Теперь, когда Гнес был нежен с ним, мальчик полюбил его прикосновения, его поцелуи, и всё, что парень делал с ним. Как и обещал король, он больше ни разу не причинил ему боли. Поначалу, когда Эйн боялся прикосновений, Гнес подолгу ласкал и целовал его, и страх заменился доверием, а потом и вовсе появилось желание. Король всегда подготавливал его, медленно растягивая пальцами, и брал осторожно, чтобы не испугать и не причинить боль. Когда Эйн привык к этому, ночи стали более страстными, и они ему нравились. Ему было хорошо! Ему было неописуемо хорошо с этим человеком. И даже если они проводили ночи втроём, это всё равно нравилось ему, ведь он принадлежал только Гнесу!

Никто, кроме короля, не смел касаться Эйна, никто не смел его ругать или делать замечаний, никто ни разу не указывал, что ему делать. Единственный, на кого это не распространялось – Коэн, но он и сам никогда не трогал Эйна, даже если они оставались наедине. Похоже, этого человека волновал только король, и никто более. В моменты, когда Коэн брал Гнеса, а король в это время обладал мальчиком, этот златовласый парень выглядел ещё прекраснее. Великолепный, нежный, самый лучший! Он отдавался и брал со всей страстью. Но чёрт бы побрал проклятого Нео! Даже тогда Гнес произносил его имя, а не Эйна! А ведь Коэна он ни разу не называл чужим именем.

Встреча с Нео стала для Эйна потрясением, и не только потому, что он не ожидал увидеть второго принца Осирии на ночной стоянке, подле какого-то тракта, а в первую очередь потому, что человек, которого он увидел, совершенно отличался от того, кого он себе представлял. Из того, что он слышал о втором принце, Эйн сделал вывод, что он был похож на него: кроткий, послушный, скромный и слабый мальчик, но это оказалось совсем не так. Он куда больше походил на Гнеса, его глаза выражали ту же уверенность и силу, и он был так же безмерно красив, как и его брат! Так как же Эйну затмить его?

Как ни странно, после встречи с Нео, Гнес стал ещё больше времени проводить с Эйном. По возвращении в замок, король поселил мальчика в смежные с королевскими покои, хотя Эйн там практически и не бывал. Он в основном жил в комнате Гнеса. Король звал его с собой везде: библиотека, тронный зал, кабинет, сад, конные прогулки, зал собраний, выезды в город, тренировочное поле солдат, казармы, балы и приёмы. В общем, где был Гнес, там был и Эйн, и мальчика это устраивало.

Будучи рабом, его жизнь стала по-настоящему прекрасной: он мог всегда быть с дорогим ему человеком, он спал на чистой, мягкой, огромной постели, и он ел самую вкусную еду, которую ему когда-либо доводилось пробовать. Разве в жизни можно ещё о чём-то мечтать? Но всё же Эйн мечтал ещё совсем о немногом: стать для Гнеса кем-то важным!

Эйн потянулся на кровати, а затем встал и отправился в ванную. Сегодня был один из тех немногочисленных дней, когда Гнес оставил его спать, а не забрал с собой. Мальчик долго отмокал в тёплой воде, затем расчёсывал свои светлые волосы, которые немного отросли, а потом смазал лицо и шрамы на щеках кремом, который сделал для него Асмун. Эйн коснулся своих шрамов: тонкие, белые, едва заметные, но всё же он предпочёл бы, чтобы они вовсе исчезли, ведь он хотел быть красивым для Гнеса. Он хотел ему нравиться, хотел, чтобы парень смотрел на него!

После того, как он закончил все процедуры, и оделся в облегающую тунику и тонкие штанишки длиной ниже колен, он спустился в столовую, где служанка подала ему завтрак. Эйн никогда и представить себе не мог, что слуги будут подавать еду и кланяться рабу! В столовую вошёл Коэн, сел напротив мальчика, взял поджаренный хлеб, щедро намазанный маслом, и положил на него кусок рыбы.

— Гнес ждёт тебя в зале совета, после двух, — сказал он, откусывая.

— Зачем? — удивлённо спросил мальчик. — Там же сегодня собрание советников.

— Оно к тому времени закончится.

— Так быстро? В прошлый раз они просидели там до вечера, — Эйн потянулся к стакану с соком, — спасибо, что передал, я буду там ровно к двум.

— А ты делаешь успехи: манеры, этикет, даже читать учишься очень быстро! Наши с Асмуном старания были не напрасны.

— Спасибо вам, — Эйн чуть поклонился, — я буду учиться ещё усерднее!

— С сегодняшнего дня уроков у тебя прибавится, — усмехнулся Коэн.

— Я буду учить что-то ещё? — изумился мальчик.

Он был вовсе не против учиться, ему это даже нравилось. Но для Эйна, который с самого детства знал только то, как доить коров, иногда это было очень трудно.

— Сегодня и узнаешь. Это решил Гнес. Ты очень сообразительный, и быстро всё схватываешь.

— Хорошо. Я сделаю всё, что скажет хозяин, — Эйн покорно опустил голову.

После завтрака мальчик решил немного погулять в саду. Таул, столица Осирии, находился на самом севере материка, с высоких башен замка даже было видно Ледовое море. Эйн, рождённый в Перии, совсем не привык к такому холодному климату. Сейчас была только середина осени, а снег уже покрывал город белой пеленой. Покидая замок, он очень сильно мёрз, и Гнес заказал ему много тёплой одежды и пару толстых меховых шуб. Но даже так, выходя на улицу, мальчик начинал быстро замерзать, и тогда король или Коэн согревали его своей магией. На территории замка находился волшебный, застеклённый сад, который Эйн очень полюбил, потому что там всегда было лето. Конечно же, температура в саду поддерживалась магией.

Эйн быстро забежал внутрь, закрывая за собой стеклянную дверь, и, сняв шубу, аккуратно повесил её у входа. Пройдя совсем немного, он заметил Асмуна, который возился со своими травами.

— Эйн, — обернулся на него колдун, — решил погулять?

— Да, — ответил мальчик.

Поначалу он очень боялся этого мужчину, но после того дня, когда на их отряд напал Нео, Эйн понял, что страшная у Асмуна только внешность, а на деле он вовсе не плохой человек. Именно он тогда привёл Эйна в себя, после того, как его усыпил второй принц, используя остатки своих сил, и он сам, будучи превращённым в каменную статую, больше волновался за состояние мальчика. Когда Эйн побежал звать на помощь, он увидел горящий шатёр, всех людей из их отряда без сознания, и Гнеса, сражающегося со своим младшим братом. Он застыл у кромки леса, боясь пошевелиться. Они были равны, и оба великолепны в своей силе, когда атаковали друг друга. Наверное, это было одно из самых страшных и самых великолепных зрелищ, что он видел.

— Хочешь, расскажу об этих травах? — спросил Асмун, и мальчик встряхнул головой, отгоняя воспоминания.

— Да, — придя сюда, он не рассчитывал получить очередной урок, но почему бы и нет.

Итак, остаток времени он изучал травы и их свойства. Эйн подошёл к двери зала совета ровно к двум часам, и, вздохнув, негромко постучал.

— Заходи, — раздался голос короля изнутри.

Мальчик склонил голову, открыл дверь и вошёл.

— Хозяин, вы звали меня? — тихо спросил он, не поднимая головы.

— Да, закрой за собой дверь и проходи.

Эйн развернулся и выполнил приказ. Когда он повернулся обратно, посмотрев на короля, то в ужасе отступил назад, прижимаясь спиной к двери. Гнес сидел во главе огромного стола, и пристально смотрел на него, а остальные семь человек, находившиеся в комнате, были мертвы! У одного выжжена грудь, у второго всё лицо и руки в ужасных кровавых ранах, как будто его рвали когти огромного зверя, у третьего неестественно вывернута голова и сломана шея. Ещё четверо лежали на столе лицом вниз, или сидели к нему спиной, и он не видел, что стало с ними, но, несомненно, они тоже были мертвы.

— Вы… Вы убили всех советников? — с трудом прошептал Эйн.

— Не всех, как видишь, — усмехнулся Гнес, — двое не явились на собрание, и мои люди до сих пор не могут их найти. Предполагаю, что они почуяли неладное и сбежали.

— Но зачем? — в ужасе выдохнул мальчик. — Они ведь были вашими советниками…

— Не моими. Они были советниками отца, — Гнес протянул руку, и взял со стола очень тонкий кинжал, который Эйн сначала не заметил.

Тот самый! Тот самый кинжал, которым Гнес резал его лицо!

«Нет, прошу, только не это! Если ты снова сделаешь со мной подобное, как я смогу любить тебя?!»

Гнес поднялся и, поворачивая в руках кинжал, стал приближаться к Эйну.

«Может… может он просто убьет меня? Я ему уже надоел?»

Король всё приближался, и мальчик в ужасе выкрикнул:

— Гнес! Прошу… умоляю, не надо! — а затем, поняв, что он только что сказал, Эйн зажал себе рот ладонью.

Он впервые назвал его Гнесом! Впервые сделал это не в своих мыслях, а по-настоящему! Теперь он точно убьёт его! Парень встал прямо напротив Эйна, и упёрся рукой в дверь, у головы мальчика.

— Ты боишься меня, Эйн? — с улыбкой спросил он.

— Я… я боюсь боли… пожалуйста! Пожалуйста, хозяин, не надо… Прошу! Я ведь всегда был послушным…

— Сегодня последний раз, когда я причиню тебе боль, Эйн, — прошептал Гнес на ухо мальчику, и вонзил кинжал ему в плечо.

Эйн застонал и закрыл глаза, а потом почувствовал, как парень стал нежно целовать его шею.

— Потерпи ещё немного, малыш, — сказал он, не прекращая поцелуев.

Было больно, но терпимо, и мальчик сжал зубы, чтобы снова не застонать, а уже через минуту он ощутил, как тонкое лезвие выходит из его тела. Он открыл глаза. Гнес смотрел на него сияющими голубым огнём глазами. Он протёр кинжал о рукав своей одежды, и убрал его в ножны. И это всё? Но зачем? Мальчик посмотрел на улыбающегося хозяина.

— Ты молодец, — сказал Гнес, — а теперь повтори-ка, как ты меня до этого назвал?

— Я… я…, — Эйн не знал, что ему делать.

— Назови моё имя, — прошептал король.

— Хозяин, простите. Это вышло случайно. Такого больше не повторится.

— Разве я это просил сказать? Назови моё имя.

— Гнес… — чуть слышно пролепетал мальчик.

— Уже лучше. А теперь сними с себя рабский браслет.

Эти слова напугали Эйна больше, чем то, что произошло до этого. Он знает?! Но как?

— Я… я не понимаю…

— Ты совсем не умеешь лгать, Эйн. Тебя выдают глаза и дрожь в теле, — Гнес приблизил своё лицо к лицу мальчика, — знаешь, я много думал, и уже давно пришёл к выводу: мой брат ни за что не оставил бы мальчика-раба. Он снял с тебя браслет, и Нео не надел бы его обратно. Ты сам его надел, Эйн. Снимай.