Смотрел Чад строго в свою кружку, но уши его внимали с предельным вниманием. А вот Грэм следил за двумя женщинами с неприкрытой обеспокоенностью. Оба волновались о том, каков мог быть исход, если их новая знакомая решит их предать.

Тамара подмигнула Грэму, прежде чем снова заговорить с Мойрой:

— Скажи своим телохранителями, чтобы расслабились. Я не намереваюсь никому о вас доносить. Вообще, я, возможно, знаю кое-кого, кто вполне может вам помочь.

Мойра кивнула:

— Я и не жду от тебя никаких действий, идущих против твоей совести. Я не имею по отношению к Данбару никаких враждебных намерений. В общем и целом, мне просто нужна помощь в поисках Графа Бэрлэйгена.

Владелица постоялого двора улыбнулась:

— Я тебе верю. Оглянись. Видишь того мужчину, в углу? Который за тобой следит?

Мойра напряглась, скрыто окидывая помещение взглядом. Хотя большинство клиентов снова начало тихо беседовать друг с другом, она чувствовала на себе их взгляды.

— Они все за нами следят, — ответила она.

Тамара засмеялась:

— Это правда. Мы в Данбаре редко видим много незнакомцев. Я имела ввиду того темноволосого в углу, немногим старше тебя. Он дворянин, и симпатичный.

Тут Мойра его заметила, прежде чем снова вернуть свой взгляд к стойке бара. Замеченный ею мужчина был хорошо одет, и выглядел чуть старше двадцати, с орлиными чертами лица и острым взглядом.

— Думаю, я увидела того, кого ты имела ввиду.

— Это — Барон И́нгэрхолд, — сказала Тамара. — Он — умный молодой человек, и Бэрлэйгену он отнюдь не друг. Он также всё ещё холост, если ты ищешь мужа.

Мойра густо покраснела:

— Я и не собиралась…

Тамара тихо засмеялась, положив ладонь ей на плечо:

— Расслабься, я просто дразнюсь. Однако же он — самый видный холостяк в королевстве. Просто на будущее.

— Я здесь не для того, чтобы думать о подобных вещах, — возразила Мойра.

— Он молод, а ты — прекрасна. Если ищешь соучастника, то тебе как раз следует думать о подобных вещах, — указала Тамара. — Мужчины теряют всякую способность соображать, когда начинают думать своей головкой.

Мойра уставилась на неё, но её магический взор ясно видел веселье в эйсаре женщины.

— Пожалуйста, перестань меня дразнить, — серьёзно сказала она.

Тамара драматично вздохнула:

— Ты всё веселье убиваешь. В моём возрасте у меня так мало развлечений. Ждите здесь — я поговорю с ним, а потом представлю его вам.

Она кивнула, и как только хозяйка постоялого двора ушла, Чад наклонился к Мойре:

— Ты уверена, что это мудро? Мы это женщину только встретили.

Грэм промолчал, но пока он смотрел на мужчину, о котором говорила Тамара, выражение его лица было неодобрительным.

— Я мало в чём здесь уверена, — призналась Мойра, — но в нашей хозяйке я ощущаю честность.

— Ты не можешь этого знать, — возразил охотник.

Она заметила, что его лук был невинно прислонён к его ноге, и хотя тетива его не была натянута, она обвивала нижний конец, а остальное Чад держал в руке. Она задумалась, насколько быстро он мог его приготовить к стрельбе. В баре это оружие казалось неповоротливым, но она уже знала егеря достаточно хорошо, и не стала его недооценивать.

— Вообще-то, я действительно это знаю, — настояла она. — К тому же я уверена, что если что-то пойдёт не так, то вы будете более чем готовы поубивать тут всех, — с сарказмом добавила она.

Охотник негодующе хмыкнул, прежде чем сделать ещё эля, а затем ответил:

— Ничего подобного делать я не собирался, но я смогу насладиться своим элем больше, если ты перестанешь рассказывать о наших делах каждому человеку после пяти минут знакомства.

Мойра увидела, что указанный им мужчина встал со стола, и направился к ним, следуя за Тамарой. Встав, она подошла, встретившись с ними на полпути через зал, оставив своих напрягшихся спутников позади. Незнакомец начал было кланяться, он она подняла ладонь, остановив его.

— Есть какое-нибудь более уединённое место, где мы могли бы поговорить? — спросила она Тамару. Спиной она чувствовала нерадостные взгляды Грэма и Чада.

— Давай, я вас отведу в один из наших огороженных уголков, — сказала хозяйка, одобрительно глянув на неё. Она отвела их в одну из отгороженных шторами комнат сбоку от основного зала. Отодвинув штору, она жестом указала им заходить. — Я вернусь через несколько минут с твоим чаем.

— Благодарю, — сказала Мойра, прежде чем обратить своё внимание на её гостя. Незнакомец жестом предложил ей присесть, прежде чем сам сел напротив неё. Она не могла упрекнуть его в отсутствии манер.

— Госпожа Тамара сказала, что вам может быть нужен мой совет, Мисс…? — позволил он словам вопросительно повиснуть в воздухе.

Она одарила его мягкой улыбкой, отвечая:

— Не думаю, что на данный момент мне было бы мудро делиться своим именем. Надеюсь, вы не сочтёте это оскорбительным.

Барон кивнул:

— Я нахожу это интригующим, а в совокупности с вашим иностранным акцентом… притягательным. Меня зовут Джеролд Ингэрхолд — приятно познакомиться с вами, «таинственная госпожа».

— Благодарю, Лорд Ингэрхолд. Я ценю ваше терпение относительно моей скрытности, — сказала Мойра, сев немного прямее.

— Пожалуйста, просто «Джеролд», если можно. Использование титулов для меня неудобно, особенно учитывая тот факт, что твой мне неизвестен, — ответил он, сверкнув улыбкой, которая, наверное, должна была заставить Мойру расслабиться.

Она не могла удержаться от того, чтобы изучить его эйсар, особенно те части, которые раскрывали его намерения. Она видела там интерес, но отнюдь не только интеллектуальный. Его разум был дисциплинированным, но было ясно, что он находил её привлекательной. Это наблюдение заставило её неуютно поёрзать.

— Пусть будет «Джеролд», если ты так хочешь. Меня интересует Граф Бэрлэйген, — сказала она, надеясь направить его мысли в более практичное русло.

— Молодой или старый?

Мойра приостановилась:

— Прошу прощения?

Джеролд подёргал себя за ухо, рассеянно теребя золотую серьгу.

— У нас два Графа, хотя лишь молодой на самом деле владеет этим титулом. Его отец, старший, передал титул сыну, когда здоровье перестало позволять ему справляться с обязанностями. Полагаю, ты имеешь ввиду молодого, но мне подумалось, что следовало уточнить.

— О, — неловко отозвалась она, — вот незадача.

— Не понимаю, о какой задаче идёт речь, — сказал Барон с озадаченным выражением лица.

— Нет, я имела ввиду, что я поняла, но была слегка удивлена, — объяснила она.

Он нахмурился:

— Тогда почему нельзя было так и сказать?

Теперь смутилась уже она:

— Это такое выражение, которое мы используем в Лосайоне. — Она слишком поздно спохватилась, и увидела в его эйсаре вспышку чувства победы, когда он услышал от неё имя её родины.

— Понятно, — любезно ответил он, — значит, это идиома, которая означает принятие факта с одновременным выражением удивления. Верно?

— Э-э, да, — ответила она. Ей быстро становилось очевидным, что в словесной дуэли она Барону сильно ступала.

Он похлопал её по ладони:

— Благодарю за то, что рассказала мне о твоём доме. Знаю, это было случайностью, но я всё равно чувствую себя комфортнее с этим знанием.

Его касание казалось чересчур фамильярным, но она не сразу убрала руку.

— Надеюсь, — моя национальность не является проблемой. — Она слегка склонила голову, чтобы её глаза смотрели на него исподлобья. «Что я творю?»

Он убрал руку, задумчиво изучая Мойру взглядом:

— Отнюдь, я нахожу иностранок экзотичными. Почему тебя интересует Ло́рэнс Бэрлэйген?

— Я полагаю, что он может что-то знать об исчезновении моего отца, — откровенно сказала она.

Глаза Джеролда слегка расширились:

— Я солгал бы, если бы не сказал тебе, что Граф в последнее время вёл себя довольно странно, но мне было бы проще помочь тебе, если бы я знал, кто твой отец.

Она проигнорировала последнюю половину его ответа:

— Странно? Как именно?

Вздохнув, он продолжил:

— Молодой граф всегда был общительным, но в последние два года стал затворником. Теперь он кажется почти мизантропом.

— Мизантропом?

— Это значит, что ему, похоже, не нравятся люди, — объяснил Барон.

— Я знаю, что это значит, — с некоторым раздражением сказала Мойра. — Мне было любопытно, что именно ты имел ввиду. Он просто стал жить в изоляции, или показал какие-то определённые признаки нелюбви к людям?

Джеролд продолжил:

— В прошлом году он уволил большую часть своих слуг, а чуть более месяца тому назад отослал прочь большую часть своих солдат. Никто из них не вернулся.

— Они пересекли Северные Пустоши, — прокомментировала Мойра. — Мы нашли одну из ливрей.

Барон уставился на неё, и она могла на самом деле видеть бурю активности в его мозгу. Наконец он снова заговорил:

— В таком случае, ты должна быть дочерью либо Барона Арундэла, либо Графа ди'Камерона. — Он приостановился, дав своим мыслям достигнуть конечной точки: — Значит, ты — волшебница? Или мне следует использовать термин «ведьма»?

В его ауре была лёгкая нотка страха, но было ясно, что он держал её под контролем. Мойра сказала, тщательно выбирая слова:

— «Ведьма» является суеверным термином, в основном используемым для людей, почти лишённых способностей, и обычно используемым по отношению к тем, кого сородичи недолюбливают. Я — волшебница, но я обнаружила, что местные жители скверно реагируют на этот факт.

— Ты можешь видеть мои мысли? Ты читаешь их, прямо сейчас?

Мойра почти вздрогнула, но подавила эту реакцию:

— Мне пришлось бы касаться тебя, чтобы проделать что-то подобное, но я могу говорить разум-к-разуму с другими волшебниками, или с кем-то особо связанным со мной. — Она не потрудилась объяснить тот факт, что маги могли ощущать эмоции без прямого контакта, или тот факт, что её собственные чувства могли раскрыть о ком-либо гораздо большее, чем то, на что были способны даже маги. По большей части её ответ был правдой — она на самом деле не могла читать его мысли.