Вальдрес кивнул и последовал совету. Вернее попытался, так как медальон не откликнулся на нужные слова. Он с удивлением стянул его с шеи и, шепнув несколько слов, распростёр над металлом ладонь. После беглого осмотра удалось выяснить, что медальон не повреждён. Просто в нём отсутствует энергия, что было немыслимо, так как артефакты подобного рода всегда делались самоподпитывающимися, иначе носящему приходилось бы постоянно следить за энергией. Вальдрес спрятал медальон в карман и виновато посмотрел на гроссмейстера.

            — Увы, господин Дар-Канн, но в данный момент нам придётся общаться как есть.

            Старик пожал плечами и спрятал кинжал. Затем прошёл к стоящему у стены буфету, извлёк бутыль и пару бокалов, и предложил магу располагаться в креслах. Когда первый тост за здравие был испит, Дар-Канн молвил:

            — Откровенно говоря, немалой ценой досталась нам эта победа. Но надо отдать должное, без вас, друг мой Вальдрес, всё было бы гораздо плачевнее, — он отсалютовал собеседнику бокалом.

            — Не приписывайте мне лишних заслуг, гроссмейстер... — отмахнулся маг. — Я всего лишь немного помог, только и всего.

            — Не стоит прибедняться, — старик вновь наполнил бокалы. — Одно уничтожение тарана чего стоит, не говоря уже о спасении моей жизни.

            — Уничтожение тарана? — искренне удивился Вальдрес. — Кхм, не помню. Видимо в тот момент я уже был без сознания. Кстати, а сколько времени я провалялся без памяти?

            Дар-Канн закатил глаза и попытался вспомнить.

            — Что-то около седмицы, — произнёс он, наконец. — Точнее не вспомнить. После того, что мне поведали пленные, я был занят укреплением обороны.

            — И что же они поведали?

            — Помните крепость, что запечатывает проход меж Пограничным Кряжем и Южной Грядой? — Вальдрес удивлённо кивнул. — Её больше нет, — старик откинулся в кресле и сделал большой глоток.

            — Хотите сказать, что Заат-Гир пала? — несказанно удивился Вальдрес. — Как?! Когда?!

            — Не пала, а была взорвана. Крепости больше нет, и торговая империя вот-вот будет втянута в войну. Вот почему император Заозерья решился на столь решительный шаг.

            — Боги, я безнадёжно опаздываю! — Вальдрес выскочил из кресла и принялся мерять комнату шагами. — Гроссмейстер, мне необходимо как можно скорее оказаться у Пограничного Кряжа. Могу я рассчитывать на вашу помощь?

            — Безусловно. Но, друг мой, что за спешка? Есть ли резон соваться в самое пекло?

            — Поверьте, господин Дар-Канн, это не моя прихоть. Простите, но большего сказать не могу.

            — Да ни к чему мне ваши колдовские секреты, — отмахнулся старик и тоже поднялся. — У меня и без них сейчас забот хватает. Нужно возвращать расквартированные у Небесного Хребта гарнизоны. Чую Нгадил на этом не остановится. Уж очень лакомый кусочек эти наши рудники. Когда планируете отбыть?

            — Как можно скорее.

            — Хорошо, в таком случае я немедля распоряжусь о корабле…

[1] Рудные копи, что пролегали в окрестностях Смера, раньше принадлежали Империи Заозерье. После её падения Смер стал независимым городом, и Аскель лишился доступа к руде. Наместник не раз пытался вернуть рудники, но гроссмейстер Дар-Канн всегда оставался непреклонен. Руда рекой текла на север, в Келир, и ни один ручеёк не сочился на юг. С каждым годом вражда между Смером и Аскелем крепла, выливаясь в вооружённые стычки, но начинать крупномасштабную войну находясь под пятой торговой империи, наместник не решался. Теперь же, когда Нгадил стал императором, всё могло измениться, и Дар-Кан это прекрасно понимал.

Глава пятая

            Колин возвратился из Астрала и растянулся на полу. На лице застыла довольная улыбка. Сегодняшним результатом он был доволен, даже не смотря на то, что после бессонной ночи из тела, будто все соки выжали. Бледный свет едва проникал в комнату сквозь маленькое, давно немытое окошко, а воздух был по-утреннему холодным и влажным. Раздался стук. Сержант нехотя поднялся и проковылял к двери.

            — Господин... Колин? — на пороге застыла девчушка лет тринадцати, щеки которой моментально порозовели. Девушка стыдливо отвела глаза, и только тут Колин сообразил, что стоит перед ней абсолютно голый. Он метнулся к кровати и стал торопливо натягивать портки.

            — Прошу прощения, — смущённо проговорил сержант, когда одетый вернулся к двери. — Ты что-то хотела?

            — Ваше имя Колин?

            — Абсолютно верно, — сержант приветливо улыбнулся.

            — Господин Скахет попросил вас разбудить, — девушка одарила его ответной улыбкой и, посчитав свою миссию завершённой, развернулась к лестнице.

            — А где он?! — крикнул вдогонку сержант.

            — Он завтракает внизу, — не оборачиваясь, ответила служанка.

            Колин затворил дверь и оделся. Интересно, что в такую рань понадобилось Скахету? Вчера вечером, когда они приехали в эту таверну воин недвусмысленно дал понять, что сержант может спать хоть до самого обеда. Такая щедрость была вызвана тем, что на протяжении последней седмицы Колин только и делал, что проводил в Астрале. Даже рукам не давал как следует восстановиться, бессмысленно тратя последние силы. Хотя бессмысленно это выглядело лишь в глазах воина, тогда как сам Колин с каждым выходом в Астрал всё больше самосовершенствовался. Если раньше ему приходилось то или иное плетение отрабатывать сперва в Астрале, а затем повторять в обычном мире, то теперь он научился связывать воедино астральные плетения с материальными, отчего они приобретали законченный вид и силу.

            Но это было не главное. Главной стала работа с астральной конструкцией собственного меча, которую сержант старался довести до совершенства. А всё началось в Сионе, когда Колин узнал, что у всякого материального предмета, как и у человека, существует астральное тело — своего рода фон, связывающий этот предмет с энергетическим миром. Это случилось после того как Колин ради эксперимента попытался выйти из Астрала в Астрал. Как бы по-идиотски это ни звучало, но ему такой фокус удался.

            Поначалу сержант решил, что выпал обратно в материальный мир, но приглядевшись, понял, что это не так. Да, его окружали те же предметы что и в комнате, из которой он вышел в Астрал, но сфокусировать взгляд на чём-либо Колин не мог. Это настолько его поразило, что сержант вывалился из Астрала и долго лежал на полу, гадая, что же с ним приключилось.

            Придя к выводу, что ему каким-то образом удалось увидеть астральные тела предметов, Колин решил, что сможет на них воздействовать. Ради эксперимента он повторил фокус, и первое что пришло в голову — взглянуть на свой меч. Вот тут-то он и увидел всю незавершённость его астральной конструкции. С виду это было похоже на сдобный каравай, от которого кто-то беспорядочно поотщипывал куски. С того самого момента сержант решил во что бы то ни стало придать астральному телу своего меча подобающий вид…

            Спустившись в обеденный зал Колин увидел, что Скахет не один. Он негромко разговаривал с неизвестным мужчиной, одетым в невообразимые лохмотья неопределённого цвета. Разговор, видимо, был не из приятных, потому что воин хмурился и то и дело посматривал на окно. Лицо его выражало тревогу, и он не сразу заметил подошедшего друга.

            — А, проснулся! — просиял Скахет, когда заметил Колина. Незнакомец воспользовался паузой в разговоре и принялся за еду.

            Ел он жадно, лихорадочно заталкивая в себя не успевающую остывать кашу. Давился и кашлял, но продолжал запихивать в рот ложки одну за другой, будто ел последний раз в жизни.

            — Эрриг, это мой друг Колин, — представил сержанта Скахет. — Расскажи ему то, что поведал мне.

            — О крепости? — переспросил мужчина, проглотив огромный комок. Воин кивнул. — Да что попусту воздух сотрясать? Взорвалась и взорвалась. Дружище, может, повторишь кашицы, а?