Он задержался, а другие умчались, хотя ему хотелось охотиться с ними. Он хотел найти подменыша, растерзать его, заставить кровь стекать, окутывая его язык металлическим вкусом…

Это был не он. Не его мысли проникли в его разум.

Темная сила опутала его разум паутиной. Он попался в тени, его разум разбивался. А потом он ощутил прохладу прикосновения Айслинг на его лбу, ее голос зашептал ему на ухо:

— Где подменыш, Бран? — это была не просто Айслинг, не просто ведьма. Это была его королева, его все. — Найди его и приведи ко мне.

Найди подменыша. Только этого он и хотел. Все в нем дрожало от желания сделать это.

Лошадь между его ног поняла его желание. Она помчалась вперед, Бран сжал поводья.

Он ощущал безумное биение сердца подменыша, ощутившего охоту. Существо знало, что это была за ночь, но осталось снаружи. Глупый поступок. Он не знал, что в эту ночь охотился Король-ворон? Что слуа жаждали его крови?

Ветки царапали щеки Брана. Он и его королева мчались среди деревьев, преследуя убегающего подменыша. Он бежал на ногах человека, его не научили менять облик, чтобы улететь в укрытие.

Его кровь кипела под кожей, и вдруг сила вырвалась из него. Перья покрыли его ладони, стали поглощающими тенями. Бран растаял среди слуа, стал одним из них, бежал впереди их массы.

Ветки перед ним разделились, и он увидел подменыша. Ткань трепетала, он спешил по поляне.

Глупо. Разве он не знал, что его теперь было хорошо видно? Что его было просто схватить?

Он появился в центре поляны, темная магия развевалась вокруг него. Она обжигала за глазами, и они могли быть сейчас черными полностью.

Подменыш чуть не врезался в него, упал на колени, пытаясь остановиться, скуля и умоляя о пощаде. Этого он не даст. Не этой ночью, когда охота текла по его венам, и слуа выли в его голове. Это была ночь пира, а не милосердия.

— Стой! — зазвенел крик над поляной, за ним последовал топот копыт.

Он поднял голову и увидел банши, едущую к нему. Бран покачал головой. Нет, не банши. Красивую женщину с магией, сияющей на пальцах, и мертвым конем между ног.

Его обезумевший разум едва узнавал ее, но тихий голос в нем шептал, что она была всем, о чем он мечтал. Что она долго боролась, чтобы быть рядом с ним. Что только она могла остановить его руку одним словом.

И он позволил ей. Бран замешкался, хоть от этого болело все тело.

Она примчалась к нему и спешилась с грацией, что говорила о силе. Женщина плавно и спокойно подошла к нему и опустила ладонь на его руку. Ее темные глаза вспыхнули.

— Это мое, помнишь?

Хоть он не хотел легко отдавать подменыша, он склонил голову. Что сделает эта женщина? Порвет дрожащее существо голыми руками? Он задрожал от вспышки жара.

Женщина поступила не так, как он думал. Она опустилась на колени рядом с подменышем и протянула бледную ладонь с длинными пальцами.

— Ты в безопасности, — прошептала она. — Знаю, Дикая Охота — жуткая ночь. Ты не должен быть снаружи.

— Некуда идти, — подменыш дрожал от страха. — Что мне делать? Никто не пустит меня в дом переждать опасность.

— Я не могу спасти тебя от судьбы подменыша, пойманного Дикой Охотой, но я предложу тебе выбрать. Ты можешь пойти с охотниками, а можешь попасть в мое королевство.

— Твое королевство? — подменыш окинул ее взглядом. — Что у тебя за королевство?

— Подхолмье, где живут слуа и другой нижнародец.

— Ты — Воронья королева? — подменыш поймал взгляд Брана и побелел, когда Бран хищно оскалился. — И Король-ворон?

Женщина рассмеялась.

— Все не так плохо, как тебе кажется.

Айслинг. Голос шептал во тьме, достучался до его разума. Он знал ее имя. Знал, кем она была.

И тьма расступилась. Бран встряхнулся, смущенный тем, что позволил себе пасть так низко от искушающей силы Короля-ворона. Он не должен был так пугать это существо.

Он посмотрел на подменыша по-настоящему, и вина пронзила его тело, как копье. Существо было пожилым мужчиной. Его тело было худым, плоть свисала от недавнего голода. Жаль, ведь лицо у него было симпатичным.

Фейри. Это был не человек, хотя выглядел убедительно. Это был фейри, изгнанный его семьей.

— Как долго ты тут? — Бран тоже опустился на колени. — Ты не выглядишь как ребенок.

— Я был ребенком, когда они оставили меня тут, — прорычал подменыш. — Теперь я старше.

— И много раз избегал Дикой Охоты. Почему же позволил поймать тебя сейчас?

Айслинг прошипела:

— Бран.

Подменыш поднял голову.

— Он прав, госпожа. Я хорошо справлялся много лет, но я устал бежать. Устал жить с людьми и смотреть, как их образ жизни пожирает мою плоть. Я болен и умираю. Я хочу вернуться домой.

Бран кусал губу. Мысли подменыша были понятными, но все работало не так. Оставаясь тут так долго — знал он о своей семье или нет — фейри нарушал множество законов. Фейри не были позволены в мире людей, кто бы ни принес их сюда. Его возвращение в мир фейри не будет приятным, его ждало лишь наказание.

Может, подменыш знал это. Бран поймал его взгляд и увидел там понимание. Он знал, что его ждал суд, а не фанфары.

— Я хочу провести остаток дней там, где родился, — сказал фейри. — Не важно, если даже за решеткой. Это все еще то, где я должен быть, откуда меня прогнали.

Бран опустил голову.

— Тогда беги, подменыш. Беги по полям, и Дикая Охота поймает тебя. Они вернут тебя к фейри, где тебя будет судить двор, к которому ты относишься. Они решат твою судьбу, и я не смогу их отговорить.

— Я бы и не просил, Король-ворон.

Айслинг с тихим звуком коснулась плеча фейри.

— Уверен? В Подхолмье, по слухам, полно темных существ, но мы пытаемся сделать его удобным местом для жизни таких, как мы.

— Мы?

— Я была подменышем, пока Бран не нашел меня, — ее взгляд смягчился, улыбка озарила ее лицо. — Мы не всегда должны страдать. Это место для жизни. Я слежу за этим.

Подменыш улыбнулся в ответ.

— Я не сомневаюсь, что вы стараетесь. Наш народ никогда не примут другие фейри. Нас прогнали не зря. Чаще всего, потому что мы смущали наши семьи или были не такими, как они хотели. Такое пятно на их чести не прощается.

— Это неправильно, — прошептала Айслинг.

— Жизнь такая, — ответил подменыш. Он склонился, словно хотел коснуться плеча, Айслинг, но замер в последний миг. — Мы учимся справляться сами, потому что должны. Честь фейри — хрупкая. Они серьезно воспринимают это, и правила нарушить очень просто. Они живут ради правил. Иначе они захватят мир.

Брану не нравилось, что он соглашался с мужчиной. Фейри не были добрыми, хотя во многих мифах заявлялось обратное. Они и между собой сражались чаще, чем выражали симпатию.

Разве его семья не была идеальным примером? Он не знал, что такое доброта, пока не попал на тренировки с Эмонном. Благой принц помог ему встать там, а не ударил его за падение.

Это была жизнь. Но Айслинг такую жизнь не понимала.

Бран отплачивал за честь, что оказал ему Эмонн. Он встал и протянул подменышу руку.

— Встань. Пусть твои ноги будут быстрыми, и удача не подведет тебя.

Подменыш позволил поднять его и провел рукой по грязной рубахе.

— Благодарю, Король-ворон. И вас, госпожа.

Айслинг встала, разочарование сияло на ее лице.

— Ты уверен?

— Я еще ни в чем не был так уверен.

Брану было больно смотреть, как Айслинг опустила взгляд, чтобы не видеть, как убегает подменыш. Она сделала все, что могла, чтобы помочь мужчине, но он не принял ее помощь.

Все шло так, как он и ожидал. Фейри, даже подменыши, были гордыми больше, чем заслуживали. Они хотели сами исправить свои жизни. Они не принимали помощь, которую им предлагали прямо, и если они не знали, что им пытались помочь, они вряд ли ее приняли бы.

Айслинг осталась на коленях на траве у его ног. Ее черное платье промокло от росы, но она не реагировала. Она смотрела на землю.

Он ждал, пока подменыш не пропал из виду, а потом опустился рядом с ней.

— Мы не можем спасти их всех, Айслинг.

— Я хотела спасти хоть одного, — поражение в ее голосе вызвало трещину на его сердце. — Почему он не дал отвести его домой?

Домой. Слово звучало сладко ее голосом.

Когда последний раз кто-то звал Подхолмье домом? Бран сомневался, что это делали за века, а то и вообще когда-либо. Ведьмочка легко прошла в странный мир с жуткими существами и увидела в нем место, которым могла наслаждаться.

Ее плечи дрожали, и Бран отвлекся от мыслей. Он притянул ее к себе.

— Тише, ведьма. Не все подменыши хотят спасения.

— Как так? Они были одни всю жизнь. Почему они не хотят хоть на миг забыть о борьбе за жизнь? Я не понимаю.

Она страдала. Он не знал, как это исправить. И он притянул ее ближе и прижал губы к ее макушке. Она обвила руками его пояс, уткнулась в его тело.

Он гадал, был ли он не в порядке, если любил, когда она была такой, дышала рядом с ним, идеально подходила ему, даже когда была расстроена.

— Не все они такие, какой была ты. Некоторые не знают, что теряют, — ответил он. — Некоторые знают только мир людей, и им не хочется знать о землях фейри.

— Но этот не такой.

— Этот не такой, — он рассмеялся. — Он хорошо помнил земли фейри. Но некоторые не обижаются. Может, под той кожей он выглядит иначе.

Айслинг шлепнула ладонью по его груди.

— Внешность не важна, Бран. Они должны все равно быть со своими семьями. Их должны любить, как бы они ни выглядели, какими бы ни оказались.

Она не ошибалась, по меркам людей. Они были добрее с детьми, чем фейри. Туата де Дананн были жестоки. Они знали, кто вырастет воином, красавицей, королем. Если ребенок был хуже этого, на его воспитание не стоило тратить усилия.

— Я не говорил, что так безопасно жить, ведьмочка, — он снова поцеловал ее макушку, потерся щекой об ее шелковистые волосы. — Фейри сложно понять, особенно тем, у кого мягкие сердца.

— Мягкое сердце? — она потрясенно посмотрела на него. — В таком меня еще не обвиняли.

— Я вижу тебя насквозь.

Она была добрее, чем хотела показать другим. В тенях ее сердца Айслинг была той, кто хотела исцелить мир. Она просто выставляла шипы, чтобы никто не знал, как больно ей было, когда она не справлялась.