— В два часа ночи. Неудобно.

— Я был крупным ребенком. Весил почти десять фунтов (прим. — около 4,5 кг).

Он гордо улыбнулся, словно ставя себе в заслугу это достижение.

— О, боже, — сказала Джиа, широко раскрыв глаза. — Бедная твоя мама.

Улыбка Лэндена потускнела, он отвёл глаза.

Выражение его лица должно было бы предостеречь Джиа от дальнейших вопросов, но ей хотелось узнать больше о женщине, о которой он никогда не говорил.

— Расскажи мне о ней, — попросила Джиа.

Он повернулся к ней лицом.

— Что ты слышала о ней?

Воспоминания о мрачных словах Клары эхом отдались в ушах Джиа.

Упокой Господь её несчастную душу.

Джиа покачала головой.

— Честно говоря, я ничего не слышала о ней, — призналась она. — Именно поэтому я и хочу, чтобы ты сам рассказал мне о ней.

— Она была больна. — Лэнден провёл рукой по волосам. — Душевно больна.

Он пристально наблюдал за Джиа, словно оценивая её реакцию.

— О, — пробормотала она, не в силах скрыть изумления.

— Сколько я себя помню, она всегда вела себя странно. Спокойная и безмятежная в одно мгновение, и беспокойная и агрессивная — в следующее.

— Должно быть, тебе было нелегко.

Он нахмурился.

— И отцу тоже. Мне говорили, что они долгое время жили счастливо. До того, как всё изменилось. До того, как она начала слышать эти проклятые голоса.

— Голоса?

— В своей голове, — сказал он, постучав себя по виску. — Голоса, которые приказывали ей что-нибудь сделать.

Джиа с трудом сглотнула.

— Что сделать?

— Иррациональные вещи, странные вещи, жестокие вещи.

— Какой ужас.

У Джиа защемило сердце, когда она представила себе его детство, представила себе, каково это — расти в семье с душевнобольной матерью. Расти, пытаясь найти хоть какой-то смысл в том, что и так трудно понять. В обществе наверняка был скандал. Оно не слишком терпимо относилось к душевнобольным, и на какое-то мгновение Джиа стало жаль своих родителей, осознавших, что их дочь сошла с ума.

Её сердце замерло. Что подумает Лэнден, если узнает её тайну? Если она расскажет ему о своих видениях? Ему будто придётся вернуться в своё прошлое. От этой мысли у неё по спине пробежал холодок.

— Несмотря на всё это, мой отец любил её. Он никогда не переставал надеяться на её выздоровление.

—Это было замечательно.

—Это было глупо.

Она вздрогнула от его внезапной враждебности.

— Он должен был принять её состояние. — Лэнден ударил себя кулаком в грудь. – Помочь мне, совсем ещё ребёнку, принять её состояние. — Его тёмные глаза остекленели от гнева. — Она повесилась.

У Джиа перехватило дыхание.

Он покачал головой.

— Мой отец никогда не говорил мне прямо, что она покончила с собой, но я слышал перешёптывания прислуги. Мне тогда было девять лет, и я не хотел в это верить. Я никогда не спрашивал его, но спустя много лет тётя Клара подтвердила, что так оно и было.

— Мне очень жаль.

— Моя мать покончила со своей жизнью, наплевав на нас с отцом.

— О, я уверена, что это неправда.

— Она ушла от нас. Ни предупреждения, ни прощания. Ничего.

Джиа уставилась на него, не зная, что сказать.

— Я никогда не прощу ей этого.

— Она была больна.

— Да. Но почему-то, напоминая себе об этом, я всё равно злюсь.

Джиа сморгнула нахлынувшие эмоции.

— Некоторые говорят, что психические заболевания передаются по наследству.

Она удивлённо взглянула на него.

— Ты этого боишься?

— А разве не стоит? — Лэнден глубоко вздохнул, и напряжение покинуло его лицо. — Я боюсь не за себя.

Она предположила, что он имеет в виду брата и сестру, но потом вспомнила, что общим у них был только отец.

— Боишься за своих детей?

— Да.

И пусть Джиа боялась услышать ответ, но всё равно спросила:

— Так вот почему ты так долго избегал брака?

— Да, это было одной из причин. Я узнал правду о своей матери только после того, как Изобель разорвала нашу помолвку, — сказал он. — Но сложившаяся ситуация между нами не оставила мне выбора.

Он пожал плечами.

— Не то чтобы мне тогда было не наплевать.

Джиа кивнула, опустив глаза перед лицом его горечи. Ей было стыдно.

— Но я счёл справедливым сказать тебе об этом сейчас, — сказал Лэнден. — О том, что есть вероятность. Риск.

Его искренний страх за детей, его откровенная честность глубоко тронули её. Джиа с трудом сглотнула, внезапно осознав, как много она ему навязала своим обманом.

— Спасибо, что сказал мне. — Она положила свою руку поверх его. — Самое лучшее в жизни часто стоит того, чтобы рискнуть.

Она пристально посмотрела в его красивое лицо. Хотя он, возможно, никогда не доверял ей настолько, чтобы поверить в это, за всей болью и обидой в его глазах она видела, что он хотел этого. Его пальцы переплелись с её пальцами. Простое движение превратилось в прекрасный жест.

Сжав её руку, Лэнден принял её утешение без намерения соблазнить, без желания удовлетворить похоть.

Джиа посмотрела на их переплетённые руки и поняла, что любит его.

* * *

На следующее утро, направляясь к завтраку, Джиа заметила на подносе в прихожей записку, адресованную Лэндену. Она остановилась как вкопанная, её озарило что-то большее, чем простое любопытство. Может быть, записка от мистера Уизерса? Не обращая внимания на вину, которую она испытывала, копаясь в личной переписке Лэндена, Джиа схватила письмо. Осторожно открыв конверт, она вытащила сложенную страницу. Быстро огляделась вокруг, затем пробежала глазами написанное.

Дорогой Денни,

Я должна немедленно увидеться с тобой. Сегодня утром я буду гулять у Песчаной Бухты. Пожалуйста, приходи встретиться со мной.

Шарлотта.

 У Джиа упало сердце. Она предпочла бы, чтобы записка была от Уизерса, а не от Шарлотты. Злясь на себя за эту горькую мысль, она положила записку обратно в конверт и бросила его на поднос.

Воспоминание о Лэндене и Шарлотте на вечеринке в саду терзало её израненную гордость. Ревность мучила её существо. Неужели он думал о Шарлотте, когда занимался любовью с ней, со своей женой? Неужели лицо Шарлотты он увидел перед собой, когда его глаза закрылись в момент восторга, в момент, когда он приник к Джиа, освобождая себя и её?

Эта мысль словно выбила из неё воздух. Джиа замерла, борясь с болезненной неуверенностью. Она боялась быть лишь жалкой заменой той, которую Лэнден любил на самом деле, которую не мог получить из-за того, что теперь был женат на Джиа.

Джиа сдержала проклятие. Лэнден был её мужем, и Шарлотта не имела права что-либо от него требовать. Что бы ни произошло между ними до того, как Джиа и Лэнден поженились, факт оставался фактом: теперь они женаты, и Шарлотта не имеет на него никаких прав.

Расправив юбки, Джиа постаралась успокоиться и направилась в холл. Звук приближающихся шагов заставил её сердце забиться быстрее, когда она поспешила в столовую.

— Доброе утро, миссис Элмсворт, — сказала Флоренс, сворачивая за угол.

— Доброе утро, Флоренс.

Выдохнув, Джиа быстро прошла мимо, бросив взгляд через плечо, когда Флоренс, как обычно утром, забрала с подноса почту.

Джиа вошла в столовую и присела за ещё пустой стол. Через несколько минут к ней присоединился Лэнден. Она налила ему чашку кофе. Чуть позже в комнату вошла Флоренс с конвертом в руке.

— Вам письмо, мистер Элмсворт.

— Спасибо, Флоренс. — Лэнден пробежался глазами по тексту письма.

Джиа потягивала кофе, изо всех сил стараясь казаться беспечной.

Он встал.

— Мне нужно в город.

— Всё нормально?

— Да, — сказал он, засовывая письмо в карман пальто. — Кое-какие дела.

Она пристально посмотрела на мужа, надеясь, что он скажет больше. Надеясь, что  он объяснит ей, куда направляется. Скажет, что эти «дела» с Шарлоттой были совершенно невинными.

Но он этого не сделал.

— Я скоро вернусь.

Джиа кивнула, проглотив разочарование. Шарлотта просила о встрече с Лэнденом, и он почти сбежал из дома, чтобы выполнить её просьбу.

Слёзы жгли глаза Джиа, но она сморгнула их. Последние несколько недель заставили её поверить, что они с Лэнденом стали ближе, и он открыл для неё своё сердце. После прошлой ночи она поверила, что он к ней действительно что-то чувствует. Но она была просто дурой.

Подняв подбородок, она сдержала слёзы, когда мужчина, которого она любила, забыл о ней и поспешил к своей любовнице.