- Да, Марсия мертва, - сказал Бохан, словно стараясь нарушить это оцепенение. Его плечи опустились вниз. - Мертва, как Вавилон, мертва как Карл. Кто-то проломил ей голову. Вы меня слышите? Кто-то убил ее, и никто не может войти туда, пока сюда не прибудет полиция.
- Вот оно что, - откликнулся Уиллард после некоторого молчания.
Некоторое время он стоял, уставившись в землю; словно потеряв способность двигаться, обессиленный, и только руки его совершали какие-то суетливые движения. Но это все-таки выглядело не так ужасно, как если бы он совершенно застыл. Наконец, он засунул трубку обратно в рот и быстро произнес:
- Я встретил вашего конюха, или что-то в этом роде. Он сказал, что-то произошло, и что вы не разрешили ему прийти сюда. Он сказал, что вы собирались совершить прогулку на лошадях.
Уиллард поднял глаза; лицо его было совершенно бледным.
- Надеюсь, она не мучилась перед смертью, Джон? Она всегда этого боялась. Однако не пройти ли нам сейчас в дом? Это моя вина. После той истории с ядом я не должен был позволить ей ночевать там. Но мне казалось, что никакая опасность ей не угрожает. И, тем не менее, я не должен был позволять ей...
- Вы? - Бохан насмешливо взглянул на него. - Да кто вы такой, чтобы позволить ей или нет? - Он сделал несколько шагов вперед, а затем резко развернулся. - Вы знаете, что я собираюсь сделать? Я поиграю в детектива. Я найду того, кто это сделал. А потом...
- Послушайте, Джон. - Уиллард споткнулся о куст, когда они повернулись, чтобы идти, и схватил Бохана за руку. - Есть одна вещь, которую я хотел бы узнать. На что это похоже, там? Я имею в виду, как все это выглядит? Как она умерла... Я не могу толком объяснить, что именно я имею в виду...
- Думаю, что понимаю вас. Кто-то был у нее в гостях.
Они пошли.
- Есть очевидное затруднение, - веско произнес Уиллард, - о котором я не могу умолчать. Я боюсь полиции. Вы меня понимаете, Джон?
- Вы имеете в виду скандал? - поинтересовался тот. Для Беннетта было сюрпризом, что он произнес это спокойным тоном. Казалось, он что-то искал в уме и, наконец, нашел; на его постном лице промелькнуло что-то саркастическое и мгновенно исчезло. - Возможно. Вот если бы Марсия Тейт умерла в монастыре, никакого скандала бы не случилось. А так - обязательно будет. Может быть, это прозвучит странно, Уиллард, но эта сторона вопроса меня совершенно не заботит. Ее никогда не заботила ее репутация; меня тоже.
Джервис Уиллард кивнул. Казалось, он разговаривает сам с собой.
- Да, - сказал он. - И, думаю, я знаю, почему. Вы знали, что она влюблена в вас, и ничто другое в целом мире вас не интересовало. - Он повернулся, чтобы посмотреть, какое впечатление его слова произвели на Бохана, и увидел Беннетта; он взглянул на него так, словно видел впервые, и выпрямился. Присутствие Беннетта заставило его замолчать. - Извините, Джон. Вы - вы должны простить нас, мистер Беннетт. Все мы сегодня утром не в лучшей форме.
Больше по дороге к дому не было произнесено ни слова. Бохан привел их к боковому входу, рядом с которым, под навесом, стоял автомобиль Беннетта. На верху лестницы, открыв дверь, они обнаружили Томпсона: не самый величественный образец дворецкого, но зато исполнительного, как джинн. Он был маленький, лысый, сморщенный, но все понимающий с первого взгляда, как человек, долгое время знавший семью. Маска респектабельности в какой-то мере скрывала покрасневшие глаза и припухшие губы.
Бохан произнес: "Библиотека", и остановился, чтобы о чем-то с ним переговорить; Уиллард продолжил путь. Беннетт оказался в лабиринте узких проходов, темных, пропитанных запахом старого дерева, с половиками на полу, сплетенными из копры. Здесь неожиданно попадались лестницы и застекленные окна в глубоких нишах. Он не чувствовал, что сильно замерз, пока Уиллард не привел его в большой зал, в одной стене которого располагались окна, сделанные по моде Тюдоров, а три остальные представляли собой огромные полки, уставленные книгами. Ничего лишнего, каменный пол и железные галереи вдоль стен; электрические лампы в ажурных железных канделябрах, мягкие кресла, обитые декоративной тканью, возле камина. Книги виднелись даже позади камина; в камине пылал огонь. Едва Беннетт увидел его, как почувствовал сильный озноб и усталость. Он опустился в мягкое кресло и принялся смотреть на плящущие огни пламени. Тепло разливалось по телу, он едва сдерживался, чтобы не закрыть глаза. Слегка повернув голову, он увидел неподвижные серые тучи за окном, и склоны холмов, покрытые снегом. В доме было очень тихо.
- Вы видели ее? - раздался голос Джервиса Уилларда. Беннетт пришел в себя.
- Да.
Уиллард стоял у камина, сцепив руки за спиной. Отсветы пламени придавали его волосам пепельно-серый цвет.
- Весьма своевременно, надо полагать. - Голос его стал живее. - Могу я узнать, как случилось, что вы оказались там?
- Совершенно случайно. Я только что прибыл из города. Я услышал, как Бохан кричит - или кого-то зовет - что-то в этом роде. Кроме того, выла собака...
- Знаю, - отозвался Уиллард, провел рукой по глазам, и быстро спросил: - Думаю, вы обладаете большим хладнокровием, нежели Джон. Вы ничего не заметили? Что-нибудь, что могло бы нам помочь?
- Нет. Она была...
И он коротко рассказал о том, что видел. Пока он говорил, Уиллард смотрел на огонь, облокотившись на каминную доску. Отмечая про себя его некогда уверенный, а сейчас довольно дряблый вид, Беннетт подумал: вот актер довоенного времени, пользовавшийся когда-то успехом у женщин. Старавшийся двигаться в ногу со временем. Что-то величавое, шекспировское, в манерах держать себя. Мудрый, понимающий, ироничный Друг Семьи; если бы у Бохана была племянница (он почему-то в первую очередь подумал о племяннице), она, вероятно, называла бы Уилларда дядюшкой.
- По всей вероятности, - он услышал свой голос как бы со стороны, - она с кем-то собиралась выпить немного портвейна. Последовала короткая борьба...
- Не убедительно, - произнес Уиллард, улыбаясь и глядя в сторону, - вывод не убедительный. На самом деле, это я, собственной персоной, мог выпить за ее здоровье. - Он выпрямился и принялся быстро ходить взад-вперед по комнате. - Однако, шутки в сторону. Все гораздо сложнее... Вы уверены насчет обгоревших спичек?
Он остановился; дверь открылась и захлопнулась с глухим стуком. Джон Бохан подошел к камину и протянул к нему руки. Хлыст все еще обвивал ремешком его запястье. Он отбросил его; затем ослабил шерстяной шарф вокруг горла, так что стал виден твидовый пиджак.
- Томпсон, - сказал он, глядя на огонь, - сейчас принесет кофе. Джеймс, мой мальчик, ваш багаж доставлен наверх, а автомобиль поставлен в гараж. Вы можете принять горячую ванну и сменить белый галстук.
Затем он повернулся.
- Кстати, что вы говорили насчет обгоревших спичек?
- Я полагал, - спокойно ответил Уиллард, - что мы могли бы обвинить в происшедшем грабителя.
- Вот как? - произнес Бохан. Он, казалось, колебался.
- Когда вы увидели Марсию, вы не обратили внимания на множество обгоревших спичек, разбросанных вокруг нее?
- Понятия не имею, - отвечал Бохан, - ни о каких обгорелых спичках. Нет. Я не включал свет. Но что, черт возьми, вы хотите сказать? Говорите!
Уиллард прошел мимо него и сел по другую сторону камина.
- Кажется, это были цветные спички. Они имеются (если я не ошибаюсь) в каждой комнате этого дома, после того как Морису пришла в голову эта странная идея. Подождите-ка! - Он поднял руку. - Полиция станет задавать вопросы, и вполне разумно, Джон, подумать об этом сейчас. Дело в том, что в павильоне таких спичек не было. Могу в этом поклясться. Кроме убийцы, наверное, я был последним человеком, видевшим Марсию живой. Прошлой ночью, после того, как огонь был зажжен, в доме не оставалось никаких спичек...
- Вы мне напомнили, - сказал Бохан. - Служанка! Ее служанка. Шарлотта! Где все это время была Шарлотта?
Уиллард с интересом взглянул на него.
- Любопытно, Джон. Я думал, вы знаете. Шарлотта осталась в Лондоне. Отпуск, или что-то в этом роде. Не имеет значения. В павильоне не было ни цветных, ни каких-либо других спичек. Я оставил ей коробку обычных, прежде чем уйти. Взглянем правде в глаза. Позволю себе обратить ваше внимание на то, что случайные грабители не усыпают пол обгоревшими цветными спичками. Это пока все. Но в этом доме творятся и более странные вещи. Прошлой ночью что-то страшно испугало дочь старого Канифеста, так что она почти обезумела. Я услышал ее крик и нашел ее лежащей в коридоре рядом с комнатой. Я не мог добиться от нее ничего связного, кроме того, что кто-то или что-то бродит по коридорам и этот кто-то или что-то схватил ее за запястье. Остаток ночи она провела с Кэтрин.
Беннетт слышал, как потрескивает огонь. Джон Бохан, который открыл серебряный портсигар, со щелчком захлопнул его и обернулся.
- Луиза, - сказал он, - Луиза Кэрью. Она здесь?
- Почему бы и нет? Она - подруга Кэтрин; они не виделись несколько месяцев, пока она была в Америке. Но почему это вас удивляет? Вам не стоит так нервничать, мальчик мой, - добавил он с раздражением. - Хорошо, что вы никогда не станете актером. Вы бы вывели зрителей из себя за пять минут.
- Не знаю, не знаю, - отвечал тот. Он поднес зажженную спичку к сигарете. Пламя на мгновение высветило самодовольное, возбужденное, выдававшее затаенную радость выражение его лица. - Не знаю. Но, полагаю, я мог бы стать лучшим актером, чем вы. Нет, меня это не удивляет. Дело в том, что вчера вечером я разговаривал с Канифестом у него в офисе, и он ни словом о ней не обмолвился. Так, так. Возможно, она нарушила покой какого-нибудь семейного призрака. Еще кто-нибудь?
- Да, ваш старинный приятель Рейнджер.
Беннетт выпрямился.