Только после этого у Норы отпало желание обнимать саму себя, пытаясь прикрыться.

Но от одного вопроса все-таки не удержалась. Задала, когда Освальд за руку потащил ее через лабиринт шатров прочь из лагеря.

— Но… почему? Сначала убить меня пытался… не отрицай. Теперь вот спасаешь. Хотя мог бы дождаться, пока меня сожгут. И бежать к королю с мешком для золота.

— Тс-с-с! — остановившись на миг и обернувшись, вор приложил палец к губам. — Немного тише говори. Хорошо? Так вот, как я уже говорил, не все тут так просто.

— Поясни-ка, — попросила Нора.

— Если кратко, то я вернулся потому, что задание мое не было выполнено. Более того, оно не считалось бы выполненным, если бы я бросил тебя на растерзание одербуржцам и дал погибнуть.

— А поподробней? Потому что я все равно не понимаю.

— Ладно, — Освальд вздохнул. — Наше… мое задание заключалось в том, чтобы доставить тебя в Каллен, в королевский замок, моя дорогая.

— Доставить? — не поняла Нора. — Живьем? В целости?

— Насчет «живьем» граф этот… Бракен-как… или Бракен-хряк ничего не говорил, — нашелся с ответом вор.

Не сказав, что ценно, ни слова лжи. Не считая искажения фамилии королевского приближенного.

— А насчет целости скажу вот что, — продолжал он. — В целости тебя доставить лучше всего. В смысле, целиком. А граф с его величеством уж сами разберутся. Ну, какая часть тебя им нужнее. Не маленькие.

— Даже так? — Нора нахмурилась. — А если я откажусь? Мало ли что король со мной сделает.

— Король? А почему не папочка? — хмыкнула Освальд, продолжая тащить ее за собой, хотя женщина пыталась упираться, заставляя считаться с собою. — В любом случае у тебя нет выбора. Вряд ли король сможет сделать хуже, чем сделал бы герцог. Не так ли? Или я. Все-таки у меня меч, и если ты будешь брыкаться, мой план под угрозу ставя, то я… хм, еще подумаю, а так ли важно тебя целой оставлять. Может, королю с графом и головы твоей хватит.

А немного помолчав, добавил:

— Ну и фокусами своими можешь меня не пугать. Колдунья, ха! Я колдунов и посильнее видал. Да если б ты была способна на что-нибудь эдакое… сейчас, неужели дала бы себя связать? Да готов медяк против золотого поставить, что тогда ни герцогу бы не поздоровилось, ни всему его хваленому войску.

Нора вздохнула, снова признавая правоту спасшего ее человека. И покорно поплелась следом. Уже не сопротивляясь.

И лишь когда оба выбрались из лагеря, хлопнула себя по лбу, едва не вскрикнув.

— Проклятье! Волосок… шкатулка!

Освальд снова обернулся и молча уставился на нее с недоумением.

— В моем шатре шкатулка осталась, — сказала Нора почти жалобно и виновато. И таким же жалобным взором уставилась на вора.

Но тот был неумолим.

— Прости, но нам не до бабских безделушек, — были его слова, — и так еле выбрались. Да и не оторвались до конца.

После этого Норе только и осталось, что язык прикусить. Ибо спорить в данном случае означало посвящать Освальда в свои затеи. А он, как ни крути, оставался чужаком и вообще человеком, работающим на ее врагов.