Глава 23

У Мэттью сильно болела голова. Это была не боль типа «слишком много выпил», а гудение типа «вылакал целый долбаный бочонок». Мэттью редко испытывал что-то подобное, и он не думал, что дело было в выпивке. Он переживал последствия отката. Случившийся в конце взрыв сломал щит, который он активно укреплял.

«Дэскас!» — подумал он, и вспомнил, что случилось. «Дэскас», — снова подумал он, проецируя это имя как послание, хотя это и взывало резкую боль в голове.

Ответа не было.

Расширение чувств вызвало ещё больше боли. Ощущение было похожим на пробуждение под бьющим прямо в лицо солнцем после долгой ночной пьянки. Единственным, что улучшало ситуацию, было тот факт, что, похоже, никакой свет ему в лицо на самом деле не бил. Он медленно разомкнул веки, чтобы подтвердить свои подозрения. Было относительно темно, но не совсем. Небо над его головой прорезала неровная полоса звёзд, по бокам от которой была абсолютная тьма.

Это казалось странным, но его разум ещё не был готов с этим разбираться.

Несмотря на боль в голове, он сумел подтвердить общие подробности своего непосредственного окружения. Он лежал на неровной земле, вокруг были редкие участки травы. У него на груди лежал рюкзак Керэн, а неподалёку он ощутил её тело. Вдалеке к небу тянулась скалистая стена, что, вероятно, объясняло тьму с одной стороны от увиденных им звёзд. Похожая скала возвышалась по другую сторону, и это объясняло второе тёмное пятно.

«Я в долине или, быть может, в ущелье, или чём-то подобном», — заметил он. Плоское водное пространство сбоку скорее всего было рекой.

Ничто из этого не помогало ему понять, где он был, или как он сюда попал. Только один человек мог это сделать.

— Керэн, — сказал он, благодарный хотя бы за то, что голос не отдавался болью в голове.

— Керэн, — повторил он, поскольку она не двигалась, и даже не шевелилась.

Всё больше беспокоясь, он заставил себя сесть. От этого движения у него началась тошнота, но он сумел укротить свой восставший желудок. Несколько очагов ноющей боли на спине свидетельствовали о камнях, которые были под ним.

Тело Керэн лежало в неестественной позе — одна нога была согнута, а вторая — вытянута. Ближайшая к нему рука была выпрямлена, будто Керэн пыталась до него дотянуться, но под неудобным для неё углом. Даже если бы она заснула, она уже должна была поменять положение тела.

Что-то было не так.

Он ощутил чувство паники, когда его сердце будто подскочило к его горлу. Снова заставив свой разум раскрыться, он обыскал её тело магическим взором. Её сердце продолжало биться, но делало это быстро и слабо.

«Что это значит?» — задумался он. «Сердце пытается возместить потерю крови, сокращаясь быстрее», — вспомнил он слова своего отца. Сколько крови она потеряла?

Он осмотрел остальные части её тела в поисках ран. Небольшой порез на шее был закрыт коркой засохшей крови. Её глаза также были покрыты такой коркой, что вызвало у него новые вопросы, но не казалось серьёзным, поэтому он продолжил осмотр.

Единственный серьёзный порез был на правой руке. Рукав был тёмным и твёрдым, а из раны всё ещё медленно сочилась кровь. Главная артерия не была задета, как и наиболее крупные вены, но несколько маленьких вен было разрублено. Естественное стягивание тела и свёртывание крови по большей части остановили кровопотерю, но Керэн наверняка потеряла значительное количество крови.

Боль у Мэттью между глаз продолжала усиливаться, пока он заново соединял вены и заращивал кожу, но он отказывался останавливаться, пока не залечил порез у неё на предплечье, а также небольшую ранку на шее. Он осмотрел её глаза, но они, похоже, были в порядке, если не считать спёкшейся вокруг них крови. Что бы с ними ни случилось, оно было слишком маленьким, чтобы он мог с этим разобраться в своём нынешнем состоянии. Любые его действия скорее повредили бы, чем помогли.

Больше всего ей нужна была вода. «Её телу нужно восполнить объём потерянной крови».

Сперва он выпрямил её ногу, и переложил её руки в более удобное положение. Прислушавшись к напоминаниям своей собственной спины, он также проверил землю под Керэн, и убрал оттуда несколько камешков. Затем он открыл рюкзак, и принялся его обыскивать. Он не был уверен, была ли речная вода пригодной для питья, поэтому надеялся найти внутри бутылку с водой.

— Какого чёрта? — выругался он, начав вытаскивать из рюкзака самые разнообразные предметы. Один из свёртков был настолько большим, что ему едва удалось его вытащить. Помимо этого он нашёл кастрюли и сковородки, несколько мисок, коробки, одежду… бесконечное изобилие мусора. — Я знаю, что раньше этого здесь не было, — пробормотал он. — Что случилось, пока я был без сознания? — спросил он у бессознательной женщины. — Ты будто сходила на рынок, и купила всё, что попадалось на глаза.

В конце концов он нашёл четыре больших пластиковых бутылок с водой, а также похожий на коробку набор множества прозрачных бутылок, также содержавших эту жизненно важную жидкость. Он вытащил одну из бутылок поменьше, и отвернул крышку. К счастью, за последние пару недель он немного лучше познакомился со странными упаковками в этом новом мире, иначе у него ушло бы на это больше времени.

Мэттью осторожно поднял её голову, и запустил другую руку под её плечи, чтобы придать ей сидячее положение. Подперев её своим телом, он сказал ей на ухо:

— Керэн, ты меня слышишь? Мне нужно, чтобы ты ненадолго проснулась.

Она застонала.

Он воспринял этот как хороший знак:

— Ты должна попить.

Её лицо сморщилось:

— Я ничего не вижу.

— У тебя закрыты глаза, — сказал он ей. — Не пытайся их сейчас открыть. Тебе нужно пить. — Он прижал бутылку к её губам.

Керэн сумела отпить небольшой глоток, прежде чем отвернуть голову в сторону:

— Почему я в холодильнике?

— Это не холодильник. Мы в пустыне… по-моему. Сейчас ночь, и температура падает, к тому же у тебя кровопотеря. Давай, попей ещё.

Она сделала ещё два глоточка, а затем один большой глоток, прежде чем закашлялась.

— Помедленнее, — предостерёг он.

— Великий Каньон, — пробормотала она.

— Э?

— Каньон, — повторила она. — Ездила сюда, с Папой. Боже, как пить хочется.

Он поднял бутылку, чтобы она снова могла попить. Он не знал, где находился Великий Каньон, но об этом он будет волноваться позже.

Ещё один глоток, и она спросила:

— Вода из меня не вытекает? Мне всё ещё хочется пить.

Он нахмурился:

— Ага.

— Она, наверное, вытекает из дырки у меня в шее, — пробормотала она. — Это когда они меня взорвали.

— Ты сбита с толку, — успокаивающе сказал он. — У тебя был порез, но теперь тебе лучше. Вода никуда не утекает.

— Все хотят меня убить, — пробормотала она. — Думаю, у них получается.

— Они будут разочарованы, когда обнаружат, что ты жива, — тихо засмеялся он.

— Я тоже, — вздохнула она.

Он не знал, как на это ответить.

— Папа, я тебе говорила? Я встретилась с волшебником. Настоящим.

«Она определённо бредит», — сделал он мысленное наблюдение.

— Волшебник, говоришь?

— Ага, — прошептала она. — Мне, наверное, не следует тебе говорить, поскольку ты умер. Ты небось постоянно волшебников видишь.

— Не так много, как тебе могло показаться, — сухо ответил он.

— Он симпатичный, — добавила она, — и иногда милый, но ещё он — мудак.

Мэтт с трудом удержался от смеха. «Симпатичный, говоришь?»

— Мне, наверное, не следовало с ним спать, потому что там, откуда он родом, это значит, что ты — потаскуха. Он на самом деле не хотел, но я его уговорила. Он не знает, насколько он мне нравится на самом деле.

Я тоже волшебница. Крестьянка-волшебница, сокращённо — крестебница, — слегка похихикала она.

Мэттью уставился на неё, у него сжалось горло.

— Уверен, он не думает о тебе так.

— Папа?

Мэтт моргнул, чтобы зрение прояснилось:

— Да?

— Ты скажешь Тёте Роберте, что мне жаль?

— Это не нужно, — сказал он ей сдавленным голосом. — Она понимает.

— Они убили Энни.

— Она в порядке, она тоже здесь, — сумел выдавить он.

— Окей, — сказала Керэн, а затем её сердце остановилось. С её губ сорвался лёгкий вздох, и её голова завалилась на бок.