Глава 4

Закусочная

Стивен оглядел пластиковые столы в красную клетку, стойку с табуретами и зеленые виниловые кабинки. Здесь пахло кофе, печеными пирогами и жирной едой. Он посмотрел на Робби, понимая, что будет ненавидеть это место, и любое подобное этому, до конца своих дней.

—Ты знаешь, что Дасти мертв? — тихо спросил Робби, явно потрясенный тем, что о смерти Дасти Стивен узнал только сейчас.

—Да, — ответил Стивен с трудом. Он вытащил еще несколько салфеток из пачки и вытер лицо. Он безуспешно пытался не устраивать сцену, но слезы вновь потекли по щекам.

— Мне очень жаль, мистер Стивен. Я не хотел быть тем, кто сообщит тебе об этом. Только не после тех писем.

— Письма? — переспросил Стивен, глядя на него в замешательстве.

— Письма, которые ты писал Дасти.

— Ты их читал? — спросил Стивен, смущенный мыслью, что их близкие отношения были раскрыты. Он схватил еще несколько салфеток и вытер лицо, сложив их перед собой, словно маленькую стену. Неужели эти интимные подробности были использованы для того, чтобы очернить память Дастина? Неужели они прочитали его личные послания в суде только для того, чтобы подтвердить, что Дастин Эрл был грязным педиком и ему самое место на дне выгребной ямы этого маленького невежественного американского городка?

— Не-а, я не слишком умен, — сказал Робби, — но память у меня хорошая. Дасти обычно читал мне их после того, как я долго канючил. Ну, некоторые из них. Он сказал, что кое-что должно оставаться только между вами, и я уважал это. Они значили для него целый мир. Я же тебе говорил. Да? — Робби тихо рассмеялся. — Когда я бывал у него дома, он обычно носился с этими письмами, как будто пытался протащить проститутку в трейлер. Как можно не заметить конверты, такие красные и синие по краям? Он вытаскивал письмо, разрывал конверты на мелкие кусочки и смывал их, как будто они были уликой. А потом он тайком читал их по кусочкам, когда я уходил, — снова усмехнулся Робби. — Черт возьми, даже Дэнни заметил, что тот ведет себя очень странно, — добавил он.

— Но он так и не ответил, — сказал Стивен.

— Ни разу? — удивленно спросил Робби.

— Ни разу.

— Мне очень жаль, мистер Стивен. Мне казалось, что он отвечает, уж больно сильно носился с этими письмами. Но я думаю, что он не стал, потому что слишком беспокоился, что люди подумают о нем. Он всегда был таким тонкокожим. Когда еще учился в школе, порой устраивал себе испытания, просто, чтобы Па перестал обзывать его слабаком и неженкой. А это было совсем не по-ковбойски, и Дасти совсем не нравилось, когда его так дразнили. Черт возьми, они с Дрю все время к этому возвращались. — Он замолчал и поднял глаза к потолку. — Знаешь, я думаю, что он был очень рад, когда Дрю умер, конечно, за исключением того случая с мамой. Ему тогда было всего семнадцать. Тогда Дрю было бы лет двадцать пять или около того. Ты ведь понимаешь, о чем я говорю? — спросил Робби. — Полагаю, ты знаешь все… его шрам… Дасти ведь был, э-э… так близок с тобой и все такое… Он очень стеснялся его с чужаками…

Стивен кивнул — он знал об этом шраме. Как же он мог не знать о рубцовой реке, которая текла посередине груди Дастина? И откровение Дастина об этом шраме стало довольно важной вехой в их отношениях.