Глава 20

Мэттью осторожно приоткрыл находившуюся перед ним гнилую деревянную дверь. Он стоял в длинном каменном коридоре, и освещения почти не было, но, к счастью, его меч ярко светился благодаря вложенной в оружие магии.

Когда дверь открылась, на него взглянуло несколько звероподобных и очень уродливых гуманоидов. Они, похоже, играли в карты, сидя за видавшие лучшие дни столом. Разразившись хором нечеловеческих воплей, они вскочили на ноги, и быстро похватали лежавшее рядом с ними оружие.

Первого он встретил, поймав удар его палицы на свой щит, одновременно нанося ему колющий удар в ноги. Когда Мэттью разрубил ему бедро, существо с криками завалилось на бок, но другая тварь мгновенно заняла её место. Удар от третьего противника попал ему в плечо, и Мэттью качнулся в сторону.

— Не пропускай их! — крикнула позади него Керэн.

Несколько разрядов зеленоватого света пролетели над плечом Мэтта, попав в лицо того, кто ударил ему в плечо. Тварь отшатнулась, но тот, кого Мэттью ранил, стал пробираться мимо него с другой стороны. Мэттью нанёс горизонтальный удар, и попал твари по загривку. Из раны брызнул зелёный ихор, и тело существа осело, падая на него.

Пока Мэттью пытался освободиться от навалившейся туши, вторая тварь добралась до Керэн, вогнав длинный нож ей в живот, пока та силилась закончить очередное заклинания. Керэн с булькающим вздохом осела, а потом чудище развернулось, чтобы прикончить Мэттью.

Последовавшая схватка была короткой и брутальной. Он сумел убить вторую тварь, прежде чем единственный оставшийся противник раскроил ему череп своим топором. Мир потемнел.

Мгновения спустя он стал светлее, и Мэттью обнаружил, что снова стоит в деревне Стрэмлин. Керэн стояла в нескольких футах от него, и на её лице было неодобрительное выражение.

— Что?! — с вызовом воскликнул он.

— Нельзя вот так вламываться в комнаты, — с досадой сказала она. — Нас только двое. Когда они проходят мимо тебя, я не могу творить заклинания. Если бы ты остался в коридоре, то мы смогли бы их победить.

Мэттью покачал головой, а затем гневно оглядел свою броню и оружие:

— Это глупо. Почему я вообще воин?

— Потому что волшебником быть трудно, — сказала она ему. — Ты пока едва понимаешь игру.

— Нам следует обоим играть за волшебников, — отозвался он. — Такая манера боя глупая — я будто напрашиваюсь на то, чтобы меня били.

— Да! — сказала она, активно кивая. — В этом и суть. Ты принимаешь на себя удары, чтобы я могла их прикончить.

Он махнул своим мечом у неё перед носом:

— Настоящим волшебникам не нужны «танки», или как ты их там называешь. Если бы мне позволили использовать мои истинные способности, то я бы смог справиться со всеми тремя, стоя к ним спиной… и готовя при этом завтрак.

Вспомнив об их бое с военными в горах, она решила, что он, наверное, говорил искренне, но в их нынешней ситуации это не помогало:

— Это же игра, дуболом. Нам нужно играть с тем, что нам дают. В этом мире волшебники могут быть могущественными, он они — не боги.

Он выгнул бровь:

— Я однажды убил бога.

Это заставило её остановиться как вкопанную:

— Что? Правда?!

Он ощутил лёгкое смущение от того, что хвастается, но это было правдой:

— Да, на самом деле — хотя, если честно, он едва нас не убил.

— Нас?

— Меня и моего друга Грэма, — объяснил он.

Керэн прищурилась:

— А твой друг Грэм — тоже волшебник?

— Ну, нет, но он — чертовски хороший воин.

— Значит, он был твоим танком, — обвиняюще сказала она, уцепившись за его признание.

Мэттью поглазел на неё, раскрыв рот, прежде чем закрыть его. Тут она была права.

— Мой отец убил целую кипу богов, и с некоторыми из них он бился один.

Керэн находила завораживающим направление, в котором пошла их беседа, однако она не собиралась отказываться от своего преимущества:

— Но в других случаях у него же была помощь, так?

Его лицо приняло серьёзное выражение:

— Папа Грэма, Дориан.

— Он тоже был воином? — давила она.

Мэттью ощутил, как его гнев угасает, когда он вспомнил день, когда пробудилась его сила — день, когда Дориан умер, частично из-за неспособности Мэттью его спасти. Он вновь увидел массивные каменные ворота, падавшие вниз, давящие на Сэра Дориана своим огромным весом. Он отвернулся, чувствуя, как покраснели его щёки, и повлажнели глаза. Логически он знал, что на его аватаре выражение его лица не отразится, но он всё равно был смущён.

Она поняла, что наткнулась на болезненную тему:

— Ты в порядке?

— Да, ничего, — солгал он.

Подойдя ближе, она положила ладонь ему на плечо:

— Что случилось?

Он на самом деле не хотел об этом говорить, но она настаивала. Медленно, нехотя, он рассказал ей о смерти Дориана Торнбера. Потребовался почти час, чтобы объяснить их ситуацию, и на половине рассказа он вышел из сети, и сел на кровати, чтобы они могли говорить лицом друг к другу.

После того, как его рассказ пришёл к неминуемому и трагичному завершению, Керэн протянула руку, и коснулась его щеки ладонью. Когда он повернул голову, чтобы взглянуть на неё, он удивился, почувствовав на своих губах её лёгкий поцелуй.

Мэттью на миг застыл, не зная, как ответить. Втайне он надеялся, что могло случиться нечто подобное, но его более рациональная сторона стала полагать, что, возможно, она забудет о том, что случилось между ними за несколько дней до этого. Он уже убедил себя, что из этого для неё не выйдет ничего хорошего, и ему очень не хотелось причинять ей боль.

Чувствуя его настроение, она перебила его мысли:

— Тот раз был бесплатно — ясно? Не будь с собой таким строгим. Любовь в этом мире — не такое серьёзное дело, как в твоём. Я — взрослая девочка.

— Когда всё закончится, я уйду, — прямо сказал он.

Эти слова слегка жалили её, но она уже их ожидала:

— У нас женщины не беспомощны, и не зависимы от мужчин. Мне не нужно никакие обещания или защита. Мне определённо не нужен муж, если ты об этом думаешь.

— Тогда почему ты меня поцеловала? — спросил он.

Это утверждение намекало на вещи, которые обычно были бы оскорбительны, но Керэн видела в его вопросе подлинную искренность.

— То, что тебе приходится задавать этот вопрос, весьма печально, — сказала она ему. — В этом мире любовь и привязанность — по большей части вопросы сердца. Нам не нужно волноваться о выживании или безопасности. Неужели именно это тебя ждёт в будущем, когда ты вернёшься домой — жена, которая желает тебя лишь из-за того, чем ты её можешь обеспечить?

— Браки в моём мире не настолько хладнокровны, — возразил он. — Думаю, большинство выходит по любви, но для людей в моём положении это не так просто.

— Потому что ты — волшебник?

— Потому что я — дворянин, — поправил он. — Иногда я завидую свободе простолюдинов. Я даже не уверен, что хочу жениться, но я знаю, что от меня этого ждут, а когда это случится, скорее всего в этом будут учитываться значительные политические и финансовые моменты.

— Ну, в этом мире ты — просто бездомный бродяга, — сказала она, подмигивая. — Забудь пока о своей матримониальной судьбе. Когда всё закончится, ничего со мной не случится.

Он одарил её осторожным взглядом:

— Что именно это значит?

— Это значит «поцелуй меня», идиот.

Мэттью немного помедлил, а потом послушался её. Несколько минут спустя он отстранился:

— А что насчёт детей?

— У меня их нет, — ответила она. — А у тебя? — Когда он ответил, зыркнув на неё, она рассмеялась, и сказала уже серьёзнее: — У нас есть такая штука под названием противозачаточные средства. Тебе не нужно волноваться.

— И как они работают?

Она объяснила ему основы того, как действуют противозачаточные таблетки, прежде чем признаться, что сама их не принимает.

— Но у меня есть кратковременное решение, — закончила она. — Тётя была достаточно заботлива, чтобы дать мне вот это. — Она вытащила из комода коробку, в которой лежали маленькие пластиковые пакетики.

Когда она открыла один из них, и показала ему, его обуяли сомнения:

— Ты когда-нибудь использовала эти штуки?

Керэн смущенно покраснела:

— Почти, один раз.

— Почти?

— У меня был бойфренд, недолго, когда я была моложе, — призналась она. — Мы были близки, но когда он увидел мою синюю кожу… он как бы потерял голову.

— Как грубо! — с притворным негодованием сказал Мэттью. — По-моему, синий — очень милый цвет.

Керэн улыбнулась, её щёки покрылись лиловым румянцем.

— Ты не могла бы объяснить мне, как пользоваться этой штукой? — хитро предложил он.

— Могу попробовать, — ответила она, хотя по правде говоря была в этом деле почти такой же неопытной, как и он. Следующий час был нежным, милым, и, иногда, забавным, но они не отступали, действуя в атмосфере наполовину из приключения, наполовину из страсти.

Так они провели неделю, исследуя виртуальные игровые миры и друг друга. Дэскас заскучал, но они прислушались к предостережениям Роберты, и сидели дома, ни шагу не делая за его пределы из страха быть обнаруженными.

Роберта ничего не сказала своей племяннице насчёт её явно плотских отношений с Мэттью, предпочитая держать своё мнение при себе, каким бы оно ни было.

Керэн очнулась посреди ночи, и перевернулась на другой бок. В комнате было темно, но она видела лёгкое свечение активного визора, сидевшего у Мэттью на лице.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Изучаю туалеты, — сразу же ответил он.

— Туалеты? — удивлённо спросила она. — Правда?

— Ага, — ответил он.

— Ты даже читать не можешь, — заявила она, прежде чем усомниться. — Или можешь?

Он тихо засмеялся:

— Немного могу, но это гораздо труднее, чем научиться говорить. В основном я полагаюсь на старые видео — покуда они объясняют всё вслух, я отлично их понимаю.

— А почему туалеты?

Мэттью поморщился:

— Я большую часть жизни подтирал себе задницу гладкой деревянной палкой. Не думаю, что ты можешь оценить, каким откровением для меня были туалеты твоего мира.

Она ухмыльнулась:

— Ты ещё биде не видел — ты просто с ума сойдёшь.