У неё ещё был один маленький слуга, крошечное, похожее на фею существо по имени Пиппин, но в нём было мало силы. Она собиралась позже использовать его как посланника, чтобы дать Грэму и Чаду знать, что всё идёт хорошо — но ей всё больше становилось понятно, что ничего хорошего сообщить ей не удастся.

Мойра подумала о том, чтобы направить в крошечного заклинательного зверя силу. Это было бы быстрее, чем создавать нового с нуля, однако проделывая такое посреди боя, она оставила бы себя слабой и уязвимой. Мойра приняла решение. «Когда сражаешься со змеёй, отруби голову, и тело умрёт».

Ветер внезапно стих, бросив на пол куски мебели и рваную ткань от обивки, когда Мойра перестала подпитывать его эйсаром. Направив один из своих мечей в сторону Короля Дарогэна, она снова направила эйсар через клинок, совершая мощный выстрел в чудовище, которое, судя по всему, управляло окружавшим её хаосом.

Жутко скоординированные, все находившиеся рядом с линией огня люди бросили свои тела, блокируя её удар. Мощный луч рвал их как бумагу, вмиг убив двенадцать человек. Луч продолжил двигаться дальше, и ударил в Дарогэна, но силы в нём уже поубавилось. Король к тому же ещё и уклонился, и луч пробил небольшую дырку в его правой руке, рядом с плечом — вместо того, чтобы пробить сердце.

Мойра увидела падавших перед ней дворян и стражников — в их разумах отражались шок и боль, пока их тела умирали. Тьма поглощала каждого из них одного за другим по мере того, как их полные ужаса разумы тускнели и потухали.

— Нет! — закричала она, ужаснувшись случившемуся.

В этот момент напали оставшиеся направляющие.

Сосредоточив свою мощь, они послали двойные разряды чистой силы — но не в молодую волшебнику, а в Джеролда. Мойра не влила в его щит много силы, полагая, что он был нужен лишь для защиты его от не-магических противников, и теперь этот щит схлопнулся раньше, чем она успела его укрепить. Боль ослепила Мойру, когда откат заставил её упасть на колени, с трудом оставаясь в сознании.

«Они убили Джеролда», — осознала она, — «просто чтобы меня схватить». Она чувствовала привкус железа во рту, но внутри Мойры стремительно разгорался гнев. Тряся головой, она начала вставать, игнорируя боль черепе, и готовясь испепелить направляющих и, возможно, всех остальных в помещении.

Молочно-белый браслет щёлкнул, когда один из стражников нацепил его ей на правое запястье, заставив покалывавшее онемение карабкаться по её руке. Она махнула левой рукой, и её пылающий меч вскрыл мужчину, будто тот был из тёплого масла. Прежде чем она успела вернуть себе равновесие, кто-то ударил её сзади по голове, заставив покатиться по полу. Падая, она уронила меч, но использовала инерцию удара, чтобы откатиться, и выгадать себе немного свободного места. Подняв оставшийся в правой руке меч, она обнаружила, что тот обмяк, вернувшись в свою неактивную форму металлического пояса. «Странно».

Люди навалились на неё, заламывая ей руки, и одновременно на неё нашла странная апатия. Сосредоточив свою волю, она сожгла двух из них, но второй удар по лицу нарушил её концентрацию. Её плечо пронзила боль, когда обе её руки завели ей за спину, и послышался второй щелчок, когда браслет защёлкнули на втором её запястье.

Она яростно завизжала, но её эйсар уже почти не слушался её. Он быстро угасал, вытягиваемый этими странными оковами.

— Руки прочь! — Мойра лягалась и извивалась, но не могла вырваться из рук своих пленителей.

Невидимый удар резко выбил воздух у неё из лёгких, и её сопротивление испарилось. Кашляя и задыхаясь, она свалилась на пол, и в относительной тишине услышала жуткий голос Короля Дарогэна:

— Убить её.

— Лети, Пиппин, — выдавила она, едва шепча. — Найди Грэма, найди Кассандру… расскажи им. — Тут её ударила самодельная дубинка, и Мойру нашла тьма.