Семейное счастье

У неё был рыжий кот с изумрудными глазами хитреца, которые, однако, своей красотой не могли тягаться с пронзительными александритами хозяйки. Питомец равнодушно посмотрел на искателя, а женщина улыбнулась безупречной улыбкой древнегреческой царицы Елены. Поманила кивком на кухню.

Тщательно отрепетированная, но всё же сладкая, речь ласкала слух. Тем более после двух недель одиночества в пустыне.

— Вижу, что блуждал не день и не два. Так!.. Даже не спорь. Кем я буду, если не проявлю гостеприимство? — Уже на кухне Елена взяла у него куртку, сапоги. — Уф. Всё в песке и пропитано по́том. Я сейчас вернусь, только отнесу в ванную, чтобы чуть позже отмыть. И прошу, не стесняйся! Графин с водой и стаканы на столе, прямо перед тобой! — последние слова она выкрикивала из коридора.

Кот, осознав, что незнакомца спокойно оставили в месте, где обычно появляется еда, замурлыкал, потёрся боком о ноги, а также оставленный на полу рюкзак. Мужчина оглядел совершенно обычную, абсолютно ничем не примечательную домашнюю обстановку кухни и понял, что ему стало жутко. Страх разочарования охладил закопчённую под долгим пребыванием на солнце кожу.

Появление хозяйки на кухне, искренне доброжелательной и заботливой, свело страх на нет.

— Скромняга! Хотя я поняла твой замысел. — Она усмехнулась и наполнила стакан. — Хитрый ты: хотел, чтобы я сама налила. Но я не против, мне несложно угодить, к тому же такому красавцу, как ты.

— Спасибо.

— Рано. Скажешь это после обеда. Думаю, не буду заставлять тебя ждать, быстро нажарю яйца с овощами, а заодно поставлю вариться ужин. Хочешь перекусить, пока готовится? У меня есть сыр, фрукты.

— Нет, — сухо ответил искатель. В животе заурчало.

Женщина улыбнулась так, словно повторила: «Скромняга», — легонько отпихнула противно ласкового кота и начала творить одну из самых приятных магий на свете.

— Долго ты уже в пустыне после… очередной неудачи?

— Дней пятнадцать.

— Ох. — Она разбила три яйца в раскалённую сковородку, тут же убавила огонь. — Сожалею. Мне всегда было жалко вас, искателей, тем более по сравнению с нами, которые живут в комфорте и безопасности. Соль, перец?

— И то и это. На твой вкус, — выдохнул мужчина.

Под тёплым покровом голоса Елены он наконец-то полноценно расслабился. Женщина заметила это. Нарезая укроп, петрушку, зелёный лук и помидоры, тактично спросила:

— Появлялось желание с кем-либо остаться?

— Нет, — быстро ответил он и, заметив поджатые губы собеседницы, добавил: — Хотя нигде ещё мне не было так спокойно и приятно, как у тебя.

— Хах, благодарю.

Женщина торопливо переложила еду в тарелку, поставила её перед искателем вместе с вилкой. Мужчина жмурился от одного лишь горячего аромата, казавшегося ему запахом амброзии.

— Приятного аппетита.

— Угмум, — сразу же приступивший к еде искатель был вынужден ответить междометием.

Пару минут они не разговаривали. Мужчина ел. Женщина, спокойно напевая себе под нос, доставала большую кастрюлю, мешок картошки, крупный нож. Всё это время она по-матерински улыбалась при взгляде на гостя. В зелёных глазах её блестело нескрываемое любопытство.

— Можно попросить тебя сейчас либо чуть попозже рассказать мне о пустыне? Да, это не самая приятная тема, но… я, как и другие, никогда не выходила за порог. А видеть целый мир, находясь при этом в клетке, — то ещё испытание.

— Расскажу. Что ты хочешь услышать?

Глаза цвета александрита, казалось, засияли изнутри.

— О, боже, даже не знаю, с чего начать… Всю жизнь, когда я смотрю из окна или же провожаю искателей у порога, то поражаюсь бескрайности песков. У меня в доме есть картина, на которой изображён океан. На водной глади — овальная фигура, вроде, кит, но это не так важно…

Во время рассказа женщина подняла гортанно мяукнувшего кота, положила на разделочную доску. Зафиксировала морду рукой, второй рубанула ножом по шее. Изумрудные глаза широко раскрылись вместе с пастью, тело забилось в конвульсиях. На втором ударе живые изумруды мертвенно остекленели, а конвульсии отделённого от головы тела затихли. Крови почти не было.

— …Я могу любоваться ею часами, как и песками за домом. Но никакое любование не ответит мне на вопрос: а есть ли конец этой стихии или она бесконечна?

Искателя чудом не вырвало в яичницу, загорелое лицо побледнело. Вместе с отвращением сердце пронзила острейшая грусть, ведь эта прекрасная Елена тоже оказалась не той.

Елена подозрительно прищурилась, поймав его взгляд.

— Я что-то сделала не так?

— Да, — безэмоционально ответил мужчина.

— И ты не останешься со мной навсегда?..

Её голос вздрогнул на последнем слове, сломался. Ответом послужила тишина. Женщина всхлипнула и тут же смахнула с щеки слезу, размазала кошачью кровь под глазом. Кровь стекала по рельефу разделочной доски, капала на линолеум. Изумрудные глаза кота продолжали удивлённо и сардонически пялиться на незнакомца.

— Мне нужно в ванную.

Женщина ещё раз всхлипнула и тихо проговорила:

— Да… Конечно. Прямо по коридору, дверь слева.

Искатель на дрожащих ногах пошёл по указанному пути. Не дойдя до цели, остановился у открытой двери в светлую и пустую комнату, в которой стояло одно лишь кресло. Напротив — картина. Бескрайний океан и «кит» на водной глади, которой на деле китом да и вообще живым существом не был. Сбоку название: «Наутилус». Сам художник не подписался.

Бескрайние просторы. Бескрайняя мечта.

В ванной мужчина ополоснул лицо в ледяной воде. Надел аккуратно сложенную куртку, взял сапоги. Их обул на пороге. Женщина, всё ещё всхлипывая, уже смывшая с лица и рук кровь, молча подала ему отяжелевший рюкзак. Искатель с трудом отогнал мысль о том, что она положила туда кошачью голову.

Кивнул, раскрыл дверь в сухую песчаную жару и вышел. Влажные от слёз александриты провожали его до тех пор, пока он не слился с горизонтом, с бескрайним простором и неосуществлённой мечтой.

Искатель замер на гребне дюны, приготовившись бежать от неизбежного. Вдалеке, в некогда бывшей речной долине задрожала земля и поднялся ржавый, песочный туман. Твердь прошила чёрная огроменная плоть. Мужчина подумал с глупой надеждой, что это может быть кит… Но вопреки надеждам вынырнуло сегментированное тело червя. Вынырнуло и, к счастью искателя, торопливо, даже с испугом погрузилось в песок в противоположном направлении.

Лёгкие угасающие колебания земли, бьющееся сердце и ветер, дующий в спину. Странно. Его должен был выдать именно ветер. Принести запах этому каким-то образом умеющему чуять жизнь червю. Видимо, сегодня судьба на его стороне.

Мужчина прощально кивнул бывшей речной долине и развернулся в другую сторону. Направился против слабого ветра, каким-то чудом отпугнувшего монстра. Шёл в лёгкой куртке, спасающей от ожогов и излишнего потоотделения — от изнеможения. На голове — сымпровизированный тюрбан.

В выбранном им направлении пустыня была скупа на разнообразие ландшафта или подарки: сочные кактусы, отчасти съедобные ящерицы и вполне пригодные в пищу песчанки, тушканчики не радовали глаз своим наличием. Не предоставляла сухая обитель и каменистые выступы, огромные дюны, создающие желанную тень, или же пещеры в морщинистых холмах. А ведь с каждым часом становилось всё хуже и хуже. Слабость словно запретила мышцам сокращаться, лёгкое головокружение вызывало чувство тошноты. Когда мужчина остановился отлить, то с отвращением почуял, что тёмная моча пахнет ядрёно и ядовито. Надо было отдохнуть и освежиться.

Искатель выпил немного воды, запасы которой любезно пополнила женщина. Не удержался и съел одно из яблок, положенных ею. Как звали эту хозяйку дома и обладательницу александритовых глаз? Почему она тоже оказалась не той?..

Дуновения слабого ветра начали приносить запах сухого мотылька и сладковатой гнили. Неприятный запах. За насыпью, небольшой горкой, показалась зелень оазиса, которая могла оказаться и всего лишь миражом. Фигуры людей, активно замахавшие мужчине, попытались доказать, что миражом не являются.

У оазиса смердело гнилью. Но было нежарко благодаря тени.

Как и всегда, этот кусочек истыканной финиковыми пальмами земли у водоёма, возникшего на один-два дня, вытянул на поверхность остатки былого мира. У пересушенных стволов валялись коробки, фанера крыши, явно лишь чудом сохранившиеся религиозные буклетики, экран монитора от ноутбука, фоторамка с излишне радостной фотографией внутри и прочий-прочий мусор. Мусор прошлой жизни, который вызывал приятные воспоминания, в отличие от лишь внешне родных домов женщин.

Подозвавшие искателя мужчины сидели у воды и, как видно, не имели желания говорить, хоть и с любопытством разглядывали путника. Имел желание говорить находящийся чуть поодаль толстяк. Он привстал с дивана — сокровища былого мира, — пожал руку и пригласил в кресло напротив. Искатель, осторожно оглядываясь, принял предложение.

— Лазарь, — назвался толстяк. — Ты?

— Одиссей, — искатель едва не сдержал усмешку.

К повисшему в воздухе напряжению, казалось, можно было прикоснуться.

— Издеваешься? — улыбнулся Лазарь. — Но да к чёрту. Правила знаешь, Одиссей?

Искатель медленно кивнул, на всякий случай уточнил:

— Чем заплатить, чтобы вы меня не убили и позволили отдохнуть?

Лазарь аж покраснел от возмущения. Запашок из широко раскрытого рта не вызывал сомнений в производителе вселенской вони.

— Ты за кого меня и моих ребят принял? За бандюг, что ль?!

— Да.

— Ну, дурак! Дурак! Считай, потерял скидку и получил наценку. Одиссей, ты в немилости.

— Наценку?

— Ты серьёзно до этого не торговался и в ус не дуешь, кто я и кто мои ребятки? Под моим руководством в этой области бродят три группы, их невозможно не встретить… Но да к чёрту, — закончил толстяк, видимо, своим любимым выражением, достал из кармана коробочку. — Торговцы мы. Вот товар. Волшебные сигаретки. В кармане ещё швейцарский нож — не хватает разве что двух лезвий. Всё собрано в оазисах. У ребят моих остались спички, более-менее целая одежда, открывашки, лезвия, канцелярия различная, просроченные медикаменты, непросроченные презервативы, молитвенники, дюжина мешков с крупой и алкоголь.