— Что это значит? — обернулся Шпеер.

— Это значит, что наша «рысь» нашла вторую гаубицу. Теперь у русских нет другого выбора, кроме как атаковать всеми имеющимися силами.

Дорнбергер снял трубку телефона:

— Передайте всем: готовность номер один! Готовность номер один!

Шпеер вернулся к стереотрубе.

Ситуация на поле боя изменилась. Неповрежденная «тридцатьчетверка», бросив на растерзание подбитого товарища, спешно удрала за насыпь. Прошло немного времени и насыпь будто вспухла — сразу в нескольких местах над насыпью поднялись башни русских танков. Но переезжать рельсы они не спешили, пытаясь по выстрелам понять расположение танков противника.

Но вместо орудий заговорили гиперболоиды. Полдюжины лучей одновременно рассекли морозный воздух, поджигая ветки кустов. Русские спешно сдали назад за насыпь, но два танка все же получили повреждения. Одному тепловым лучом срезало ствол орудия, второй лишился верхней части башни.

— Все, мы их зажали! — вскричал Дорнбергер. — Вперед они не сунутся, назад им не дадут уйти наши «осы»! Теперь «тигры» с гиперболоидами зайдут с обеих сторон и сожгут всех дотла!

«Господи! — подумал Гарин. — Неужели победа?»

И в этот самый миг Шпеер, не отрывавший взгляда от стереотрубы, изумленно воскликнул:

— Черт побери, это еще что такое???

На железнодорожную насыпь карабкалось нечто, формой походившее на советский КВ-1. Собственно, это и был «Клим Ворошилов», но какой! От макушки башни до самой земли танк был покрыт стальными листами, отполированными до зеркального блеска.

— Что задумали эти психи? — озадаченно выдохнул Дорнбергер.

Ответ не заставил себя долго ждать. Направленный на КВ тепловой луч отразился в зеркальной поверхности, не причинив танку ни малейшего вреда. Поворачивая корпус танка, русский водитель направил луч обратно в сторону Панцеркампфвагена. Из кустов полыхнул загоревшийся бензобак, почти сразу взорвалась боеукладка.

— Нет, нет… Этого не может быть! Нет! — шептал Гарин, не в силах отвести взгляд.

Еще три гиперболоида направили лучи на зеркальный танк и все три были уничтожены своим же огнем.

— Отставить! — вскричал опомнившийся Дорнбергер. — Отставить работать лучами!

Но было поздно. Еще два танка были подожжены отраженными лучами. Обезумевшие от ужаса танкисты бросали свои машины, пытаясь бежать, но попадали под перекрестный огонь русских пулеметов.

— Господин рейхсминистр, оставаться здесь далее становится небезопасно.

— Вы правы, герр Дорнбергер, пора убираться отсюда.

— А что делать с этим? — указал Дорнбергер на оцепеневшего Гарина.

— Мне он не нужен.

— Господин Шпеер, — залепетал Гарин. — Господин Шпеер, ведь я честно работал… Я же никому… Гиперболоид…

Шпеер гадливо поморщился, глядя на Гарина, размазывавшего слезы по щекам.

— Вы обещали мне оружие. Помните? Грозное оружие небывалой силы. А ваш гиперболоид оказался бессилен против простого зеркала.

— Я не знал… Клянусь Богом, я не знал! Пощадите меня, я же не знал!!!

— Какая теперь разница? — пожал плечами Шпеер. — Единственное, что я могу для вас сделать, это пообещать быструю смерть. Герр Дорнбергер, распорядитесь, чтобы господина Гарина пропустили в газовую камеру без очереди.