— Откройте приложение, — пищит он, — пожалуйста.

Я прикасаюсь к дисплею гаджета, и когда он загорается, вижу мигающий логотип «Небесных помощников». Нажимаю на него одним пальцем, и в тот же миг передо мной появляется голограмма херувимчика.

Ренальдо Доллонд-Уотерс собственной персоной.

— Ты! — кричу я. — Как ты мог такое сотворить со мной!

Но, похоже, это обычная запись, так как голограмма не интерактивна (прим. понятие «интерактивный» означает «содержащий элемент взаимодействия с пользователем, зрителем или читателем»). Мистер Доллонд-Уотерс даже не смотрит в мою сторону, пока передает сообщение.

— Держи курс на планету с тремя розовыми лунами, — говорит он. — Они дадут тебе нужное направление… — неожиданно сигнал прерывается шипением и легким потрескиванием, которое усиливается до уровня белого шума (прим. пример белого шума — грохот находящегося вблизи водопада).

— Черт возьми, — рычу я и от злости бью кулаком по спинке кресла. — Дерьмо, какие еще три розовые луны? О чем вообще говорит этот маленький засранец?

Скорван топчется возле невидимой границы того места, где только что была голограмма, будто боится преступить ее.

— Три розовые луны Джоады, — наконец говорит он. — Мы сейчас примерно в семидесяти миллионах зумов оттуда. Это не займет много времени.

— Джоада? — вздрагиваю я. — Это планета ящеров-оборотней? Я и не думала, что она так близко.

— Тебе стоит обновить свои навигационные карты, — ухмыляется он.

Лола разворачивает на огромном проекционном экране часть звездной карты так, что Джоада и ее три розовые луны оказываются в самом центре. Плюхнувшись в кресло пилота, я щелкаю ремнем безопасности.

— Проклятье. Ну, держись, мистер Доллонд. Клянусь богом, если они нас убьют, я достану этого коротышку с того света, — включив двигатели на полную мощность, держу палец на кнопке наддува (прим. принудительное повышение давления воздуха выше текущего уровня атмосферного в системе двигателя внутреннего сгорания). — Мы готовы?

— Да, — коротко бросает Скорван, сидящий в кресле второго пилота.

Он уже успел пристегнуться.

Все то время, что я летаю на «Колибри», это место всегда пустовало. Поэтому чувствую себя немного странно. И все же наличие напарника в кабине пилота хоть и непривычно, но офигенно классно.

— Тогда погнали, — кричу я, и готовлю корабль к взлету.

Мы дрожим и вибрируем, пока двигатели наращивают максимальную тягу. Скорван же выглядит слегка встревоженным. Боюсь, он не привык к такими дерьмовым амортизаторам, как у моей малышки.

Я начинаю вести вслух обратный отсчет.

— Пять.

Лола включает систему охлаждения и герметизирует шлюз.

— Четыре, — я настраиваю свой «виксер» на режим полета.

Скорван делает то же самое, вторя моим репликам.

— Три.

Подголовники сидений поднимаются, как защитная мера при возможном ударе.

— Два, — как же великолепно я чувствую себя в летном кресле.

Мне нравится распоряжаться своей жизнью и командовать собственным кораблем.

— Один.

Мы отрываемся от пола и зависаем в трех метрах от потолка. Если херувимчик ошибся, указав неправильные координаты червоточины, мы врежемся прям в стену йолкадийского корабля. В этом случае нас сплющит, как пакетик чипсов при открывании. Но тогда пострадает и корабль йолкадийцев. И они все погибнут.

О боже, только не это!

— Старт!

Из двигателей моего корабля с оглушительным ревом вырывается воздух, и мы со скоростью восемьсот миль в час несемся прямо на стену.

Неужели мы действительно собираемся сделать это?

Я закрываю глаза, готовясь к удару.