Мальчика звали Бин, и на Нео он совершенно не походил: короткие каштановые чуть вьющиеся волосы вместо длинных и струящихся серебром прямых, тёмно-зелёные глаза, а не искристые и сияющие брата, совершенно другое, хоть и весьма симпатичное, лицо. Единственное, в чём они были похожи – телосложением. Вот на это тело Гнес и стал поглядывать. Принц теперь часто ездил верхом: каждое утро и вечер, если погода позволяла. Иногда приходил посреди дня почитать у озера, но всегда так, чтобы мальчик оказывался у него на виду. Ему нравилось смотреть на него, а главное, это не вызывало никаких противоречивых чувств и мыслей, и, как и сказал Коэн, это помогало не думать о Нео, особенно если он его не видел.

Гнес пару раз пытался поговорить с Бином, но тот только смущённо мямлил «Ваше Высочество» и «да, мой принц», поэтому прямых попыток общаться он больше не делал, и в основном просто наблюдал за ним. Одним из вечеров, после очередной прогулки, Гнес завёл своего жеребца в конюшню, и обнаружил там только Бина. Мальчик, увидев его, тут же низко поклонился.

— А где конюх? — спросил принц.

— Он… он уже… ушёл, Ваше Высочество, — запинаясь и опуская голову, произнёс слуга, — я сам… сегодня позабочусь… о вашей лошади.

— Ну хорошо, — Гнес отдал поводья, а сам присел на скамью рядом, и стал наблюдать за мальчишкой.

Он довольно ловко расседлал коня, и начал его чистить, но, замечая на себе взгляд принца, всё время сбивался и смущался – это было забавно. Гнес сидел и смотрел, как мальчик движется, как его тело плавно изгибается, когда он наклоняется, как он встаёт на носочки и вытягивает руки, чтобы достать до шеи коня. Гнес хотел его, и это было хорошо: значит, он может испытывать это и к другим мальчикам, а не только извращённо желать брата. Бин завёл коня в стойло и дал ему корма, а принц в это время приблизился к нему и встал позади, так что когда мальчик обернулся, он, не ожидая этого, уткнулся прямо в грудь Гнеса.

— Простите, — пролепетал мальчик и попытался отойти на шаг назад, но принц обхватил его талию рукой.

— Не прощу, так что стой смирно, — улыбнулся он, и, забираясь под кофту, стал поглаживать поясницу Бина, а второй рукой шею и скулы.

— Ваше… Ваше Высочество, что вы…

— Помолчи, — выдохнул Гнес и припал к его шее губами.

Мальчишка вздрогнул и сжался в его руках, а принц лишь сильнее возбуждался. Вскоре он ухватил Бина за руку, и, потянув за собой, повалил на сено. Кофточка из грубой ткани была первым, что полетело в сторону, оголяя грудь, плечи и живот, и Гнес стал жадно трогать и покрывать поцелуями худенькое тело.

— Ваше Высочество вы… вы пугаете меня.

Голос раздражал. Принц, отстранившись от тела, потянулся к губам мальчика и провёл по ним большим пальцем.

— Я ведь просил тебя помолчать. Ещё слово, и я заткну тебе рот.

Глаза Бина расширились от страха, а Гнес вернулся к изучению тела, ловко стянув с мальчишки штаны. Он припоминал всё, что с ним обычно делал Коэн, и теперь, повторяя это с мальчиком, невероятно заводился. Он уже готов был приступить к самой интересной части худенького тела, но осознал, что под рукой нет никакой мази. Теперь он понял, что Коэн, похоже, всегда носил эту вещицу с собой. Вот же хитрый… Надо учесть на будущее. Решив, что должно хватить и слюны, принц облизал свои пальцы и вставил в анус мальчика сразу два. Бин вскрикнул, и, попытавшись отползти, заскулил:

— Больно… мне больно, мой принц…

Гнес приподнялся, занёс руку, и ударил мальчика по щеке.

— Заткнись, наконец! — прошипел он.

Всё, что с ним происходило дальше, Гнес помнил смутно. Когда он пришёл в себя, то обнаружил еле дышащего Бина под собой. На его теле и лице проступали синяки, из носа шла кровь, и вся промежность тоже оказалась в крови. И это всё натворил он!? Он не хотел! Не так! Гнес с трудом припомнил, как он брал мальчишку, а тот кричал, и, кажется, пытался вырываться, от чего принц лишь больше злился и бил его куда попало. В какой-то момент крики прекратились, и мальчик только тихо поскуливал под ним. Ещё, Гнес, кажется, шептал имя брата…

Он произносил имя брата! А этот мальчишка всё слышал! Руки Гнеса непроизвольно потянулись к шее слуги, и сжали её. Раз, два, три… семнадцать, восемнадцать… мальчик начал резко вздрагивать и пытаться вдохнуть воздух. Сорок пять, сорок шесть, сорок семь… Бин вцепился ногтями в запястья Гнеса, царапая их и оставляя следы. Восемьдесят три, восемьдесят четыре… мальчик затих, его глаза закрылись, а руки безвольно упали, но Гнес продолжал считать, пока цифра не перевалила за двести. Только тогда он разжал ладони и отполз от тела слуги. Он смотрел и смотрел на него, не зная, сколько времени это длилось. Он убил его! Он убил человека!!! Что же он наделал?! И что ему делать теперь?

Юноша вскочил на ноги, подбежал к дверям конюшни и заперся изнутри. Впервые его охватила такая паника и страх. Что же ему делать? Сжечь… Может, просто сжечь всю конюшню? Но отец и его колдуны будут расследовать, они узнают! Чёрт! Перетащить тело в озеро? Но его могут увидеть! Гнес упал на пол, сжал плечи руками, и, покачиваясь в одном ритме, уставился на тело мальчика, лежавшее в углу на соломе. Думай же, думай… Если его найдут тут, отец сразу узнает, кто это сделал? Он ведь может сделать вид, что ничего об этом не знает, просто вести себя, как обычно, а утром, когда найдут тело, удивиться, как и все, но сможет ли он притворяться и не сорваться? Может, просто сбежать? Идиот! Ну куда ему бежать?! От тела мальчика нужно избавиться, но как? Как же это сделать?! В дверь громко постучали, и Гнес вскочил, выставляя вперёд руки, в полной готовности атаковать пришедшего.

— Эй, есть там кто? — раздался голос снаружи.

Коэн! Это был его Коэн! Юноша подбежал к двери, и, прижавшись к ней всем телом, тихо заговорил:

— Коэн… Коэн, ты один?

— Гнес? Какого чёрта ты там делаешь? Я тебя повсюду ищу, ночь на дворе, а тебя нигде нет!

— Ты… ты один? — повторил принц.

— Да конечно один, с кем мне быть!

Гнес трясущимися руками открыл засов, и тут же закрыл снова, как только мужчина зашёл внутрь.

— Гнес, что ты тут делаешь? — спросил Коэн, но быстро увидел ответ на свой вопрос.

Он отстранил принца с дороги, и устремился к телу. Гнес прижался спиной к двери, и все те минуты, что телохранитель осматривал мальчика, трясся от страха. Сегодня Коэн окончательно разочаруется в нём…

— Что же ты наделал, Гнес? — выдохнул мужчина, оборачиваясь к нему.

— Я… я не хотел… Коэн, я не хотел этого. Не так… — принц замотал головой, и его наконец-то прорвало: он заплакал, только перед Коэном он и мог себе это позволить.

— Я могу понять, что ты его изнасиловал, но зачем ты его задушил? — глаза Коэна смотрели с упрёком, от чего Гнесу становилось не по себе.

— Он слышал… слышал, как я произносил «Нео», — принц уткнулся лицом в ладони, — он рассказал бы… все бы узнали…

Он чувствовал, как мужчина приближается к нему. Пусть накричит, пусть ударит, Коэн может делать с ним всё, что захочет, он всё стерпит, лишь бы не отворачивался от него, лишь бы был рядом. Гнес вздрогнул, когда его осторожно и нежно прижали к широкой груди, а потом он сам обнял Коэна, и зарыдал ещё сильнее. Такой надёжный, такой родной – его Коэн…

— Ну всё, тише, успокойся, милый. Всё будет в порядке, — шептал он, обнимая принца.

— Как? Как теперь всё будет в порядке?

— Иди ко мне в комнату. Уже ночь, ты вряд ли кого повстречаешь, и всё же не останавливайся, если что, не разговаривай ни с кем, даже не смотри ни на кого. Запрись у меня, спрячь свою одежду, прими ванну, смой с себя всё, и жди меня.

— А ты… что ты?

— Я избавлюсь от тела и приду. Давай же, уходи.

— Но…

— Я сказал иди, Гнес, — и Коэн подтолкнул его к выходу, открывая дверь и протягивая свой плащ.

И Гнес пошёл. Вдоль озера, потом по ночному саду, кутаясь в огромный плащ и вдыхая успокаивающий его запах Коэна. Он сделал всё, как тот сказал, одежду не стал даже прятать, а сразу сжёг прямо в ванной, а потом долго сидел в воде, до покраснения, тёр своё тело. Замёрзнув, он выбрался оттуда, и, укутавшись в одеяло, стал ждать. Как же долго длилось время…

Чтобы он ни делал раньше, он всегда находил оправдание своим поступкам, но сегодня никак не выходило. Перед глазами снова и снова всплывало тело мальчишки с окровавленной промежностью, с синяками на светлой коже, со следами удушья на шее… И всё это сделал он! Он сам! Гнеса трясло, а от холода не спасало даже одеяло, и мысли атаковали его голову, не давая покоя даже на минуту. Коэн… Сколько уже времени прошло? Его всё не было. Если бы он сейчас мог просто прижаться к нему, почувствовать покой и безопасность… А что, если Коэна увидели с телом и поймали? Если во всём обвинят его? Новый страх с ужасом сжал сердце. Он не должен был уходить, он должен был остаться с ним! Гнес даже подумывал встать и отправиться обратно к конюшне. Но ведь Коэн сказал ждать его. Хорошо, он будет ждать, будет ждать столько, сколько бы ни понадобилось.

Нео! Во всём этом виноват Нео! Если бы не он, Гнес не искал бы, на кого можно переключить своё внимание, если бы не брат, он бы никогда не испытывал этого постыдного, неправильного, извращённого желания! Если бы не Нео, он бы не тронул мальчишку, и тот был бы жив! Если бы только Нео никогда не было… Сейчас он ненавидел его так сильно, как никогда в жизни.

Когда за окном уже стало светать, в комнату негромко постучали. Гнес подскочил на кровати, и побежал к двери, и только когда услышал тихое «Гнес, открой», повернул ключ. Коэн, в перепачканной одежде, прошёл в комнату, и, ни слова не говоря, направился в ванную. Принц тенью следовал за ним.

— Коэн, что ты…

— Его никто никогда не найдёт, можешь не переживать об этом, — ответил мужчина, не поворачиваясь.

— Что ты сделал? — еле слышно спросил юноша.

— Неважно.

— Ты… ты даже не смотришь на меня, — из глаз снова потекли слёзы, — Коэн, знаю, я ужасен…