я больше нервничала из-за этого, чем из-за того, что выходила на сцену.

Я была готова: в своем первом наряде, с толстым слоем тонального крема и пудры на лице (Реджина, заведующая отделом костюмов, настояла на необходимости сценического грима), а мои волосы покрывал почти дюймовый слой лака. Пути назад не было.

Я задержалась на минуту, чтобы постоять в темном зале, подальше от наплыва зрителей, которые ждали, когда откроются двери. Целая секция зала предназначалась для подарков актерам: маленькие записки, прикрепленные к стене, или букеты цветов под ними. Там также было несколько маленьких коробочек конфет и даже маленькая миска с водой, в которой над крошечным замком бесцельно плавала рыба Петушок. Я наклонилась, чтобы взглянуть на нее. Симпатичный хвост рыбки медленно двигался из стороны в сторону. Смотреть на это было приятно.

Просматривая оставшиеся имена, я заметила, что под запиской с моим именем ничего не было. Но я не стала зацикливаться, хотя было немного больно. Не то чтобы я ожидала, что кто-то, кроме Сэм, придет на меня посмотреть. Она постоянно опаздывала, так что я решила, что обещанные гвоздики будут на месте, когда я вернусь во время антракта.

Через некоторое время зрители потянулись в театр. Оставалось всего несколько минут до того, как поднимется занавес. Я вернулась в раздевалку, чтобы окинуть долгим взглядом всех девушек, с которыми познакомилась — пусть и не очень близко — за те месяцы, что мы репетировали вместе. Они были так счастливы и взволнованы. Я хотела запомнить эту картину навсегда.

Когда их позвали занять свои места, я встала у двери и улыбнулась им. Желая удачи. Говоря, что они великолепно справятся. И это было искренне.

Я последовала за ними и встала за кулисами, прислушиваясь, как хихиканье в толпе стихает до слабого шепота. Свет в театре погас, и прожектор вспыхнул, когда голос Рейган заполнил аудиторию.

— Позвольте мне рассказать вам историю...

Я наблюдала за началом мюзикла, где танцевали мальчик и девочка. Декорациями служили ряды школьных шкафчиков, возле которых главные герои обменивались взглядами. Затем благодаря передвижной декорации они оказались в роще деревьев, где сидели, описывая облака в небе.

Их руки робко соприкоснулись, и Мерси наклонила голову, изображая влюбившуюся впервые девушку.

Эта сцена перетекла в другую: Мерси смотрела в окно спальни и говорила маме, что мальчик уезжает. Пейзаж снова изменился. Они вернулись к деревьям, напевая о том, что всегда должны быть на связи. Несмотря ни на что.

Вот на что это похоже

И я никогда это не отпущу

Это начало не имеет конца

Теперь, когда я нашел своего самого близкого друга

Расстояние делает нас сильнее

Я могу продержаться еще немного

Я никогда это не отпущу

Нет, я никогда тебя не отпущу

Рейган, явно нервничая, достал ожерелье с красным пластмассовым сердечком, висящим на серебряной цепочке, и надел его на шею. Затем последовал танцевальный номер.

Последняя часть их партии заключалась в том, что они сидели в разных классах, не обращая внимания на других учеников вокруг, и писали друг другу письма. И закончилось все тем, что Мерси прошла с другими людьми мимо школьных шкафчиков, а мальчик стоял у своего пустого почтового ящика.

Я посмотрела через сцену и увидела Такера; он стоял в той же позе, что и я. Когда огни погасли, мы прошли вперед, чтобы занять свои места.

Он стоял на сцене слева, а я — справа, разговаривая с Кэтрин, которая все еще играла маму. Она была милой брюнеткой с волосами, собранными в пучок. Ее прическу посыпали детской присыпкой, чтобы она выглядела старше для сцены, в которой прошло уже много времени. Каждый раз, когда она качала головой (а это было довольно часто), казалось, что идет снег. Она была описана как взбалмошный персонаж — крайне необходимое комическое облегчение мюзикла. Каждый раз, когда толпа смеялась, она сжимала губы, чтобы не реагировать. Это помогло мне сохранить улыбку.

Несколько второстепенных актеров заполнили сцену. Организаторы спустили тканевую декорацию — коридор средней школы. Я медленно подошла к Такеру. Он стоял спиной ко мне, разговаривая с группой своих друзей. Похлопав его по плечу, я четко произнесла:

— Ты здесь.

С этого момента герои влюбились друг в друга. Множество ночей, проведенных в разговорах о будущем и о времени, когда они были порознь.