Я почти не видела, как сдвинулся Даниэль. В одну секунду он стоял там, расслабленно, а в следующую он уже крепко обнимал Дженнифер. Это было очень аккуратное объятие: оно выглядело нежным, но я могла сказать наверняка, девушка не могла сдвинуться ни на дюйм.

— Приносим извинения за любые оскорбления перед Консортом. Мы не хотели выказать неуважения, — сказал он.

— Извинения приняты.

— Перестань говорить так, будто меня здесь нет, — проговорила Дженнифер.

— Мы надеемся на сотрудничество с вами в будущем, — добавил Даниэль. — Мы можем идти?

— Пожалуйста. Приятного вечера.

Даниэль повернулся, и Дженнифер последовала за ним. Вместе они вышли из зала.

Я подождала, пока закроется дверь, и упала на стул. Джорджи уставилась на меня:

— О, черт возьми! Боже. Не могу поверить, что она зашла так далеко.

Я закрыла глаза.

— У тебя все нормально?

— Я устала. У меня снова болит колено, и я пытаюсь телепортироваться наверх.

— Эм, Кейт, ты не можешь этого сделать.

— Я знаю. Но я очень стараюсь. Дай мне знать, если я начну тускнеть?

К сожалению, телепортация не сработала. Я поднялась по лестнице, приняла душ, смыла грязь и кровь и надела чистую одежду.

Без Кэррана комнаты казались пустыми. Я стояла в дверях спальни и смотрела на кровать.

Я не хочу, чтобы все это превратилось в одну большую ложь.

Маленькая часть меня хотела сбежать. Просто уйти сейчас, без объяснений и разочарований. Исчезнуть. Так, даже если все это оказалось бы ложью, я бы никогда не узнала.

Но я не бежала от своих проблем. Я встречала их лицом к лицу и билась о них головой, пока это не приносило мне шок, боль и кровь.

Я обняла себя руками. Когда я была с Кэрраном, он заполнял пустоту внутри меня. Если было грустно, он меня смешил. Если я злилась, он звал меня на спарринг. Я стала забывать, каково это быть одной, предоставленной самой себе. И сейчас мне было одиноко. Кроме Роланда, на тысячи миль вокруг не было другого человека, который бы так облажался.

Если завтра я проснусь, а Роланд будет ждать на пороге Крепости, я умру. И довольно быстро. Евдокия была права. У меня есть необходимые навыки владения клинком, которые мне не раз пригождались, но, когда мы с отцом встретимся, бой не решится мечом. Мне необходимо обучение магии и довольно интенсивное. И я понятия не имею, как Кэрран отреагирует на это. Эй, малыш, ты не против, если я потренируюсь выворачивать вампира наизнанку на территории Крепости, а? Пожалуйста, не обращай внимания на мучительные крики твоих людей, когда дела пойдут под откос.

Одно дело знать, что ты связал свою жизнь с дочерью Роланда. Другое — тыкаться об это носом.

В конце концов, мне нет необходимости выяснять, действительно ли Кэрран любит меня. Все, что мне нужно знать, это то, люблю ли я его достаточно, чтобы не заботиться о том, почему он со мной. И я знаю ответ. Просто не хочу этого признавать. Если он позвонит прямо сейчас, раненный, я найду его и спасу, даже если это будет стоить мне жизни, любит он меня или нет. Все это своего рода безрассудство.

Нет, я ошибаюсь. Если он со мной, лишь потому, что нуждается во мне для борьбы с Роландом, мне придется уйти. Я не могу оставаться здесь, спать рядом с ним в одной постели, прикасаться к нему, целовать его, зная, что он на самом деле не любит меня, а просто связан со мной необходимостью выживания. Я по-прежнему любила бы его, но не смогла бы остаться. Если бы он изложил свои намерения с самого начала, прежде чем я успела влюбиться, я бы все равно объединила с ним силы. Я бы не стала спать с Кэрраном, но союз со Стаей укрепил бы меня, и мы с ним могли бы прийти к какому-то деловому соглашению. Теперь слишком поздно. Я хотела или любви, или ничего.

Я стянула свою подушку с кровати и свернулась калачиком на диване, завернувшись в запасное одеяло. В конце концов, он вернется домой. И тогда мы поговорим.