Однако Комаров видел, что он долго и жадно пил воду, и лицо его, освещенное проносившимися мимо автомобильными фарами, было усталое и бледное, несмотря на копоть и пятна, и шел он слегка шатаясь.

Комаров знал, что значит «нетрудно», знал, каких нечеловеческих усилий стоил этот теперь сверкающий путь и будет стоить еще. Метели только начинались, к весне предстояли бои, нужно было накопить продовольствие и боеприпасы, вывезти десятки тысяч людей из города. Работа в лесу и последние события отдалили его от общих дел, сейчас он больше прежнего ощущал их напряженность.

На траверзе островка, там, где стояла палатка метеостанции, Комаров остановил машину. Через полчаса он будет на месте… Он волновался.

— Я не знаю, — сказала в последний раз на прощанье Ирина; она смотрела на него снизу вверх, милая и сосредоточенная: — жизнь складывается из пережитых дней или пережитые дни открывают жизнь?.. Но, мне кажется, нужно очень ее ценить. Я сберегу вам Борю…

Потом она вздохнула и улыбнулась.

Комаров поправил мешок, бросил недокуренную папиросу и быстро пошел по дороге к островку.