Боже, не могу поверить, что рассказала Уэсу о Картере.

А чего ты ожидала? Ты привела его прямо к дому своего бывшего.

Я такая идиотка.

Заметка для себя: с этих пор передвигаться только по лесу.

Я киваю в знак согласия, следуя за Уэсом через парковку. Когда мы приближаемся к разбитой стеклянной двери, он замедляет шаг, становится снова серьезным и тянется за пистолетом. Боже, должно быть это очень утомительно — пытаться выжить в апокалипсис.

Я лишь стараюсь оставаться постоянно под кайфом, чтобы все время не плакать, и то, это дается мне с трудом.

Уэс останавливается рядом с входом, ставит байк на подножку и бросает на меня предостерегающий взгляд через плечо. Наблюдая за ним, я вспоминаю то, как он описывал Рим. Уэс тоже одновременно и мягкий, и грубый. Взрослый и совсем юный. Его светло-зеленые глаза обрамляют густые темные брови. Мягкие каштановые волосы ложатся на жесткую щетину. Цветастая гавайская рубашка скрывает черные татуировки. Меня тянет к нему, как парню, но мужчина в нем пугает меня, и я почти уверена, что получу пулю за них обоих, хотя даже не знаю его фамилии.

Но, честно говоря, я бы сейчас получила пулю за кого угодно. Это ожидание смерти просто убивает меня.

Стекло на входной двери выбито, и Уэс, похоже, не слишком этому рад. Он держит пистолет наготове и прислоняется к стене рядом с входом, затем дергает головой, давая понять, что мне лучше присоединиться к нему, а не стоять прямо напротив двери, как идиотке.

Ах, ну да.

Я быстро оказываюсь рядом с Уэсом и начинаю различать слабые, мужские голоса, доносящиеся из глубины магазина.

Уэс поворачивается ко мне, и наши лица оказываются в нескольких дюймах друг от друга, я задерживаю дыхание. Знаю, он не собирается меня целовать — это даже не имеет смысла, но мое тело, кажется, этого не понимает. Оно все напрягается и дрожит, когда губы Уэса касаются моего уха.

— Я отдам тебе рюкзак, чтобы мне было легче передвигаться. А ты оставайся здесь и сторожи мотоцикл.

Я яростно качаю головой.

— Нет. Я пойду с тобой.

— Нет, не пойдешь, — шипит Уэс сквозь стиснутые зубы.

Он опускает глаза, и я чувствую, как его рука касается моей. Я смотрю вниз, ощущая, как мое сердце бешено колотится в груди, затем Уэс сжимает мои пальцы на рукоятке своего пистолета.

— С тобой я не смогу нормально сосредоточиться, и поверь мне, те парни тоже. — Глаза Уэса скользят вверх по моему телу и останавливаются на лице, забирая с собой всю ту небольшую силу, которая у меня есть. — Останься здесь. Пожалуйста.

Я сглатываю и киваю, чувствуя, как тяжесть его доверия падает на мои плечи вместе с рюкзаком. Затем он поворачивается и открывает дверь.

Не знаю, как у него это получается, но когда он на цыпочках заходит в магазин, стекло под его ногами даже не хрустит. Затем Уэс совсем бесшумно закрывает за собой дверь. Я наблюдаю сквозь разбитое стекло, как он исчезает в темноте.

Все это не к добру.

Мои болеутоляющие таблетки на пике своего эффекта, поэтому я не могу точно сказать, как давно он ушел — пять секунд или пять минут назад. И еще, одна моя рука кажется тяжелее, чем другая.

Это очень странно. Сгибаю правую руку в локте и замечаю зажатый в кулаке маленький черный пистолет. Я моргаю, глядя на него. Как он тут оказался?

Где-то вдалеке гремит гром, хотя над нами светит солнце. Больше ничего не имеет смысла. Сейчас я должна учиться в колледже и подрабатывать неполный день в какой-нибудь дерьмовой забегаловке, жить с Картером в съемной квартире, взяв кошку из приюта и назвав ее Блерифейс (прим. пер.: Blurryface — название 4-ого альбома группы «Twenty One Pilots»). Но вместо этого я стою у входа в «Хардвер Бак», держа в руках пистолет и охраняя грязный байк незнакомца, пока он пробирается внутрь, пытаясь украсть металлоискатель, чтобы мы смогли отыскать спрятанное бомбоубежище, потому что согласно необъяснимым снам, которые мы все видим, через два дня придут четыре всадника Апокалипсиса.

Я снова слышу грохот, только на этот раз звук доносится из магазина.

Бах!

Мое сердце подскакивает к горлу, когда звуки борьбы, еле слышные ругательства, удары предметов о пол, вырываются наружу через разбитую стеклянную дверь. Я не думаю, я просто реагирую, дергая за ручку свободной рукой и врываясь внутрь, мой гигантский рюкзак отводит меня в сторону при каждом шаге. Место совсем не разграблено, в отличие от «Хакаби Фудс», но я замечаю, что слева опрокинута полка с удобрениями и повсюду разбросаны пластиковые контейнеры и маленькие круглые гранулы.

Я бегу туда, и через мгновение из глубины магазина до меня доносится голос Уэса.

— Рэйн, убирайся отсюда к чертовой матери!

— Рэйн? — слышится другой мужской голос.

Я сразу же его узнаю.

— Квинт? — Я чуть не поскальзываюсь на луже пролитого удобрения, когда поворачиваю за угол и вижу Квинтона Джонса, моего друга детства, стоящего в конце прохода с отцовским охотничьим ружьем, направленным на Уэса.

Уэс стоит ко мне спиной и, кажется, использует Ламара Джонса, младшего брата Квинта, как живой щит. Я не вижу наверняка, но, судя по тому, как сгибается рука Уэса, могу предположить, что к горлу Ламара прижат перочинный нож.

— Квинт! — вскрикиваю я. — Не знала, что вы все еще в городе!

Мой одноклассник все еще держит дуло направленным на Уэса, но хмурые черты его лица расплываются в широкой улыбке, когда он видит меня.

— Рэйнбоу Уильямс! Черт возьми! Где ты пропадала?

Я направляюсь прямиком к своему приятелю, но как только оказываюсь на расстоянии вытянутой руки от Уэса, он хватает меня, толкая Ламара к брату, и вместо живого щита теперь уже использует меня. Я даже не осознаю, что он забрал у меня пистолет, пока не вижу его вытянутым перед нами и нацеленным на Квинта.

Теплое дыхание Уэса касается моей щеки, когда он говорит:

— Ты можешь передать ему привет отсюда.

Я смеюсь от неожиданности и машу рукой парню, с которым когда-то играла в «Могучих Рейнджеров» на детской площадке.

— Привет, Квинт, — я хихикаю. — Это мой новый друг, Уэс. Уэс, это Квинт и Ламар. Квинт учился со мной в одном классе. — Я поворачиваю голову к Уэсу и шепчу так, чтобы все услышали. — Он лайфер.

Квинт закатывает свои темно-карие глаза и толкает локтем брата.

— Ну вот опять это дерьмо.

Ламар разминает челюсть, которая, как я теперь замечаю, немного распухла, и сердито смотрит на Уэса. Его волосы стали длиннее, с тех пор как я видела его в последний раз. И теперь они закручены в дреды. Мне нравится.

Уэс убирает пистолет в кобуру, но продолжает левой рукой крепко обнимать меня за плечи. Это тоже мне нравится.

— Значит, ты не веришь в эти кошмары? — спрашивает он Квинта. Теперь его тон более легкий и дружелюбный.

Я знаю, что он делает. И это, кажется, работает.

Квинт опускает ружье, вонзая его в пол, как трость, и пускается в одну из своих многочисленных теорий заговора:

— Все, что нужно сделать, это просто обратить внимание на то, кто умирает, а кто богатеет, и сразу станет понятно, что творится какое-то еб*ное дерьмо. Если спросите мое мнение, то я считаю, что эти кошмары были спланированы правительством, чтобы вынудить всех бедных и никчемных людей поубивать друг друга. Пусть мусор сам себя выносит, понимаете?

— Ага, и директор «Бургер Паласа» тоже в этом замешан, — вклинивается Ламар.

Теперь его голос звучит грубее, чем я помню. Не знаю, то ли это из-за полового созревания, то ли потому, что он пытается казаться перед Уэсом более жестким. В любом случае, это довольно забавно.

Уэс фыркает в знак согласия.

— Этот ублюдок только этому и рад.

Я смеюсь.

— Это точно! Вчера они пытались взять с меня восемьдесят семь долларов за картошку фри!

— Вот видишь! — Ламар поднимает руку в мою сторону. — Именно об этом я и говорю!

Квинт опускает руку Ламара обратно вниз.

— Итак, что же привело вас в этот прекрасный день в «Хардвер Бак»? — спрашивает он, разглядывая нас с подозрением.

Уэс кивает в сторону входной двери.

— У моего мотоцикла спустило колесо.

— Еще нам нужен металлоискатель, — выпаливаю я, и тут же получаю свирепый взгляд от Уэса.

Упс.

— Металлоискатель? — спрашивает Квинт, поднимая бровь.

— Хотите отыскать клад? — Ламар смеется и, поморщившись, потирает ладонью опухшую челюсть.

— Ага, уверена, что на заднем дворе мой отец закопал много стоящих вещей. Вы же его знаете.

Квинт и Ламар ухмыляются и понимающе смотрят друг на друга. Все в этом городе считают Фила Уильямса сумасшедшим стариком и пьяницей, который не выходит из дома. Что не так уж и далеко от правды.

— А вы? — спрашиваю я, стараясь как можно быстрее увести тему разговора от моего отца.

— Зашли за моторным маслом. — Квинт бросает на Ламара тот же взгляд, что и Уэс на меня, но Ламар его игнорирует. — Мы собираемся валить из города.

— Правда? Но как? — спрашиваю я. — Дороги ведь непроходимы, мы даже из «Бургер Паласа» не смогли добраться сюда не проколов шину.

Ламар ухмыляется.

— Ох, мы не беспокоимся о проколах.

Квинт свирепо смотрит на брата, который не понимает намека, а затем снова обращается ко мне:

— Ну что ж, нам пора. — Его темные глаза сначала смотрят на меня, затем на Уэса и обратно. — Ты в порядке?

Что-то в его тоне подсказывает мне, что если я попрошу, то он без колебаний всадит пулю в этого белого парня. Люблю его за это.

Я оглядываюсь через плечо на Уэса и улыбаюсь.

— Да, все хорошо.

Уэс не отпускает меня, пока за Квинтом и Ламаром не закрывается дверь. Затем разворачивает лицом к себе и так сильно сжимает мои плечи, как будто собирается раздавить их голыми руками. Я зажмуриваюсь и готовлюсь к лекции, которая, как я уверена скоро последует: «Бла-бла-бла, ты никогда не слушаешь, бла-бла-бла, я сказал тебе оставаться снаружи и т. д.» Но вместо этого слышу, как он делает глубокий вдох через нос и также тяжело выдыхает. Я открываю один глаз и смотрю на него. Его челюсти сжаты, глаза прищурены, но он не кричит. Во всяком случае, пока.