Глава 9

Когда я вышла из такси возле Гилдхолла, величественного средневекового каменного здания, уже наступили сумерки. Тени от шпилей здания простирались через пустую каменную площадь как тощие пальцы.

Из путеводителя я узнала, что Гилдхолл был древнеримским центром города и местом, где средневековые гильдии встречались, чтобы обсудить дела. Туда короли приводили полумёртвых еретиков после череды пыток в Тауэре и после чуть-ли-не-сожжения-до-смерти в близлежащем Смитфилде. Если бы призраки существовали на самом деле, то это место кишело бы потусторонними воспоминаниями.

Мой телефон завибрировал, и я вытащила его из сумки. На экране светилось имя Габриэля, и я ответила:

— Привет.

— Джемма Робертс мертва. Она повесилась в госпитале Майл Энд.

Мой желудок совершил кульбит.

— Как это произошло?

— Кажется, она использовала ремень.

Моя злость полыхнула.

— Как, бл*дь, у неё оказался ремень? — я выдохнула. — Забудь. Спасибо, что сообщил.

Я повесила трубку, моё сердце заныло.

Дерьмо. Кто-то херово сделал свою работу, и теперь в нашем распоряжении ещё одна мёртвая женщина и ни одной нормальной зацепки.

Пурпурно-серые оттенки неба наполняли меня меланхолией — много лет назад моя мать назвала бы это время суток «вечерней зарёй». В данный момент зловещие цвета подходили под моё мрачное настроение. В голове горели образы Джеммы и Кэтрин задолго до встречи с убийцей. Когда они сидели рядом на диванчике и улыбались, наслаждаясь вином и пиццей.

Конечно, не убийца вызвал у Джеммы психическое заболевание, но сложно было не винить его в смерти девушки, поскольку он убедил её в том, что она его слуга. Теперь я ещё решительнее захотела поймать этого ублюдка.

И начать можно с Роана.

Я направлялась по узкому пешеходному переулку к «Винному Бару Лероя», находившемуся в стороне от главной площади, и задавалась вопросом, не схожу ли я с ума.

Возможно, данная миссия опять окажется мартышкиным трудом. Неделю назад я бы никогда и не подумала проверять подобную зацепку. Но теперь, столкнувшись с таким количеством непонятных мне вещей, я отчаянно желала получить какие-нибудь ответы. Достаточно отчаянно, чтобы поговорить с ненадёжным и потенциально опасным источником информации вроде Роана. Может, он скажет мне что-нибудь, что прольёт свет на неизвестные переменные в этом деле. А может, он пояснит, что он имел в виду, говоря «не человек». Это какое-то расистское выражение? Или Роан действительно намекал на нечеловеческого убийцу?…Монстра?

В любом случае, мне нужно знать больше, и у Роана могли иметься ответы.

Я остановилась перед «Винным Баром Лероя» — старинная с виду коричневая вывеска с золочёными буквами. Даже с моим небольшим ростом я едва не стукнулась головой о притолоку, когда входила. Должно быть, это здание было построено тогда, когда из-за плохого питания никто не вырастал выше метра ростом.

Я спустилась по покосившейся лесенке, будучи уверенной, что каблуки моих чёрных туфель непременно пробьют насквозь старую древесину ступенек. Мой наряд, состоявший из крохотного чёрного платья и туфель на каблуках, был подобран таким образом, чтобы застать Роана врасплох. Помада ягодного цвета, лёгкое мерцание пудры на щеках, слегка открытое декольте и обнажённые ножки. Классическая ловушка для мужчины.

Лестница вела в каменное помещение, тепло освещённое свечами, отсветы от которых плясали по древнему каменному полу. От основной круглой комнаты отходили туннели, столь же наполненные людьми, как и главное помещение.

Стоя на пороге, я осмотрела пространство. Постоянные посетители толпились вокруг круглых деревянных столиков, поверхность которых выглядела потёртой от долгой службы. Люди ели хлеб и сыр, пили красное вино. Под светильниками на каменных стенах висели какие-то геральдические щиты. Слыша бормотание десятков голосов в ушах, я сразу же расслабилась.

Однако толпа показалась мне странной. Здесь присутствовало несколько пожилых мужчин и женщин, собравшихся группами по три-четыре человека. За одним столиком разместились три самых крупных мужчины, которых я видела в своей жизни — у каждого руки были толщиной с всё моё тело. Куда ни взгляни, я видела что-то, казавшееся мне необычным: женщина, одетая как графиня елизаветинской эпохи с кроваво-красными драгоценными украшениями и кружевными рюшами. Коротенький и волосатый мужичок, одетый в распахнутый жилет на голое тело. Столик детей, которым не исполнилось и двенадцати. Стройные, ошеломительно красивые женщины с идеальной кожей, нарядившиеся в невесомые полупрозрачные одеяния, которые ничего не скрывали от постороннего взгляда. Кот в якобитском воротнике из рюшей, который устроился на старом клавесине у стены.

Я посмотрела на свой наряд и внезапно почувствовала себя слишком просто одетой в своём коротком чёрном платье. Даже кот и тот получше прихорошился.

В любом случае, Роана нигде не было видно.

Я шагнула глубже в комнату, и пламя свечей дрогнуло. Я готова была поклясться, что на мгновение в приглушенном освещении увидела другую толпу. Кожа огромных мужчин сделалась серой и потрескавшейся. Глаза графини сверкнули красным, зеркально вторя её украшениям. Из спин детей показались прозрачные крылышки.

Я моргнула, и видение пропало, комната вернулась к норме. Ну, насколько нормальной её можно было считать прежде. «Ладно, Кассандра. У тебя точно кукуха едет».

Всё ещё потрясённая, я присмотрелась к щитам на стенах. Под пляшущими отсветами свечей располагались изображения фениксов, трав, воронов, плачущих горлиц. С одного из них был стёрт рисунок, а последний щит заставил моё сердце сжаться в груди. Это был человеческий череп под синей линией воды. Совсем как на татуировке Джеммы.

Занервничав, я подошла к одному из туннелей, ища свободный столик, где можно было бы сесть спиной к стене и видеть всё помещение. Но все места были заняты. Я взглянула на бар. Бармен прислонялся к старому деревянному столу перед древними винными бочками.

Я нахмурилась. Отсюда имелся лишь один путь к отступлению — по той шаткой старой лестнице. Не лучшее место, чтобы застрять, если придётся по какой-то причине уносить ноги. На мгновение я подумала уйти и подождать Роана снаружи, на открытом пространстве.

Нафиг. Рискну. Я пошла к бару, сжимая свою маленькую сумочку. Бармены всегда что-нибудь знают, верно?

На ходу я продолжала краем глаза видеть зловещие, необъяснимые образы. Проблески цветов, звуков и запахов, которые как будто возникали из ниоткуда — аромат рябинового дерева, пара нот, пропетых сорокой, лица, которые выглядели странно животными… Это всё равно что идти сквозь вечеринку в честь Хэллоуина, только костюмы то и дело пропадали, как только я поворачивалась, чтобы посмотреть на них. Графиня заметила, что я пялюсь, и бросила на меня яростный взгляд. Добравшись до бара, я отодвинула стул и села рядом с подростком, которому в таком заведении вообще не место. Нимб светлых кудрей обрамлял его лицо херувимчика, и присмотревшись поближе, я заметила, что его футболка обветшала и порвалась под чёрной пыльной курткой. На ней красовалась надпись «Никому Не Верь» и изображение глаза в треугольнике.

Супер. Любитель теорий заговоров. Они обожали агентов ФБР.

Вокруг него витало облако марихуанового дыма, глаза были покрасневшими и наполовину прикрытыми.

— Ну же, приятель, — подросток побарабанил кончиками пальцев по барной стойке. — Я умираю с голода, Лерой!

— Нет, — бармен спокойно посмотрел на него из-под экстравагантных серебристых бровей, протирая бокал полотенцем.

Вывеске снаружи на вид было несколько сотен лет. Как здесь мог до сих пор работать кто-то по имени Лерой? Они выдвинули это условие в вакансии?

Лерой перевёл на меня взгляд светло-голубых глаз.

— Могу я вам помочь, мисс?

Я пробежалась взглядом по винным бочкам. Кларет, мальвазия, верну… Я мало разбиралась в винах, но эти названия казались необычайно старинными.

— Бокал кларета, пожалуйста.

Лерой повернулся к кранам позади себя и наполнил бокал золотистым вином — я никогда прежде не видела вина такого цвета.

— Разве кларет не должен быть красным? — спросила я.

Он покачал головой.

— Не этот кларет, — закончив, он поставил бокал на барную стойку. — С вас четыре с половиной фунта.

Я достала из сумочки пятифунтовую купюру и положила на стойку.

Подросток рядом со мной полез в карман и вытащил горсть монет и какой-то пух.

— У меня тут есть карманные деньги, Лерой.

Лерой покосился на его гору мелочи и фыркнул с отвращением. Затем он повернулся к нам спиной.

Я снова посмотрела на подростка. Его лопатки так и торчали под тонкой пыльной курткой, джинсы были заляпаны грязью. Он, может, и наркоман, но укол жалости пронзил моё сердце.

— Лерой? — позвала я.

Он повернулся, приподняв брови.

— Я бы хотела заказать ужин для моего друга.

Он нахмурился.

— Вы платите?

— Да, — я прищурилась. Его явное безразличие к голоду молодого парня заставляло меня сердито скрежетать зубами.

— Твой счастливый день, Элвин, — сказал Лерой. — Что я могу тебе предложить?

Элвин посмотрел на меня, и я едва не свалилась со стула. Буквально на мгновение мне показалось, что его глаза приобрели оранжево-жёлтый оттенок пламени, а потом вернулись к обычному карему цвету. Он широко улыбнулся, демонстрируя полный рот ослепительно белых зубов. В чём бы ни заключалось его бедственное положение, этот парнишка чистил зубы трижды в день.

— Спасибо, приятель. Я возьму сырную тарелку с бри, камамбером и конте. И не клади мне грюйер, думая, что я не узнаю. Я всегда знаю, Лерой. Я всегда знаю. У конте есть тот подобающий ореховый привкус, не так ли?

Лерой вздохнул.