Глава 14

Кассиан стоял на тренировочном ринге, стараясь не смотреть на пустой дверной проем.

Неста не пришла завтракать. Он пропустил это мимо ушей, потому что она тоже не пришла на ужин, но это было потому, что она потеряла сознание в своей постели. Обнаженная. Или близко к этому.

Он ничего не видел, когда просунул голову в ее комнату — по крайней мере, ничего такого, что могло бы смутить его разум до бесполезности, — но ее обнаженное плечо подсказывало достаточно. Он раздумывал, не разбудить ли ее и не настоять ли на том, чтобы она поела, но тут вмешался Дом.

Рядом с дверью появился поднос, полный пустых тарелок.

Как будто Дом показывал ему, сколько именно она съела. Как будто Дом гордился тем, что он заставил ее есть.

— Хорошая работа, — пробормотал он в воздух, и поднос исчез. Он сделал мысленную пометку спросить Риса об этом позже — был ли Дом разумным. За пять столетий он ни разу не слышал, чтобы его Лорд упоминал об этом.

Учитывая грязные вещи, которые он делал в своей спальне, в своей ванной — черт, во многих комнатах здесь — мысль о том, что Дом наблюдает за ним … Котел сварит его живьем.

Поэтому Кассиан позволил Несте проспать весь завтрак, надеясь, что Дом, по крайней мере, принес еду в ее комнату. Но это означало, что он понятия не имел, появится ли она. Вчера она заключила с ним сделку, и сегодня он пришел сюда, чтобы узнать, сможет ли она хотя бы встретиться с ним. Доказать, что вчерашний день не был случайностью.

Минуты текли незаметно.

Может быть, он был дураком, надеясь. Думая, что только одного урока может быть достаточно…

Приглушенные проклятия заполнили лестничную клетку за аркой. Каждый скрип сапог, казалось, двигался медленно.

Он не осмеливался дышать, когда ее проклятия становились все ближе. Дюйм за дюймом. Как будто ей потребовалось очень много времени, чтобы подняться по лестнице.

А потом она оказалась там, упершись рукой в стену, с такой гримасой страдания на лице, что Кассиан рассмеялся.

Неста нахмурилась, но он только сказал, с облегчением глядя на ее колени:

— Я должен был понять.

— Понять что? — Она остановилась в пяти футах от него.

— Что ты опоздаешь, потому что тебе так больно, что ты не можешь подняться по лестнице.

Она указала на арку.

— Я ведь поднялся сюда, не так ли?

— Верно. — Он подмигнул. — Пусть это будет частью твоей разминки. Чтобы разогреть мышцы.

— Мне нужно присесть.

— И рисковать тем, что не сможешь подняться? — Он ухмыльнулся. — Ни за что. — Он кивнул на место рядом с собой. — Растяжка.

Она заворчала. Но она заняла позицию.

И когда Кассиан начал инструктировать ее по движениям, она прислушалась.

***

Два часа спустя по телу Несты струился пот, но боль, по крайней мере, прекратилась. Тебе нужно вывести молочную кислоту из мышц — вот что причиняет тебе боль, сказал Кассиан, когда она жаловалась без остановки в течение первых тридцати минут. Что бы это, черт возьми, ни значило.

Она лежала на черном коврике, тяжело дыша, и смотрела в затянутое тучами небо. Он был гораздо более свежим, чем вчера, и завитки тумана то и дело пробегали мимо кольца.

— Когда все перестанет болеть? — спросила она Кассиана, задыхаясь.

— Никогда.

Она повернула к нему голову, стараясь сделать как можно меньше движений.

— Никогда?

— Ну, не так сильно, — поправился он и опустился к ее ногам. — Можно?

Она понятия не имела, о чем он спрашивает, но кивнула.

Кассиан легко обхватил руками ее лодыжку, его теплая кожа прижалась к ее ноге, и поднял ее ногу вверх. Она зашипела, когда мускул на задней стороне ее бедра протестующе взвизгнул, натягиваясь так сильно, что она стиснула зубы.

— Вдохни, когда я подтолкну ногу к тебе, — приказал он.

Он подождал, пока она выдохнет, прежде чем поднять ее ногу выше. Напряжение в бедре было настолько сильным, что она перестала думать о его мозолистых, теплых руках на ее голой лодыжке, о том, как он встал на колени между ее ног, так близко, что она отвернулась, чтобы посмотреть на красную каменную стену.

— Еще раз, — сказал он ей, и она выдохнула, выигрывая еще один дюйм. — Еще. Котел, твои подколенные сухожилия ужасно напряжены, что могут сломаться.

Неста повиновалась, и он продолжал вытягивать ее ногу вверх, набирая дюйм за дюймом.

— Боли действительно становится меньше, — сказал Кассиан через мгновение, как будто он не прижимал ее ногу к своей груди. — Хотя у меня есть много дней, когда я едва могу ходить в конце. А после битвы мне нужна неделя, чтобы прийти в себя.

— Я знаю, — Его глаза нашли ее, и она уточнила: — Я имею в виду… я видела тебя. На войне.

Видела, как его тащили в бессознательном состоянии, с вывешенными кишками. Видела его в небе, смерть мчалась на него, пока она не закричала, не спасла его. Видела его на земле, разбитого и истекающего кровью, король Хэйберна собирался убить их обоих..

Лицо Кассиана смягчилось. Как будто он знал, какие воспоминания обрушились на нее.

— Я солдат, Неста. Это входит в мои обязанности. Часть того, кто я есть…

Она снова посмотрела на стену, и он опустил ее ногу, прежде чем начать с другой. Напряжение в подколенном сухожилии было невыносимым.

— Чем больше ты растягиваешься, — объяснил он, когда она зажмурилась от боли, — тем больше подвижности ты приобретешь. — Он кивнул в сторону веревочной лестницы, разложенной на полу тренировочного ринга, где он заставлял ее бегать поднимая колени к груди, в течение пяти минут подряд.

— Ты ловко держишься на ногах.

— В детстве я брала уроки танцев.

— Неужели?

— Мы не всегда были бедны. До четырнадцати лет мой отец был богат, как король. Они называли его Князем купцов.

Он неуверенно улыбнулся ей.

— И ты была его принцессой?

Лед пронзил ее насквозь.

— Нет. Элейн была его принцессой. Даже Фейра была его принцессой больше, чем я.

— А кем была ты?

— Я была созданием моей матери. — Она произнесла это с таким холодом, что у нее чуть язык не отморозился.

Кассиан осторожно сказал:

— Какая она была?

— Худшая версия меня.

Его брови сошлись на переносице.

— Я …

Она не хотела говорить об этом. Даже солнечный свет не мог согреть ее. Она выдернула ногу из его рук и села, нуждаясь в расстоянии между ними.

И поскольку было похоже, что он снова заговорит, Неста сказала единственное, что пришло ей в голову:

— Что случилось со жрицами Сангравы два года назад?

Он замер совершенно неподвижно.

Это было ужасно. Неподвижность мужчины, готового убить, защитить, окровавить себя. Но его голос был ужасно спокоен, когда он спросил:

— Зачем тебе?

— Что случилось?

Его рот сжался, и он сглотнул один раз, прежде чем сказал,

— Хэйберн тогда искал ноги от Котла. Один был спрятан в храме в Санграве, его сила использовалась для подпитки даров жриц на протяжении тысячелетий. Хэйберн узнал об этом и послал отряд своих самых смертоносных и жестоких воинов, чтобы вернуть его. — Они убили большую часть жриц ради забавы. И изнасиловали всех, кого находили по своему вкусу.

Ужас, ледяной и глубокий, пронзил ее. Гвин была…

— Ты встретила одну из них, — спросил он, — в библиотеке?

Она кивнула, не находя слов.

Он закрыл глаза, как бы отгоняя от себя ярость.

— Я слышал, что Мор привезла одну. Азриэль был тем, кто добрался туда первым, и он убил каждого из оставшихся солдат Хэйберна, но к тому моменту… — Он вздрогнул. — Я не знаю, что стало с остальными выжившими. Но я рад, что одна из них оказалась здесь. В безопасности, я имею в виду. С людьми, которые понимают и хотят помочь.

— Я тоже, — тихо сказала Неста.

Она поднялась на удивительно ослабевших ногах и, моргая, посмотрела на них.

— Они не так сильно болят.

— Растяжка, — сказал Кассиан, как будто этого было достаточно. — Никогда не забывай о растяжке.

***

Весенний двор вызывал у Кассиана зуд. Он понимал, что это имеет мало общего с ублюдком, который правит им, а скорее с тем фактом, что земли находятся в вечной весне. Это означало, что струйки пыльцы проплывали мимо, заставляя его нос чесаться, а кожу зудеть, он не был уверен, что по крайней мере дюжина насекомых не скользит по нему.

— Перестань чесаться, — сказал Рис, не глядя на него, когда они шли через цветущий яблоневый сад. Сегодня его крыльев не было видно.

Кассиан убрал руку с груди.

— Я ничего не могу поделать, если от этого места у меня мурашки бегут по коже.

Рис фыркнул, указывая на одно из цветущих деревьев над ними, лепестки падали густо, как снег.

— Внушающий страх генерал, сваленный сезонной аллергией.

Кассиан излишне громко всхлипнул, чем вызвал у Риса полный смешок. Хорошо. Когда полчаса назад он встретил брата, глаза Риса были отстраненными, а лицо серьезным.

Рис остановился посреди фруктового сада, расположенного к северу от некогда прекрасного поместья Тамлина.

Послеполуденное солнце согревало голову Кассиана, и если бы все его тело не зудело так чертовски сильно, он мог бы лечь на бархатистую траву и погреть свои крылья.

— Я бы содрал кожу прямо сейчас, если бы это прекратило зуд.

— Я бы хотел посмотреть на это зрелище, — раздался голос позади них, и Кассиан не стал утруждать себя приятным видом, когда они увидели Эриса, стоявшего у подножия дерева в пяти футах от них. Среди розовых и белых цветов холоднолицый наследник Осеннего Двора выглядел поистине волшебным-словно сошел с дерева, а его единственным хозяином была сама земля.

— Эрис, — промурлыкал Рис, засовывая руки в карманы. — Очень приятно.

Эрис кивнул Рису, его рыжие волосы блестели в солнечном свете, просачивающемся сквозь тяжелые от цветов ветви.

— У меня всего несколько минут.

— Ты сам напросился на эту встречу, — сказал Кассиан, скрестив руки. — Так что выкладывай. -

Эрис бросил на него взгляд, пронизанный отвращением. — Я уверен, что ты сообщил о моем предложении Рисанду.

— Он так и сделал, — сказал Рис, его темные волосы взъерошил мягкий, вздыхающий ветерок. Как будто даже сам ветер любил прикасаться к нему. — Я не оценил угрозы.