— Ты видел Риодана?

— Видел.

— И он поверил, что ты Иерихон Бэрронс?

Принц склонил голову.

— Поверил.

Круус тихо рассмеялся. Дьявол крылся в деталях, и он уловил нюансы личности, характерной для владельца высокомерного, свирепого лица, которому он идеально подражал простым, но характерным наклоном головы; напряжённое движение отрицания, всегда влево; то, как он стоял и двигался; безупречные детали его глаз и голоса. Одеть его было просто: прототип предпочитал дорогие итальянские костюмы, накрахмаленные рубашки и галстуки.

Оригинал был его врагом, отчего было ещё приятнее иметь в услужении копию, которая подчинялась каждому его желанию и называла его королём. Однажды они встретятся лицом к лицу, оригинал и копия, и Бэрронс узнает, что Круус одержал над ним верх, все блага победителю.

Включая и женщину.

Круус был в настроении праздновать. Его планы опирались на способность Маздана сойти за Бэрронса в окружении людей, близких к МакКайле; сегодняшний день был особенно важным тестом.

— Пока что это всё. Ты можешь идти.

— Как пожелаете, мой господин, — Маздан повернулся и с нечеловеческой грацией, почти невидимыми плавными движениями ушёл от стола к стене и двери.

Когда он закрыл дверь, Круус улыбнулся, но улыбка угасла так же быстро, как удовольствие от радости Маздана в верхнем мире, сменившись яростью на собственного создателя. Король двора собственного создания, Круус считал акт творения просвещающим и понял о своём бывшем господине больше, чем прежде.

Из-за этого он презирал его ещё сильнее.

Созидание было правом королей, но оно сопровождалось ответственностью для того, кто созидал. Невидимые бывшего короля по определению сначала были лабораторными крысами, и только потом детьми. Он творил уродство там, где мог бы созидать красоту. Он создал сотни тысяч ужасных Невидимых, зная, что мир будет питать к ним отвращение. Он сделал их жадными, ненасытными, в принципе не способными на утоление голода. Жить в такой манере — это вообще не жизнь. Песнь Созидания оказалась милосердием для уничтоженных Невидимых, наконец-то обрётших покой.

Ближе к концу бывший король создал своих четырёх принцев: Голод, Чума, Смерть и Война, и хоть он бесчисленными способами сделал их превосходящими остальные касты, обладающими и эмоциями, и интеллектуальными способностями, чтобы ими управлять, три брата Крууса были пустоголовыми дураками, правящими пустынными территориями. Лишь Смерть владел миром, которого жаждал Круус, и он не собирался позволять щенку-горцу жить достаточно долго, чтобы познать истинные масштабы его силы.

В отличие от своего бывшего господина, Круус предпочёл вознести свою знать, дал им силы созидать, а не разрушать (хотя они могли разрушать изобретательными и ужасающими способами, если захотят... ключевое слово: если захотят), создавая принцев Снов, Огня, Воды и Воздуха. Каждый распоряжался властью над своим уникальным королевством, и хоть он даровал им ошеломительную сексуальность, он не ограничил их потенциал эволюции смертоносным Эросом фейри. Он взял лучшее, что он увидел за три четверти миллиона лет и соединил это в формы, способные вынести испытания временем, стойкие, адаптирующиеся, свирепо умные, величественные. Он не создавал принцесс своих Королевских Домов, посчитав их ненужным бременем, воюющим с принцами за власть. Его королевская каста будет иметь право самостоятельно выбирать фавориток.

Он породил Двор Теней, состоящий из свирепых личностей, умеющих выживать, ослепительных как звёзды, элегантных и изобретательных как мироздание, потенциально смертоносных как вакуум космоса. Он преуспел во всех областях, где его король потерпел неудачу. Он создал двор существ, которые будут процветать в любом мире, ходить в тепле и солнечном свете, средь бела дня, встречаемые с одобрением. Некоторые из его детей были слишком умны, чтобы их заметил чей-то следящий взор.

Король покинул свой трон годы назад, но до сих пор не выбрал преемника. Время от времени огромное тёмное облако королевской силы приходило и нависало над Круусом, наблюдая, как тот работает.

Затем просто исчезало. Уходило, словно не убедившись, словно кандидатура правильного преемника не была бл*дски ясна как бл*дское солнце на небе.

Он проявил себя превосходным королём. В чём, чёрт возьми, проблема этого старого дурака?

Хотя его двор обращался к нему как к правителю, этого было недостаточно. Этого никогда не будет достаточно, пока бывший король-ублюдок не признает, что Круус — лучший король, и не передаст всю свою силу ему.

«Он никогда не предавал тебя, Круус, — сказало ему одно из многочисленных обличий короля. — Он не предавал никого из своих детей. Ради них он отказался от самого дорогого».

Подразумевается, что хотя король без ведома всех завершил Песнь Созидания, он решил не использовать её для превращения своей возлюбленной в фейри, потому что это разрушит Двор Теней.

Круус фыркнул.

— Слишком поздно, старик, — один великодушный поступок не отменял целой бессмертной жизни страданий.

Здесь, в этой зоне вне времени, где он трудился почти столько же, сколько МакКайла просидела на карантине в схожем месте, разбираясь со своей новой силой (он знал, потому что его лаборатория предоставляла уединённый вид на её комнату), он породил безукоризненный тёмный двор и дал им дар бессмертия куда более превосходящий то, что получил предыдущий двор.

Прежний полубезумный король мог сделать столько всего, но он создал свой двор лишь для того, чтобы выяснить, как спасти его возлюбленную. Круус создал свой двор ради удовольствия созидания.

Мотив определяет результаты. Несовершенный мотив, несовершенные результаты.

Внезапное неожиданное движение на периферии зрения выдернуло его из мыслей.

Круус повернул голову и смотрел через затемнённое полированное стекло, объединявшее их комнаты, как МакКайла Лейн наконец-то пошевелилась впервые за несколько веков, если считать то, как время двигалось в их соединённых покоях. Она медленно поднялась с дивана, вскинула руки над головой и потянулась — высокая, стройная и очаровательная. В её тускло освещённой комнате она мерцала сиянием фейри, пока разминалась, потягивалась и сгибалась. Платиновые волосы доставали до её бёдер. Зелёные глаза мерцали иномирным свечением. Глубоко внутри них сиял огонь её Летнего Двора, лёд её зимнего царства. Как и он сам, она являлась тезисом и антитезисом, огнём и льдом, в равной мере была способна на прекрасное и ужасное. Буйный нрав и страсть смертной в теле королевы фейри, почти бессмертной сама по себе благодаря эликсиру, который он дал ей в интимный, бессознательный момент. Возлюбленная выпила эликсир королевы, который в конечном счёте выжег её душу дотла. Эликсир, который Круус дал МакКайле, не имел такого побочного эффекта. Он оставил её душу и бескрайнюю страсть нетронутыми. Ещё одна деталь, в которой Двор Теней превосходил Двор Света.

Когда-то она находилась под ним. Он погружался в неё, нутром ощущал её сущность. Её сила и потенциал опьяняли; она была равной ему почти во всех отношениях. Тогда она его не знала, презирала за то, что он взял её против её воли. С его точки зрения то время не считалось. И он сотрёт его из её воззрений.

«Если бы я встретила тебя первым», — сказала она ему однажды.

«Ты могла бы меня полюбить, — закончил он за неё. — И если бы ты полюбила меня», — он остановился и ждал.

«Ты мог бы измениться», — тихо сказала она.

Он видел правду в её глазах. Он подарил ей свою часть Песни Созидания; он, Принц Круус Туата Де Дананн, спас мир из-за одного поцелуя — поцелуя, который пробудил лучшее в нём, который сказал ему, что если бы события развернулись иначе, она могла бы предпочесть его, а не Бэрронса. Конечно, она могла бы. Поле игры между ним и Бэрронсом никогда не было ровным. Это изменится.

«Я не твой Бэрронс, и никогда им не буду, — сказал он ей. — И не хочу этого. Я Круус из Туата Де Дананн, Верховный Принц Двора Теней. А ты МакКайла Лейн О'Коннор, Королева Двора Света. Убеди меня, что в иной день ты выбрала бы меня своим супругом».

Она убедила его и сдержала своё слово, дав ему четыре часа перед тем, как она выпустила мелодию. Четыре часа, чтобы он убрался далеко за пределы смертоносной досягаемости Песни с помощью браслета, который он потребовал взамен на подписанный ими контракт.

Когда она направилась к двери, он прищурился, изучая, оценивая её. Власть, которую она обуздала, усилилась раз в десять, столь же величественно сдержанная и грациозная, как и её очаровательное тело.

Его глаза светились весельем, и он гадал, обнаружила ли она наконец-то его упущение, и не этим ли вызван её уход из комнаты. Она никогда не будет полной королевой. Если только не проживёт в Фейри продолжительный период времени. И она никогда не сумеет прожить в Фейри пять тысяч лет без его защиты. Он один может окутать её чарами, сделать так, чтобы даже Видимым она казалась полноценной королевой. Он один может призвать её двор, обставив всё так, будто она сама на это способна. Даже Бэрронс не убережёт её от столь смертоносных врагов на протяжении такого долгого времени, которое понадобится для её трансформации. Если она будет с Круусом, то Двор Света будет следовать за ней, как выпоротые псы. Вместе они станут всемогущими.

Он задавался вопросом, как много времени пройдёт, как много она потеряет прежде, чем наконец-то увидит, кем он является. И кем он не является.

Он никогда не был её врагом.

Если бы события развернулись иначе.

Высоко расправив крылья, шурша и шелестя чёрными перьями, он встал и направился к собственной двери.

Оба уединились в местах, где время текло иначе, испытывали свою власть, оттачивали её, становились чем-то большим.