— Я знаю, ты меня слышишь! — обратился он в пространство Астрала. — Мне нужна помощь.

            До этого Вальдрес ни разу не пытался общаться с цветком, но когда ему довелось испить из чаши памяти демона Междумирья, маг понял, что это возможно. Вот только останавливал страх быть подавленным чуждым этому миру разумом.

            — Помоги мне и я помогу тебе!

            — Смертный, чем ты можешь помочь мне, рождённому в Великой Бездне? — раздался вдруг тихий голос, тот самый, что Вальдрес слышал в Торсоте, а до того в Хайвердском лесу.

            — Я могу помочь найти выход из этого мира, — уверенно произнесли губы мага, хотя сам он даже не понимал, как воплотить это обещание в жизнь.

            Тишина стала ему ответом. Вальдрес чувствовал, что сил на поддержку астрального тела почти не осталось и пора выскальзывать в реальный мир, но дело было не закончено. Превозмогая головокружение, он ждал.

            —Хорошо... — раздался, наконец, ответ. — Чего ты хочешь?

            — Помоги мне, а после обсудим условия нашей сделки, — стиснув зубы, процедил Вальдрес.

            — Нет...

            — Если ты мне сейчас не поможешь, я погибну, — сквозь адскую боль в висках произнёс маг. — А вместе со мной сгинешь и ты.

            Несколько мучительных мгновений, а затем вспышка изумрудного света погасила сознание, и маг просто перестал существовать...

***

            — Смотрите!!! — заорал вдруг кто-то из защитников, указывая на небо, и все взгляды устремились вверх.

            Откуда-то из заоблачных высот, с резким, пронзительным визгом, вылетела ослепительно-зелёная полоса жидкого огня. Она метнулась вниз и точным ударом рассекла один из четырёх канатов, удерживающих огромную деревянную чушку меж столбов. Чушка качнулась, оставшиеся канаты не выдержали и лопнули, и тяжёлое деревянное тело с гулким ударом рухнуло на днище тарана, подмяв под себя с десяток гвардейцев.

            Дар-Канн оглянулся. На крыше ближайшего дома стоял неизвестно откуда взявшийся коротышка менк’оа, и глаза его сияли изумрудным светом. Вдруг он покачнулся и повалился на конёк, а дальше стало просто не до него.

            Увидев, что с воротами ничего не вышло, гвардейцы Заозерья с остервенением ринулись на штурм стен, решив взять количеством. Они карабкались по лестницам, закидывали верёвки с крюками, зацеплялись и ползли по стене, как полчище тараканов. Защитники Смера спихивали гвардейцев вниз, забрасывали булыжниками, бились на мечах, но слишком уж неравны были силы. Всё больше и больше аскельцев проникали сквозь бойницы на стену. Завязалась жаркая схватка.

            А потом всё изменилось. Дар-Канну удалось собрать вокруг себя всех оставшихся в живых легионеров, и смести со стены изрядное количество гвардейцев. Он рубился как заведённый, не видя и не слыша ничего вокруг. Его рука рубила, колола, резала и кромсала сама по себе, не ведая усталости. Им удалось очистить большой кусок площадки, и они двинулись дальше мощным тараном, разя и топча аскельских ублюдков с благородной яростью обречённых. Воодушевлённые их примером, и другие защитники бросились вперёд, не заботясь более о собственных жизнях. Ярость смерцев так поразила гвардейцев, что те смешались, и перешли в оборону.

            День начал клониться к вечеру, когда внезапно для находящихся на стене протрубил боевой рог Смера. Думать, что происходит, было некогда, и Дар-Канн продолжил орудовать скользким от крови мечом. Когда в пустой бойнице мелькнуло пространство перед городской стеной, он с ужасом понял, что видит там своих солдат. Вероятно, кто-то из генералов решился на самоубийственный шаг — открыть ворота и выехать навстречу аскельцам. Мысленно прокляв идиота, гроссмейстер продолжил схватку...

            Дар-Канн оказался прав. Действительно, один из его верных генералов предпринял вылазку за городские ворота. Но это был обдуманный шаг, так как он трезво оценил обстановку и поспешил воспользоваться внезапностью. И не прогадал, а победителей, как известно, не судят.

            Их было немного — каких-то три-четыре дюжины, но они как ветер ворвались в пешие ряды атакующих, сметая всех и вся. Они рубили и кололи без жалости, топча лошадями тех, кто не успевал отразить удар. За ними в атаку бросились и легионеры, не задействованные на стене. Они устремились в лес, выгоняя на открытое пространство тех, кто пытался укрыться в тени деревьев. Над лесом в последний раз протяжно взвыл сигнальный рог Аскеля и затих навсегда. Скоро всё было кончено. Трава вокруг крепости оказалась усеяна телами убитых.

            Наутро горожане вооружились телегами и лопатами, и отправились очищать поле боя от трупов...

***

            Очнулся Вальдрес в кромешной темноте и некоторое время лежал, пытаясь понять, почему ничего не видит. Ночное зрение, подаренное новым телом, должно было рассеять тьму, но этого не происходило. Попытался пошевелиться и не смог — руки и ноги не слушались, будто их не было. Вальдрес стал произносить заклинание, которое разогнало бы мрак, но сделать этого ему не дали — чья-то рука бесцеремонно воткнула в рот вонючую тряпку. Послышались удаляющиеся шаги и снова всё стихло. Но ненадолго.

            — Ты уверен, что он очнулся? — произнёс над ним знакомый голос гроссмейстера Дар-Канна.

            — Уверен, господин.

            — Хорошо, Локк, сними с него повязку и вытащи кляп.

            Свет резанул по глазам, и Вальдрес попытался на чём-нибудь сфокусироваться. Над ним склонился гроссмейстер.

            — Кто ты такой? — были его первые слова.

            — Странный вопрос, господин Дар-Канн, вы не находите?

            — И, тем не менее, кто ты?

            — Я Вальдрес, разве это не очевидно?

            — Ты на себя-то смотрел? — раздался смешок откуда-то сбоку, и только сейчас до мага дошло, что вместо него они видят менк’оа. Оставалось только догадываться, куда делся медальон.

            — Господин Дар-Канн, я бы хотел поговорить наедине.

            — Локк, оставь нас, — после некоторых раздумий последовал приказ.

            — Господин?

            — Ты слышал.

            Раздались удаляющиеся шаги, и Дар-Канн повторил вопрос:

            — Итак, кто ты?

            — В это трудно поверить, но я действительно маг первой ступени огненной стихии и зовут меня Вальдрес.

            — Допустим, — ни капли не поверив, кивнул гроссмейстер. — Правда, я ни разу не слышал, чтобы в Магическую Академию принимали менк’оа… Вероятно у тебя есть этому вразумительное объяснение?

            — Объяснение есть, но вам придётся в него поверить, хотя я сам до сих пор с трудом верю в то, что со мной произошло. Может быть, вы меня развяжете?

            — Вначале я должен убедиться, что ты не опасен, — на лице Дар-Канна не дрогнул ни единый мускул. — Рассказывай, а там посмотрим, что с тобой делать.

            Вальдрес решил не искушать судьбу и рассказал гроссмейстеру как ему «посчастливилось» оказаться в теле менк’оа. Умолчал лишь о том, что в этом деле замешаны боги. Ни к чему Дар-Канну об этом знать. Так же упомянул и медальон, с помощью которого удалось вернуть свой облик. На протяжении всего рассказа гроссмейстер не перебивал и ничем не выказывал удивления. Когда Вальдрес закончил, старик молча извлёк кинжал и перерезал путы. Так же молча отступил от кровати и стал наблюдать, как маг неуклюже пытается подняться. Кинжал на всякий случай убирать не стал.

            — Чем закончилась битва? — спросил Вальдрес, едва удалось восстановить нормальное кровотечение в конечностях.

            — Почему бы не принять человеческий облик? — вопросом ответил Дар-Канн. — По крайней мере, так нам будет легче общаться.