- Ты же знаешь, что это не так. Ты должен это понимать. Мне кажется, что это бабушка отправила тебя ко мне в ту ночь. Чтобы именно ты нашёл меня. Разве ты не хочешь знать всей правды? Для начала узнать, кто ты? Кто были твои родители? По-моему, это у тебя должны возникать такие вопросы, а не у меня. Почему ты сопротивляешься?

- По-моему, мы уже выяснили кто я. Могу повторить для непонятливых. Меня зовут Марк, мне двадцать пять. Оба моих родителя погибли в автокатастрофе, когда мне было одиннадцать. Бабушка умерла, когда мне было десять. Хорошо, хорошо, ушла от меня, когда мне было десять. Нашла себе новых ненормальных родственников, одна из которых пытается втянуть меня в непонятую историю. До восемнадцати лет я жил с ненормальной женщиной, от которой вечно воняло, а с восемнадцати лет живу самостоятельно. Ничего не забыл? Ах, да, меня уволили с работы, бросила девушка, и оставили все люди, которых я называл друзьями. Теперь точно ничего не забыл. Всё, выяснили кто я?

- Ты не думал, что эти события связаны? – лёгкие прикосновения её рук на моих плечах. Айли осторожно дотрагивалась до меня. Опять её психология?

- Я так не думаю. Это всё случайность.

- Можно, я тебе помогу? Тогда мы сможем всё выяснить, вот увидишь.

Я повернулся к девочке, внимательно вглядываясь в её лицо. Вокруг серых глаз были длинные ресницы непонятного цвета. Тонкие брови такого же пепельного цвета, как и её волосы. Высокий чистый лоб, легкий румянец на щеках. Странно, раньше я и не замечал, что у неё есть румянец. Нос был маленький, аккуратный, а слегка припухлые розовые губы были приоткрыты. Всё её лицо было аккуратным, каким-то неуловимо красивым. Сначала она казалась страшненькой, а теперь всматриваешься, и видишь, что в ней всё гармонично. Короткие волосы были прямыми, и торчащие уши игриво выглядывали. Может от того, что она несколько дней не расчёсывалась, а может всегда, волосы торчали в разные стороны. Сам не ожидая от себя я потянулся к её волосам и постарался их пригладить. Мягкие. Айли не шелохнулась. Я понимал, что ей не удобно так стоять, наклоняясь ко мне, но, если я встану с дивана, куда сел, когда она начала рассказывать о бабушке, всё мгновенное волшебство пропадёт. Я снова стану хмурым Марком, а девочка всё так же будет меня раздражать. Сейчас она мне нравилась, и я прекрасно это осознавал.

- Это колдовство? – почему я говорю шепотом?

- Нет. Это ты сам.

- Отойди от меня, пожалуйста. Ты на меня как-то действуешь не так, - я не хочу, чтобы она отодвигалась. Пусть лучше дотронется. Нет, лучше не надо. Мне никогда не нравились такие, как она. Маленькие, слишком худые, с короткими стрижками. Так почему сейчас мне хочется, чтобы она дотронулась до меня?

- Ты должен мне довериться. Тогда ты поймёшь, что я тебе не врала, - она сделала несколько шагов назад, и у меня в груди что-то заныло от разочарования. Волшебство начало пропадать.

Но потом случилось то, от чего мой здравый смысл покинул меня навсегда.

Сначала появилось какое-то свечение вокруг неё. Словно она сама стала маленьким солнышком, выпуская свои лучики. Глаза девочки из серых начали становиться жёлтыми, волосы стали ещё короче, из пепельных окрашивающиеся в красный. Кожа на лице заискрилась оранжевым, глаза стали более круглые, обрамлённые тёмно-красной подводкой. Нос вытянулся, и стал напоминать клюв. Айли начала сжиматься, становясь ещё меньше. На руках появились красные перья, а потом руки начали становиться больше, превращаясь в крылья. Та, что несколько секунд назад была девочкой, сняла с себя рубашку, штаны, но там было не голое тело, а тело покрытое полностью красными перьями. Я вжался в спинку дивана, понимая, что это всё не сон. Айли превращалась. Ещё секунду, и передо мной была красная птица, с длинным хвостом. Большая метровая птица. Моё удивление было настолько сильным, что я не сразу понял, что это не просто птица. Она светилась огнем, нет, не светилась, переливалась. Я вспомнил детские сказки, которые рассказывала мне бабушка перед сном. Чаще всего она читала мне сказку про конька-горбунка. И о стране, где обитают жар-птицы. Сейчас сказка превратилась в явь, одна из них стояла передо мной.

Страх сцепил меня. Мой разум попрощался со мной, и вышел в окно. Я смотрел на это чудо, боясь сказать слово. Не сказать. Я не смел двинуться, казалось, если я сделаю движение, то она сейчас улетит, и всё закончится.

«Ты меня слышишь? »…

Откуда этот голос? Я видел, что птица не открывала своего клюва, а значит, это не она говорит со мной. Жар-птица наклонила голову, изучая меня.

«Ты меня слышишь?» – голос в голове. Так это она разговаривает со мной?

- Как ты это делаешь? – слова давались с трудом, губы не хотели двигаться.

«Я умею общаться телепатически. Раньше я так часто разговаривала с сестрой. Она мой близнец. Но я могу общаться только с теми, с кем у меня есть связь. Ни бабушка, ни брат, никто либо другой меня не слышал. Я знаю, что это часть дара. Значит, у тебя есть либо дар, и это подтверждает мои слова, что ты не человек, либо у нас есть какая-то родственная связь, что снова подтверждает, что ты не человек».

- Этого не может быть. Мы с тобой точно не родственники. Я это точно знаю.

«У нас одна бабушка на двоих. Тебе этого мало?»

Я неотрывно смотрел на Айли, и не мог поверить, что это правда. Наверное, это всё ещё длинный сон. Но как тогда объяснить, что я чувствую боль от царапины, которую ковыряю на руке? Птица сделала несколько шагов, приближаясь ко мне, и тут я заметил, что одно крыло у неё как-то странно висит. Второе же лежало на спине.

- Что с твоим крылом?

«Они у меня сломаны. Пока восстановить их у меня не получается. Поэтому мне нужна твоя помощь. Если они меня схватят, то я пропаду».

- Кто они?

Но ответа я так и не получил. Хлопок, вспышка, и передо мной стояла Айли, стеснительно прикрывая голое тело своими руками. Я отвернулся, давая возможность ей одеться. Мыслями возвращаясь к нашему разговору. Сломаны крылья? Кажется, где-то я это уже слышал. Неуловимая мысль витала перед моими глазами, виляя своим хвостом. Кто-то мне уже говорил про сломанные крылья. Было такое чувство, что это было когда-то очень давно, когда ещё реальность торжествовала с разумом.

Вопросов было больше, чем ответов. Я повернулся к девушке собираясь их задать. Айли села рядом со мной на диван. Поджав под себя одну ногу, она села полу-боком продолжая смотреть на меня. Серые глаза были рядом, изучали мое лицо, как я до этого изучал её. Что-то мне не нравилось в её взгляде, а я понять не мог что.

- Кажется, я знаю, как тебе можно помочь. Только тебе этот способ может не понравиться. Скажи, пожалуйста, откуда у тебя этот шрам? – теплые пальцы провели по брови, и меня ударило током. Да что же это такое?

- Можно тебя попросить, чтобы ты не трогала меня? Меня бьет током, а меня это не устраивает.

- Я хочу прочитать тебя. Но если тебе не приятно, я не буду трогать, хорошо. Но для того, чтобы ты мог узнать кто ты, мне придётся поковыряться в твоей голове. Иначе я не смогу помочь. Я должна увидеть тебя прошлого. Сейчас ты можешь что-то не помнить, какие-то события могли просто вытисниться из твоей головы. Ты сам от себя мог создать защитный барьер. Но если ты не позволишь мне увидеть, то я не смогу помочь.

- Слушай, ты уверена, что мне не будет лучше, если я останусь в неведении?

- Думаю, каждый вправе знать, кто он есть на самом деле. А ты не просто так появился тогда ночью, теперь я это точно знаю. Ты готов?

Нет, я не был готов. Совсем не был готов. Не был уверен, точно ли мне это надо. Но если не сейчас, то когда? И смогу ли жить потом спокойно, зная, что упустил свой шанс? Надо рискнуть и сделать это.

- Эм…мне будет больно?

- Боишься какой боли? Физической или эмоциональной? Готов?

Нет, я не был готов, но Айли не стала ждать. Она села напротив меня, приближаясь ко мне так близко, что я чувствовал её дыхание на лице. Мурашки побежали по спине. Она ободряюще улыбнулась, и приложила кончики пальцев к моим вискам. Секунды две ничего не происходило. А потом волна тёплого воздуха пронеслась сквозь моё тело, стало неприятно покалывать в позвоночнике, и тут картинки как в кино начали проноситься перед моими глазами.

Передо мной был маленький мальчик, которому было года два или три. Золотистые волосы на его голове весело вились, и эта весёлость была во всём мальчике. Он смеялся сидя на коленях отца. Отец был ещё молодой, я его запомнил совсем другим, а этот мужчина был полон жизни. Почувствовав зависть к этому мальчику, я сделал шаг, надеясь, что меня увидят. Но он меня не замечал. Отец играл с ребёнком, со своим первенцем, наследником, как часто называл меня папа. У меня сохранилось это воспоминание?

«Не отвлекайся, иди дальше».

Еще и указывает…

Следующая картинка, я старше. Четырехлетний карапуз спускается по лестнице, стараясь делать каждый шаг. Лестница для него была большая, кривые ножки почему-то не слушались. И тут я понял почему. За спиной мальчика что-то торчало, наподобие крыльев, но они были мало на них похожи. Словно ветки затянули пленкой. Не помню у себя такого костюма. Крылья цеплялись, мешая малышу. Зачем вообще их нацепили на меня? Я подошёл к ребёнку, решив помочь ему, но тут меня словно прибило гвоздями к стене. Крылья не были костюмом. Они торчали из спины, кто-то специально обрезал рубашку, чтобы одежда им не мешала. Уродливые кривые крылья. У меня были крылья?

- Марк, спрячь крылья, сейчас к нам придут гости! Что они скажут, если увидят их на тебе? – такой родной до боли знакомый голос матери. Теперь понятно, почему я не ходил в детский сад, как другие дети. И почему школа была под запретом. Чтобы никто больше не увидел, что я урод. Что-то кольнуло в сердце. Как такое вообще возможно? Почему крылья?