Керэн зыркнула ему в спину, прежде чем встать, и направиться вверх по течению. Погода стояла тёплая, поэтому ничто не мешало ей воспользоваться этой возможностью, и принять столь необходимую ей ванну. На ходу она пыталась успокоиться. «Он не стоит того, чтобы расстраиваться из-за него». В конце концов, не то чтобы у неё были к нему какие-то чувства. Чёрт, да она его едва знала.

Чего она не понимала, так это того, почему он посчитал необходимым так резко заявить о своём отсутствии интереса. Это было просто грубо, и она ничем этого не заслужила. До его появления её жизнь шла вполне хорошо. Теперь же она была в бегах, и всё ещё не понимала, почему.

— Да кого я обманываю? — пробормотала она. — Отстойная у меня была жизнь.

Вечером они тихо сидели, глядя в огонь. Дэскас всё ещё охотился по округе, и Мэттью объяснил, что дракон может не вернуться до утра.

Рыба была съедобной, но не полностью притупила их чувство голода. Керэн не могла вспомнить, когда последний раз по-настоящему ела, и в её голове начали появляться мечты о хлебе. Она пыталась вообразить себе вкус свежего печенья, когда Мэттью нарушил тишину:

— Я не хотел тебя оскорбить.

Она кивнула. Её поражало, как быстро прогрессировал его английский. Произношение всё ещё было натянутым и неестественным, но с каждым днём он владел языком всё лучше и лучше.

— Зачем ты пришёл в мой мир?

Мэттью с трудом сложил слова в ответ:

— Искал отца.

— Думаешь, он отправился туда? — Этот вопрос он не понял до конца, поэтому она повторила его мысленно, с некоторым нажимом. Она не была уверена, но ей показалось, будто он услышал её мысли, когда она толкнула их в его сторону.

Его глаза слегка расширились, а затем он подошёл, и сел рядом с ней, положив свою ладонь рядом с её собственной. Она приняла жест, и положила свою ладонь поверх его.

— «Так будет проще», — отразились его слова в её разуме. — «Мой отец, Граф ди'Камерон, недавно пропал. Мы думаем, что его поймало что-то, что могло прийти из твоего мира».

— «Моего мира?» — поражённо подумала она в ответ. — «У нас нет способности перемещаться между мирами, как это делаешь ты».

— «У кого-то есть», — ответил он. — «Но возможно, что это не был конкретно твой мир. Существует бесконечное множество переплетённых граней бытия. Твоя находилась близко, но быть может, что она находится в том, что ты назвала бы «прошлым», или «будущим», с твоей точки зрения».

— «Ты можешь путешествовать во времени?»

— «Нет. Я могу путешествовать в места, которые почти идентичный друг другу, но могут походить на прошлое или будущее друг друга».

— «Почти одно и то же», — подумала она.

— «Само время — своего рода иллюзия, наверное», — ответил он. — «Возможно, что наше восприятие лишь перемещается вдоль набора измерений с тонкими различиями, двигаясь от мгновения к мгновению, создавая иллюзии перемен, времени».

— «Правда?»

— «Я не знаю», — честно сказал он ей. — «Когда я двигаюсь в промежутке, я могу это чувствовать, знать это, но когда мы здесь, всё это слишком большое для того, чтобы я мог это понять, или запомнить, или что-то типа того».

Керэн посмотрела на звёзды:

— «Никакой человек не может понять разум Бога — ты это имеешь ввиду?»

— «Что-то вроде того», — согласился он. — «Ничто, содержащееся в пределах множества, не может заключить в себя это множество целиком».

Она одарила его любопытным взглядом:

— «Это звучит очень похоже на что-то из того, что я изучала в университете. У вас развита математика?»

Теперь настала его очередь быть оскорблённым:

— «Мы же не дикари».

— «Прости», — ответила она, признаваясь в своей собственной подсознательной предвзятости.

Мэттью решил оставить эту тему:

— «Твой мир может быть похож на далёкое прошлое этого мира, или на его будущее».

— «Это не кажется возможным. У нас нет ничего похожего на вашу магию».

Он покачал головой:

— «Магия там работает. Она у тебя есть. Когда я с тобой только встретился, у тебя её не было, но теперь ты начала сама производить эйсар».

— «Эйсар?»

— «Это сила, лежащая здесь в основе всего сущего, живого и неживого. С моей точки зрения, твой мир бесплоден, но я думаю, что у него есть потенциал стать таким же, как мой».

— «Не думаю, что мой мир хочет быть таким, как твой», — ответила она.

Мэттью фыркнул:

— «Да, если судить по тому, как меня встретили — но ты там живёшь, и ты — Ши'Хар».

— «Нет. Они вторглись в наш мир. Мы назвали это Войной Демонов, и я — не одна из них».

— «Однако ты можешь использовать эйсар», — ответил он.

Она была в смятении:

— «Я видела странные вещи, чувствовала странные вещи, не пользуясь глазами — но только потому, что ты принёс всё это с собой».

— «Нет», — возразил Мэттью, — «даже здесь большинство людей не может ощущать или чувствовать эйсар. Это могут лишь те, у кого есть дар. У всех Ши'Хар есть дар, как и у тебя».

— «У меня есть врождённый дефект, делающий меня синей — это не делает меня демоном».

Мэттью вздохнул:

— «Позволь мне показать тебе, как они выглядят».

Она помедлила, но согласилась:

— «Окей».

Произнеся слово, Мэттью создал светящуюся сферу, и заставил её повиснуть над ними, а затем очертил рукой в воздухе большой прямоугольник. Закончив его, он снова что-то произнёс, и воздух в прямоугольнике изменился, став зеркалом. В нём отражалось лицо Керэн.

— Очень смешно, — сказала Керэн. — Это не…

— Подожди, — сказал Мэттью, подняв ладонь. — «Когда Ши'Хар пришли сюда, было пять Рощ. Каждая создала детей с разной внешностью». — Создавая иллюзию, он поменял цвета отражавшегося в зеркале лица.

У лица в зеркале были ярко-алые глаза, и красные волосы им под стать. Цвет кожи контрастировал с красным цветом волос своим землисто-коричневым тоном.

— Ши'Хар Гэйлин, — произнёс Мэттью.

После того, как она насмотрелась, цвета снова изменились — её волосы и глаза стали блестящего золотого цвета, а кожа стала почти угольно чёрной. Он назвал другую рощу:

— Ши'Хар Прэйсиан.

— Потрясно, — воскликнула Керэн.

Её лицо снова изменилось, и теперь у неё были волосы цвета летней травы, и соответствующие глаза. Её кожа приобрела светлый оттенок, о котором она всегда мечтала.

— Ши'Хар Сэнтир.

Она коснулась своей щеки, не веря в это чудо, и в зеркале отразились навернувшиеся на её глазах слёзы. Если бы только она выглядела вот так, когда росла — тогда люди могли бы подумать, что она просто косплэерша. А затем цвета снова изменились.

— Ши'Хар Иллэниэл, — сказал Мэттью, — чей дар я, похоже, унаследовал. — Её кожа стала ещё бледнее, а кудрявые волосы сменились длинными, прямыми локонами серебра, падавшими ей на плечи. Из зеркала на неё смотрели льдисто-голубые глаза.

Керэн была удивлена:

— «Так ты — Ши'Хар? Внешность у тебя не такая».

— «Нет, я — человек. Лишь дети Ши'Хар имеют такую странную окраску. Обычно они пускают корни, и становятся собственно деревьями Ши'Хар, но если они производят детей по-человечески, то отпрыски — люди, и внешность от них они не наследуют. Вероятно, кто-то из моих далёких предков был из их числа».

Лицо в зеркале снова заколыхалось, и Керэн опять уставилась на своё собственное лицо, с кудрявыми чёрными волосами и светло-синими глазами. Её кожа снова вернула свой отвратительный лазурный цвет.

— «А вот так выглядели Ши'Хар Мордан, Керэн», — сказал ей Мэттью. — «Ты — не ущербная, ты была рождена от одного из деревьев-матерей».

У Керэн сжалось в груди — она чувствовала себя так, будто мир смыкался вокруг неё. Она не могла дышать. Она в отчаянии попыталась оттолкнуть от себя это чувство — её взгляд упёрся в зеркало, и оно взорвалось градом искр и сверкающих обломков.

— Нет, у меня были родители, у меня было детство!

— И ты только что использовала свою силу, чтобы уничтожить моё зеркало.

Она зарылась лицом в ладони, а Мэттью смотрел, не зная, что делать. Её последнее утверждение сбило его с толку. Если она была Ши'Хар, то она должна была родиться уже взрослой, или по крайней мере близкой к взрослому возрасту, как Линаралла. Она должна была родиться с некоторым объёмом знаний уже хранящихся в её семени разума.

Заглянув в свои далёкие воспоминания, Мэттью извлёк оттуда необходимое. Когда он снова заговорил, его слова были на языке, пользоваться которым он никогда прежде не пробовал:

— Ты сейчас меня понимаешь? — Его собственные уши поведали ему, что у него был ужасный акцент, но слова получились достаточно правильными, чтобы она могла их разобрать.

Керэн подняла взгляд:

— Это что такое было?

— «Язык, называющийся «эроллис». Это — язык Ши'Хар. Их дети создаются со знанием этого языка», — мысленно ответил он.

— «Для меня это была какая-то тарабарщина. Говорю же, я — человек. В твоей теории где-то дыра», — ответила она.

Мэттью немного подумал.

— «Нет никаких гарантий того, что явившиеся в твой мир Ши'Хар были те же, которые когда-то явились в мой. Возможно, у них был иной язык».

— «Если ты будешь прибегать к таким объяснениям, то возможно вообще всё», — возразила она.

— «Я могу проверить, если ты не против», — предложил он.

— Как? — с подозрением спросила она.

— «У Ши'Хар есть особый орган, семя разума, сидящий внутри мозга. Он даёт им врождённое знание, даёт им идеальную память, и… когда приходит время, он прорастает, становясь новым деревом. Я могу поискать его у тебя в голове».

— «Звучит больно. Ты хочешь копаться в моём мозгу?» — спросила она, и её мысли окрасила нотка страха.

— «Больно не будет», — сказал он ей. — «Я, наверное, смог бы сделать это и без твоего ведома, но решил, что лучше будет спросить».

— Ну, это очень тактично с твоей стороны, — сказала она вслух. — «Мне лечь, или что?»

— «Не обязательно, но это может упростить мне работу», — ответил он.

Мэттью нашёл скатку, и разложил её на земле. Керэн вытянулась на ней, а он сел рядом с её головой. Опустив на неё взгляд, он ощутил странное дежавю. На поверхность его разума всплыло одно из воспоминаний Тириона, и на секунду он увидел полные ужаса лица женщин, над которыми Тирион экспериментировал. По нему пробежала невольная дрожь.