Если бы ему пришлось выбирать из своей родни, он выбрал бы ее. Она была самой надежной из его опасной семьи. Она тоже была кровожадной, но хотя бы этого не скрывала.

Изольда была самой старшей, веками была игрушкой его отца. Паутина голубых вен тянулась под ее тонкой бледной кожей. Ее шея оставалась под этим углом, потому что она была сломана много раз. Но ему было не по себе всегда от ее губ.

Когда-то, когда они были людьми, их отец зашил ее губы. Через пятьдесят лет он позволил ей говорить. Шрамы остались на посиневших губах.

Ее глаза отец оставил зашитыми.

— Брат, — прохрипела она, голос напоминал шорох веток холодной зимней ночью. — Ты пал.

— Я все еще могу встать.

— Можешь? — она шагнула ближе, ее ладонь нашла столбик кровати.

Она постарела. Ее черные волосы теперь были с сединой, что было необычно для их народа. Но не для нее. Она за свою жизнь страдала больше тысячи фейри.

Бран остался на месте. Хотя Изольде нравилось, когда остальные считали ее слабой, он знал, что ее позвоночник был железным, куда сильнее, чем у всей его родни. Если она хотела напасть на него — а Неблагие всегда отчасти хотели напасть — она сделает это, и он не сможет ее остановить.

— Зачем ты тут, сестра?

— Я услышала о новом Короле-вороне. Отец не перестает говорить о тебе, — ответила она. Тихий смех сорвался с ее дрожащих губ. — Хотя наши братья злятся сильнее. Думаю, родители могут даже гордиться тобой.

Бран с отвращением сглотнул.

— Я никогда не искал их похвалы.

— Не искал. Даже в детстве, — Изольда опустилась на край кровати. Края ее изорванной белой ночной рубашки замерли как паутина вокруг нее. — Но ты тут.

Она пришла не биться с ним. Она бы уже напала. Бран все еще носил несколько шрамов на груди. Его плечи опустились от облегчения.

— Ты тут как сестра? — спросил он. — Или как враг?

— Отец не знает, что я тут.

Загадка в ответ, как делали все его сестры, собирающие информацию в Другом мире, оставляющие ее на хранение в библиотеке. Он понимал ее.

— Тогда ты знаешь о моем месте тут больше, чем подаешь вид.

— Я всегда знаю, где ты, братишка, — неожиданное нежное выражение появилось на ее лице. — Ты всегда был у меня любимым.

— Как и ты у меня.

— Прости за боль, которую ты испытал в темном замке, — прошептала она. — Я так и не сказала тебе, но я думаю, что тебе важно знать. Я записывала все побои, поместила это в черную книгу на самой высокой полке в моей секции. Никто ее еще не видел. Я знаю каждую твою слезу, каждый удар, что ты перенес. Все, братишка. Я видела все.

Быть записанным так было огромной почестью со стороны его сестры. Шок лишил его слов. Он смотрел на нее, зная, что она не видела его выражение лица, его одобрение. Что она испытала? Почему он не знал такого о своей семье?

Бран кашлянул.

— Спасибо.

Изольда кивнула головой на кривой шее.

Тишина тянулась между ними, и он забыл, как неудобно было ему с семьей. Они не были поддержкой. Они не хотели помогать друг другу. Они не заботились о других. И то, что его сестра была тут, было странным.

Он медленно выпрямил ноги.

— Ты чего-то хотела?

— Я хочу тебе помочь, брат.

— Мне не нужна твоя помощь. В Подхолмье правят не в стиле Неблагих, — было приятно говорить такое.

Всю жизнь Бран хотел отречься от своего народа. Он не хотел быть блуждающим фейри без связи с его двором или семьей. Он не хотел быть Неблагим. Их ненависть ко всем, как и то, что они не хотели заботиться друг о друге, ему не подходили.

У него был шанс тут построить нечто другое. То, во что он верил, что сделает жизни его народа лучше. Вот только он вряд ли мог.

Изольда вытащила из складок платья черную книгу и протянула ему.

— Думаю, это поможет.

Сестра затеяла игру? Он не узнавал книгу, да он и не задерживался в библиотеках надолго. Когда он взял книгу, магия пронзила его тело как молния.

Бран погладил мягкую кожу обложки, посмотрел на простой дневник.

— Что это?

— Это твое.

Он не сразу понял, что это была его книга. Каждая деталь его жизни, которую записывала Изольда. Он открыл ее на середине и прочел неприятный момент, когда его мать сняла кожу с его спины.

Это был он. Все случаи. Все детали, кусочки его жизни были описаны от корки до корки сестрой, о заботе которой он и не знал.

Темные воспоминания грозили подняться в его голове волной и потопить все хорошее.

Холодная хрупкая ладонь накрыла его, заставляя закрыть книгу.

— Это была твоя история, и я отдаю ее тебе, потому что эту главу нужно закрыть.

— Что? — он смотрел в ее глаза, зашитые веками, и понимал, что она видела больше, чем раскрывала.

Она улыбнулась губами в шрамах.

— Сожги ее, брат. Неблагого принца больше нет, эти воспоминания не нужны. Стань Королем-вороном полностью. Изучи его. Твое прошлое и будущее не должны смешиваться.

Это был редкий миг ее доброты, и он не даст ему пропасть зря. Бран кивнул, повернулся и бросил книгу в камин за собой.

Глядя, как она загорается, он будто ощущал начало чего-то нового.

3

Слухи и мифы

Айслинг парила между снами и реальностью. Ее разум блуждал в мыслях, отчаянно пытался расставить их на нужные полки. Она больше не спала по ночам. Ей нужно было оставаться на ногах из-за слуа и всей ответственности, что пришла с титулом Вороньей королевы.

Как лебедь, она беспокоилась о многом. Дикие звери интересовались ее крыльями, и даже фейри смотрели на ее грудь с голодом во взгляде, который не был сексуальным.

Солнце горело за ее глазами, мешало ей спать, хоть ей и хотелось.

По воде шла рябь, волны гладили ее бок, словно кто-то прошел в ее озеро. Обычно Айслинг прогоняла их едва заметным движением. Она знала, что они были там. Слуа часто навещали ее, держались вдали, но давали ей знать, что она была не одна. Порой олень проходил мимо ее пруда и пил воду. Эти звуки она знала.

Вода снова зажурчала, словно ее лили из вазы или кубка. Звери не издавали такие звуки, так что кто-то пытался привлечь ее внимание. Слуа не трогали ее. Они знали, что это было ее священное время, думали, что она была лебедем для связи с природой, ведь никто из них не помнил о прошлой Вороньей королеве.

Оставался лишь один, кто посмел бы беспокоить ее, когда луна еще не взошла, фейри, который постоянно радовался, что превзошел их. Айслинг приоткрыла глаз и посмотрела на широкое озеро.

Мужчина сидел на корточках у края, золотой кубок в его руке был опущен в пруд. Черные волосы ниспадали на его плечи до пояса, почти задевали воду, пока он склонялся. Его одежда была аккуратной, изумруды сверкали на лацкане и на поясе. Широкие плечи, узкая талия, бархатные штаны на длинных ногах.

Он был бы красивым, если бы не бледная чешуя над его воротником.

Она подплыла ближе, опустила голову, клюв почти касался воды. Как он смел? Прошлый Король-ворон, который проклял ее и Брана на эту ужасную жизнь, потому что не хотел оставаться в этом королевстве.

Он не имел права быть тут.

Слуа все еще шептали его имя со страхом, что он вернется на трон. Дарси, потомок темного. И теперь она знала, почему его так звали.

Древняя книга раскрыла его историю. Он родился в семье Неблагих, которые были отчасти змеями. Они поглощали добычу целиком, тянули время, наслаждаясь мучениями тех, кого они ели. Он не был хорошим Королем-вороном. Он был худшим в истории.

Она щелкнула клювом в предупреждении. Он не посмеет приблизиться, или она сломает ему пальцы клювом.

Дарси поднял голову. Его глаза были цвета солнца, падающего среди листьев, узкие зрачки почти пропали при виде того, как близко она была.

— Айслинг, — сказал он теплее, чем должен был. — Моя милая королева, как ты?

Она ударила крыльями по воде, возмущаясь. Он не имел права звать ее своей королевой, еще и обращаться к ней. Он оставил их народ, слуа, дуллаханов, дарг-ду, в руках Брана и ее, не дав советов. Ей пришлось собирать много оставленных им осколков.

Может, он понял, что означало ее движение, потому что отклонился от берега. Кубок растаял в его ладони, магия мерцала на его пальцах нитями.

— Вижу, ты меня помнишь.

Конечно, она его помнила. Как она могла забыть мужчину, обрекшего ее на такую жизнь?

— Хорошо. Я думал заглянуть и узнать, что вы сделали с моим королевством, — он огляделся и широко улыбнулся, раскрывая острые клыки. — Похоже, пока ничего не сделали.

Она собиралась укусить его. Она будет бить его крыльями по голове, пока не выпадут те острые зубы.

— Я пришел к твоему мужу. Хотя он же тебе не муж, да? Ты просто его супруга, игрушка короля, или как ты утешаешь себя, чтобы оправдать оскорбление, — он посмотрел на нее. — И я хотел увидеть тебя. Слухи — правда, да? Воронья королева всегда страдает с королем, каким бы ни был ее облик. Странно. Я не знал, что проклятие бывает таким сильным. Но ты лебедь вместе женщины. Или ты сама это выбрала?

Она зашипела на него.

— Не сама, — Дарси рассмеялся. — Это новое. Ты хочешь услышать то, что я должен сказать твоему… назовем его «королем». Прости, что тебе придется покинуть твое озеро, лебедушка.

Она не хотела, чтобы он видел, как неловко она шагала по земле. Это было еще одной слабостью, которую он мог использовать.

Она хотела ударить его.

Айслинг прищурилась и смотрела, как он уходит, свободно покачивая руками, ощущая себя удобно в этом королевстве сломанных душ. Он не мог поиграть в этом месте, и не тут он мог отдыхать. Слуа боялись его. Он уже достаточно навредил.

Гнев горел в ее груди, она подплыла к берегу и выбралась из пруда. Встряхнувшись, она разбежалась и взлетела.

Ветер свистел в ее крыльях как банши. Она не была тихой, но это было не важно. Она хотела, чтобы Дарси ее слышал, знал, что она вот-вот ударит его сильными крыльями, потому что презирала его.

Он пригнулся в последний миг, но одно ее вытянутое крыло попало по его макушке. Это спутало его идеально гладкие волосы.

Это была победа.

Она приземлилась без грации, тяжело дыша и шипя сквозь клюв.

— Проблемы в раю? — спросил он, смеясь, подходя к ней. — Это проклятие Короля-ворона. Счастье всегда будет ускользать от него, а ты — его счастье. Ты знаешь, кто наслаждается жизнью на полную? — он указал на себя. — Я.