Прошло два года с тех пор, как закончилась война между Сильдрати и Террой. Двадцать месяцев с тех пор, как я на все протесты матери попытался построить новое будущее в качестве члена Легиона Авроры. Я учился среди землян. Жил и работал вместе с ними. И я до сих не пор не понимаю их. Они как дети. Самая молодая раса галактического населения. Забывчивые в своей добродетели. Твердо убеждены, что любую проблемы можно решить достаточным количеством веры, или упорным трудом, когда же они терпят поражение — пулями. Но они не видели, как солнце умирает. Люди горят. Миру приходит конец. И они пока не знают, что не все на свете можно исправить.

— Быть может, пойдем на некий компромисс? — Скарлет предлагает Танету, проводя рукой по своим огненным волосам. — Если вы позволите Легионеру Гилрайту войти в грузовой отсек, чтобы он доставил медикаменты, то остальные займутся бортовыми системами Сагана.

Хмм.

Я смотрю на человека, которая говорит от моего имени.

Умная.

Первый Танет молчит, задумчиво нахмурив брови.

— Честно говоря, сэр, чем быстрее мы выполним работу, тем быстрее исчезнем с ваших радаров, — уверяет его Тайлер Джонс. — Даю вам слово, Легионер Гилрайт будет следовать всем протоколам, пока мы находимся на Станции Саган.

Сузив глаза, смотрю на человека, который должен быть моим командиром.

Доверчивый.

Несмотря на все дипломатические заверения, я не верю, что Танет согласится. Сильдрати древний и благородный народ. Воины, ставшие последователями Звездного Истребителя, отказались от мира с Землянами, назвав себя Несломленными в своем высокомерии. Даже те из нас, кто согласился на перемирие, все еще считают, что договор уязвил нашу гордость. Несмотря на то, что мы — Сильдрати, недалеко ушли от того, кем были когда-то, мы не принимаем милостыню от других. Особенно от тех, кто лишь сотню назад сделал первые неуверенные шажки сквозь Складку.

Поэтому я несколько удивлен, когда Танет, поджав губы, склоняет голову в знак согласия. Глядя на круги под глазами, отчаяние на лице, я понимаю, что их положение гораздо хуже, чем я могу себе представить.

Здесь все не так, как кажется.

Люк нашего «Лонгбоу» с шипением открывается и я сразу же ощущаю затхлый кислород и запах застарелого пота. Неисправное освещение мигает в грузовом отсеке и я, что мы окружены дюжиной Сильдрати. Все в традиционной одежде, глифы Каббалы Ходоков выведены на струящейся ткани, ожерелья из пустотного стекла висят на шеях. Все высокие и грациозные. Вот только худые. Изможденные. У многих за плечами столетия, все безоружны, за исключением самых молодых.

Физический контакт сродни близости для моего народа. Сильдрати не касаются незнакомцев, но я знаю, что среди землян есть традиция пожимать друг другу руки при встрече. И поэтому я удивлен, когда Скарлет Джонс выходит к Танету, поднимая пальцы к глазам, затем к губам, а после к сердцу в идеальнейшем приветствии. Первый Ходок повторяет ее жесты со слегка озадаченной улыбкой, очевидно польщенный тем, что землянка так хорошо разбирается в наших обычаях.

Скарлет Джонс представляет остальных членов нашей команды.

— Тайлер Джонс, наш командир. Зила Мадран — научный сотрудник. Финиан де Сиил, инженер. Кэтрин Брэннок, пилот. И, наконец, Кэлиис Идрабан Гилрайт, боевой специалист.

Один за другим, Сильдрати закрывают глаза и поворачиваются ко мне спинами, один лишь Танет разглядывает нас. Но меня он не удостаивает и взглядом.

— Вам пятерым здесь рады, добро пожаловать, — объявляет он остальным. — Хоть мы не просили, мы с благодарностью примем любую помощь от Легиона Авроры.

Тайлер Джонс заглядывает в грузовой отсек, отмечая колебания мощности, проводы и схемы, торчащие из пробоин в стенах, затхлость воздуха. Он замечает их бедственное положение, так же как и я. Первоначальные владельцы станции забросили ее еще много лет назад, и без денег и должного обслуживания, она стала разваливаться. Живущие здесь люди явно нуждаются в помощи. Часть меня опечалена, видя, с какой готовностью представители моей расы бросаются на помощь. Падаю ниц, словно нищие на паперти.

Однажды мы были непревзойденными, смело следуя среди звезд. Что с нами стало?

— Где остальные люди? — спрашивает Тайлер.

Танет моргает.

— Остальные?

— Командование Легиона сообщило, что здесь около семи тысяч беженцев.

— Нас не больше сотни, юный Землянин.

Тайлер Джонс обменивается тревожными взглядами со своей сестрой. Зила Мадран просто моргает, как автомат, сохраняющий файлы для последующего запроса. У Финиана де Сиила в глазах тот же немой вопрос, что и у Кэт Брэннок. Как и у меня.

Зачем отправляться в столь дальнее путешествие: рисковать многим, ради малого?

— У вас есть командно-диспетчерский пункт? — Спрашивает Тайлер Джонс. — Нам нужно получше изучить ваши системы, чтобы определить приоритетность ремонта.

— Быть может, часовня? — Бормочет наш Ас, оглядывая бухту. — Чтобы спросить потом у Творца, какого черта мы здесь забыли.

— У нас есть центральное управление, — кивает Танет. — Прошу, следуйте за мной.

Он оборачивается к самой молодой из них — женщине с пси-клинками на поясе.

— Аэдра, прошу, проследи за доставкой медикаментов. И присматривай, — он кивает на меня, — за этим вот. Внимательно.

Женщина бросает на меня взгляд холодных фиолетовых глаз. Она отвечает на моем родном языке.

— Ваш голос, мои руки, Первый Танет.

Тайлер Джонс, вскинув бровь, вопросительно смотрит на меня. Я киваю в ответ, заверяя, что все будет в порядке. Мой отряд сопровождает Путников в лифт, который выглядит еще старше Танета и вдвое дряхлее.

— А вы, ребята, ведите себя хорошо, — улыбается Финиан де Сиил.

Лифт, громыхая, медленно поднимается на верхние этажи. Он вздрагивает, после чего останавливается, без видимой причины, и наш Техник бьет по панели управления кулаком, после чего, тот снова продолжает движение. Наконец, мой отряд исчезает из виду. Я остаюсь один на один с этой женщиной.

Она высокая, гибкая. Кожа смуглая, волосы серебряные, зачесаны назад и сверкающими волнами падают на плечи. Теперь, когда Земляне скрылись из виду, она позволяет себе открыто выказать мне свое презрение, скривив губы и сверкая ненавистью в глазах. Я в курсе, что она телепатически просканировала меня — моя мама тоже из Каббалы Ходоков, и она обучила меня знакам. Я ощущаю мягкое давление разума Аэдры на мой собственный, пока она скользит по моим мыслям.

Бросаю взгляд на ее руку, которая сомкнулась на пси-клинке, и вижу глиф на указательном пальце. Она кажется слишком молодой для зова Притяжения. И, тем не менее, по слезинке в кольце, я понимаю, что любовь всей ее жизни уже мертва и вернулась в Пустоту.

— Пусть духи проводят его домой, — говорю я.

Она срывается с места. Быстрая, словно солнечный луч. Рукоять ее пси-клинка описывает в воздухе дугу, в ее глазах появляется молния, когда она останавливает острие у самого моего горла.

Что-то вспыхивает во мне, стоит ей взмахнуть своим клинком.

Зов в моей крови.

Враг внутри.

Но я прогоняю его. Заставляя себя успокоиться.

— Быть может, тебе удастся обмануть тех детей, что ты называешь своими сослуживцами, — рычит она, — но я вижу твою душу. Ты рожден для жестокости. Пропитанный кровью нашей родины. Ты и вся твоя жалкая родня.

Я знаю эту песню. Все кадеты — Сильдрати пели ее в академии. Все Сильдрати, которых я встречал с тех самых пор, как наша звезда сгорела дотла. Глиф у меня лбу, говорит сам за себя, еще до того, как у меня появляется шанс объясниться. Но я все равно говорю, надеясь, что на этот раз песня будет иной.

— Несломленные мне не родня, — говорю я. — Звездный Истребитель предал нас, уничтожив нашу Родину. Я скоблю вместе с тобой.

— Еще нет, Порождение Войны, — сплевывает она. — Но заговори со мной еще раз, и пожалеешь.

Смотрю в ее глаза, борясь с желанием ответить на ее гнев смертоносной яростью. Поддаться тому чувство, которое во мне взращивали. Зов так силен, гнев настолько реален, что я ощущаю пламя в своей груди. Угрожающее сжечь меня заживо. Оно зовет, требуя высвобождения. Вместо этого, я склоняю голову, поднимая ладони вверх. Она очень медленно опускает клинок. Повернувшись к воздушному шлюзу «Лонгбоу», я протискиваюсь внутрь, пытаясь отвлечь себя разгрузкой медикаментов.

Я не виню ее за ненависть ко мне. Каждый раз, я пытаюсь разговаривать. Но песня всегда все та же.

— Кэл, это Тайлер, ты читаешь?

Голос доносится из моего юнигласа, когда я в пятьдесят третий раз возвращаюсь в грузовой отсек, с глухим стуком ставя контейнер с медикаментами на погрузочную рампу. Контейнеры большие, некоторые слишком тяжелые, даже для меня. Работа проходила куда быстрее, соизволь Аэдра мне помочь, но она лишь следит за тем, как я работаю, держа одну руку на пси-клинке, неотрывно следя за мной взглядом.

— Читаю, сэр.

— Как продвигаются дела там, внизу?

Бросаю взгляд на Аэдру, которая пялится на стену и пытается сделать вид, что ни слова не слышит. Ее губы кривятся, когда я называю землянина «сэр».

— Медленно, — отвечаю я.

— Ладно, не торопись, мы тут еще задержимся. Зила восстанавливает систему жизнеобеспечения. Финиан и Кэт проверяют защиту.

Кэт Брэннок усмехается по радио.

— Мы такие, какие есть.

— Конечно, не произведение искусства, как я ожидал, — соглашается Финиан де Сиил. — Их ракетные установки собраны из скифов, на которых они сюда летели, так что хорошая новость заключается в том, что, вероятно, они бы не смогли в нас выстрелить, даже если бы захотели. Но это и плохая новость. Кстати, сканеры ближнего диапазона должны вернуться в строй с минуты на минуту.

— Закончу разгружать припасы через час, — говорю я.

— Вас понял, — отвечает мой Альфа. — Если что-то понадобиться, дай знать.