«А что насчет береговой охраны?» - спрашивает Брэд. «У них есть привычка появляться, когда они не нужны».

  «Если они это сделают, они отвлекутся. Ринго будет здесь. Он указывает на другое. «Как при доставке, так и при обмене с русскими. У меня такое чувство, что этот изворотливый двигатель в этой его дерьмовой лодке наконец-то выйдет из строя ».

  «Я хотел исправить это». Человек, Ринго, я полагаю, качает головой в притворном отчаянии. Он настоящий мужчина, высокий и стройный, и на вид очень устрашающий. «Думал, что сначала займусь еще одной рыбалкой».

  «Не обожгись, ладно?» - серьезно спрашивает Дэнни, заставляя некоторых мужчин тихонько усмехнуться. «Не хочу испортить твое красивое лицо».

  Снова хихиканье, и мне приходится заставлять себя сопротивляться. Ринго, наверное, один из самых уродливых мужчин, которых я когда-либо видела, и в свое время я видела некоторых уродливых парней. Его кожа с ямками похожа на кожу, а нос достаточно велик, чтобы на него можно было попасть небольшой струей. Я не проводила с ним много времени, но полагаю, что его личность тоже не выигрывает. Бедный парень не особо любит его. За исключением, может быть, способности убивать с расстояния в милю.

Ринго нюхает оскорбления, но больше ничего не говорит, оставляя Дэнни продолжать. «У нас через час вершины развернутся. Сними груз в контейнерах, проверь, и мы уезжаем. Затем мы ждем… - Блэк резко вскидывает голову, обнаруживая меня у двери, и я не путаю вспышку в его глазах с чем-то меньшим, чем ярость. Его кулаки бьются о стол. Все его люди поворачиваются и смотрят на меня.

  Я отступаю, не говоря ни слова, и поспешно отступаю, возвращаясь тем же путем, которым пришла. Я видела его глаза в различных состояниях ярости, но никогда не видела, чтобы они горели так сильно. Я уже собираюсь подняться по лестнице, когда слышу, как меня зовут. Но не он. Я поворачиваюсь к женскому голосу и нахожу Эстер, темноволосую женщину, которая вчера вечером показывала мне мой номер.

  «Ты, должно быть, голодна», - говорит она, показывая направо от себя. «Я как раз собирался принести завтрак в твою комнату, но раз уж ты здесь. . . »

  Она впервые со мной разговаривает. Она англичанка? Она очень привлекательная дама, лет сорока, со стройным телом и ясной кожей. На ней то же, что и прошлой ночью - серая форма горничной. Это просто. Скучно. Я оглядываюсь на офис Дэнни, разорвана.

  «Он хочет, чтобы ты поела», - говорит она, отвлекая мое внимание. «Кухня там». Поворачиваясь, Эстер уходит, и я решаю следовать за ней, возможно потому, что она единственная женщина, которую я видела с тех пор, как приехала. Есть с кем поговорить.

  Войдя в кухню, огромное пространство с большим количеством стеклянных дверей, ведущих в сад, я сажусь на остров. Эстер молчит, вытирая бока, опорожняя посудомоечную машину и ставя свежий кофе. Тишина неловкая.

  "Сколько вы здесь работаете?" - спрашиваю я, пытаясь завязать праздную беседу.

  «Достаточно долго», - говорит она через плечо, вращая кофейник, пока машина капает в него жирные капли кофеина. Довольно долго. Это звучит слишком долго.

  "Вы управляете домом?"

  «Я делаю, как меня просят». Она наливает кофе в чашку и протягивает ее, и я соглашаюсь с легкой улыбкой. «Тебе будет хорошо, если ты сделаешь то же самое».

  Я ничего не говорю, но много думаю. Все делают то, что просит Дэнни Блэк. Я должна прислушаться к ее совету.

  «Бублик? Тост?" - спрашивает она, залезая в шкаф.

  «Тост, пожалуйста».

  Она загружает тостер двумя ломтиками хлеба и нажимает на рычаг, топя их. Затем она снова занимается своими делами, как будто меня здесь нет. Я раскручиваю чашку с кофе, гадая, интересую я ее и вообще как я оказался в особняке ее босса. «Надеюсь, вы не против, чтобы я спросила…»

  «Можешь уходить, Эстер». Голос Дэнни с силой бьет меня по спине, он звучит так же сердито, как и его глаза, когда я бежала из его офиса. Я не оборачиваюсь, а вместо этого смотрю, как Эстер убегает, не говоря ни слова. Опуская взгляд на пятнистую серо-черную мраморную стойку, я начинаю изучать различные узоры, пытаясь создать из них формы и изображения. Я знаю, что он приближается. Каждый волосок у меня на затылке встал дыбом. Я вздрагиваю от напряжения. А потом его рука ложится мне на шею. Но вместо того, чтобы больше напрягаться, я расслабляюсь.

  «Никогда больше не слушай мои рабочие разговоры».

  "Хорошо." Я не извиняюсь и не пытаюсь объясниться. Это было бы пустой тратой моей энергии.

  Его хватка сжимается. "Ты голодна." Я киваю. "Жаждущая?" Я просто поднимаю чашку с кофе, и его хватка сжимается еще сильнее. Можно подумать, что с моей уступчивостью он смягчится. Но его хватка со мной становится все сильнее. И я знаю почему. Он ищет вопля, чего угодно, чтобы показать мой дискомфорт. Он этого не получит.

  «Сильнее», - без раздумий плюю я, ставя чашку с кофе на стойку и кладя руку ему на затылок. «Если ты собираешься это делать, делайте это как следует». Я толкаю его, подстрекая его, и он входит, его пах прижимается к моей спине.

  Окунувшись, он кусает мою мочку, жестко задевая ее сквозь зубы. Я закрываю глаза и заставляю себя не позволить нашему контакту подорвать мою решимость.

  "Кофе?" - спрашиваю я совершенно неожиданно. Это глупо, но в моем безумии есть метод. Убирать его от меня, прежде чем я сделаю то, о чем сожалею. Хотелось развернуться и расстегнуть его ширинку.

  Он посмеивается мне в ухо, звук мягкий и легкий.

  Просто так.

  От рычащего сердитого медведя до милого маленького медвежонка.

  "Пожалуйста." Он отпускает меня, и я спрыгиваю со стула, как резиновый мяч, унося себя на безопасную сторону острова, когда я встряхиваюсь и возвращаюсь к жизни. Он берет мою табуретку, ставит одну ногу на другую и опирается локтями на стойку, наблюдая за мной, пока я ищу дорогу. Я готовлю ему кофе, одновременно уговаривая себя спуститься с края смертоносной скалы. Я также пытаюсь придумать что-нибудь еще, чтобы сказать, что не включает в себя то, что я, возможно, слышал или не слышал, когда зависала на пороге его офиса. Нежелательная береговая охрана. Грузы. Отвлекающие факторы.

  Я не удивлена своими новообретенными знаниями. Мне любопытно, а любопытство в этом мире убивает тебя. К счастью для меня, у меня есть желание дышать, даже если я технически не живу. «Сахар?» - спрашиваю я, поворачиваясь к нему лицом.

  «Очевидно, я достаточно сладкий».

  Я усмехаюсь и не извиняюсь за это. Дэнни Блэк такой сладкий, как ад холодный. "Здесь." Я провожу чашку по острову, и он берет ее, прежде чем я успеваю убрать руку, прижимая ладонь к горячей керамике, удерживая ее там, удерживая глазами. Его горят. Огонь и лед кружатся в их глубинах. Я позволила своему взгляду упасть на его шею, где из-под рубашки с открытым воротом торчит прядь волос. А потом они падают дальше на юг к нашим рукам на чашке. Тепло, проникающее в мою плоть, есть, но его нет. Когда я прикасаюсь к нему, на самом деле ничего нет. Близко к нему.

  "Спасибо." Он отпускает ладонь и смотрит на меня, поднося чашку ко рту. «Я думаю, что что-то горит».

  Мои чувства сверхосторожны, но мое обоняние слишком занято изучением его одеколона, чтобы заметить другой сильный запах в комнате, пока он не указал на него.

  Потом я вижу дым.

  "Дерьмо." Я бросаюсь к тостеру и нажимаю на него все рычаги, пытаясь выбросить дымящийся хлеб. Неудачно. Мой завтрак продолжает гореть, запах усиливается. Я оглядываю местность в поисках чего-нибудь, что можно откопать. Нет ничего. "Черт." В отчаянии я просовываю руку и вытягиваю ее, опасаясь, что могут сработать все пожарные сигнализации.

  Я бросаю подгоревшие тосты на тарелку и смотрю на груду древесного угля. «Надеюсь, ты похитил меня не из-за моих кулинарных способностей». Я поднимаю глаза и нахожу Блэка, прижав кофе к губам, неподвижного и тихого, наблюдающего за мной. Его лицо бесстрастно. Никаких развлечений. Мы смотрим. Это тихо. Мои глаза начинают блуждать по каждому дюйму его лица, а его взгляд - по моему. Его дыхание становится глубже. Моя становится напряженным. Я вижу в его глазах миллион грехов. И мне интересно, видит ли он грязь моей жизни в моих.

  Рычаг тостера поднимется. Это заставляет меня подпрыгивать, и мои глаза отрываются от его. Я быстро перестраиваю свои мысли и беру тарелку, готовая выкинуть завтрак в мусорное ведро.

  «Поставь тарелку».

  Я замираю. Посмотрите на него. "Что?"

  Он медленно ставит чашку на остров и огибает его, забирая тарелку из моей руки и отставляя в сторону. Затем он снова нажимает на рычаг тостера. «Я больше не кладу туда хлеба», - говорю я ему, хватая буханку, оставленную Эстер. Моя рука не выдерживает. Он крепко хватает меня за запястье, успокаивая.

  Затем он направляет мою руку к тостеру. Тепло на моей плоти мгновенно. Таково мое замешательство. Его глаза просверливают меня, пока он медленно опускает мою руку вниз, пока моя ладонь не встретится с раскаленным металлом. Я не чувствую ничего. Я закалена? Глупа? Я не знаю, но я не чувствую того, что должна чувствовать. Боль.

  «Если ты уйдешь, я тебя не остановлю». Его заявление должно вызвать что-то во мне. Настороженность. Мои нервы оживают, и внезапно появляется боль. Но я не отстраняюсь, вместо этого стиснув зубы, терпя его пытки. Это ничто по сравнению с другими жестокостями, с которыми я столкнулась. Ничего подобного по сравнению с другими наказаниями, которые я перенесла.

  Но он меня не наказывает. Он пытается изучить меня.

  И я его.

  Я беру свободную руку и слепо беру его, наши глаза прикованы. Дэнни облегчает мне поиск, фактически вкладывая свою большую руку в мою. Я тоже несу его над тостером. Он меня не останавливает. Я прижимаю его ладонь к металлической поверхности рядом со своей.

  Его лицо не трескается, но его глаза превращаются из кипящего тепла в настоящий ад, его челюсть теперь такая же напряженная, как и моя, когда мы стоим там, пытая друг друга.