Глава 7

Шум включенного душа нарушал тишину спальни, и Зи закрыл дверь за собой и глаза, сделал глубокий вдох. Шампунь. Кондиционер. Мыло. Но за этим букетом чистоты крылся аромат, связывающий все воедино.

Его шеллан. Белла. Супруга Брата Черного Кинжала Зэйдиста, сына Эгони, любящая мамэн Наллы, первенца в союзе, скрепленном истинной, всепоглощающей любовью.

Когда он снова открыл глаза, воду уже перекрыли, и сейчас был слышен шорох, с которым полотенце собирало влагу с обнаженного тела, с усердием, будто вышеупомянутая мамэн куда–то спешила.

Он прошел в комнату, скидывая куртку, нагрудную кобуру и пистолеты, пристегнутые к бедрам. Он спрятал амуницию на верхней полке встроенного шкафа, подальше от глаз и рук малышки. Но и он, и его супруга всегда помнили об этом оружии.

– Зэйдист?

О, этот голос. Он слышал его каждый день и каждую ночь, и никогда не устанет. Этот голос пробуждал его ото сна и возбуждал его, успокаивал его, заставлял улыбаться и много всего прочего, что можно описать словами.

– Привет. – Он подошел к открытым двойным дверям ванной комнаты и посмотрел в другой конец помещения, отделанного белым мрамором. – Хорошо искупалась?

Белла завернулась в полотенце размером с палатку. Оно едва накрывало его плечи, что навело Зи на мысль, насколько хрупкой была Белла по сравнению с ним... и ему нравилась эта разница в весе, но не потому, что его волновали стандарты, худоба. Нет, это значило, что он сможет защитить ее. Убить за нее. Заработать на хлеб для нее и из ребенка, если потребуется.

Главная цель его жизни – забота о его супруге и Налле, намного важнее спасения своих Братьев и Короля.

– Да, было приятно принять душ. – Она наклонилась и замотала влажные волосы отдельным полотенцем. Подцепив конец, она выпрямилась и взяла с раковины увлажняющее средство. – Я измазалась краской в игровой комнате.

– А?

– М–м. Идея Наллы рисовать пальцами – что–то с чем–то. Особенно когда холстом служит ее мамэн. Изначально эти джинсы были голубыми.

Когда она указала на ванну, Зи посмотрел на свернутые девайсы, которые словно побывали на месте преступления. Джинса была покрыта красной краской.

– Вау.

– Видишь? И я молчу про флисовую кофту, в которой была. Скажу лишь, что Фритц сиял, забирая ее в стирку. Клянусь, этот доджен обожает стирку так, будто это его персональная работа. – Белла нахмурилась. – Ну, это и есть его работа. Глупость какая.

Когда она рассмеялась, Зи прислонился к дверном косяку, наблюдая, как руки его шеллан втирают в плечи, предплечья и локти крем «Neutrogena». Когда возбуждение закипело в крови, в голове мелькнула куча образов с обнаженкой.

– Она все еще с Битти? – спросил он, когда Белла склонившись принялась увлажнять кожу ног.

Прошу, Боже, пусть нянька сидит с ней, думал он, скользя взглядом за рукой Беллы, порхающей по икре и коленке, полы полотенца разошлись, являясь взору кожу ее бедра.

– Да, они весело проводят время. Битти в восторге от нее, клянусь, эта девочка – золото. – Внезапно Белла остановилась в процессе нанесения крема и окинула Зэйдиста взглядом. – Что стряслось?

Зи не смог сдержать ленивую улыбку.

– Ну, в настоящий момент я ужасно разочарован тем, что не пришел на десять минут раньше, пока ты принимала душ. Но я компенсирую, если сниму с тебя полотенце. Зубами.

Белла выпрямилась, но, к сожалению, глаза сохранили прищур.

– Что сегодня случилось? Ты вернулся домой раньше, верно? Все в порядке? Кто–то ранен...

– Все нормально, – Зи шагнул вперед. – Ничего критичного.

Он скользнул руками по талии супруги, мягкость махрового полотенца не могла сравниться с ее кожей. В ответ взгляд Беллы скользнул по его лицу, и он позволил ей читать его сердце. Белла всегда была такой. Она всегда знала, о чем он молчал, но он не солгал. Он получил сообщение в групповой чат о том, что операция Куина прошла успешно. Поэтому все просто... нормально.

Она обернула руки вокруг его шеи и прислонилась к нему. Когда Белла просто продолжила смотреть на него, он знал, что она делает. Она давала ему шанс высказаться, но уважала его границы... и ему не нравилось, что ей приходилось идти на последнее. Терапевтические сеансы с Мэри проводились каждую неделю, и они помогали ему, но ему все еще было сложно выражать свои чувства словами, или даже идентифицировать их и сортировать в своей голове.

– Прости, – выдохнул он.

Ее улыбка была настолько прекрасной, что стало больно в груди.

– Я люблю тебя.

Боже, эти три слова несли в себе столько смысла. Не извиняйся. Я здесь, я никуда не денусь. Я принимаю тебя любым. Ты не настолько сломан, как убеждаешь сам себя, и можешь рассказать все, когда будешь готов.

Зи уже хотел склонить голову и поцеловать ее, когда раздался стук в дверь, и он бросил злой взгляд на закрытую панель. Тот факт, что он периферийным зрением поймал их кровать, их большую, мягкую кровать с покрывалами, как воплощение нирваны, которой его вполне возможно лишат... это делало его... как там говорят?

Злило его до трясучки.

– Что, – бросил он через плечо.

Из–за закрытой двери донесся деловой голос Тора:

– Роф собирает нас. Я пытался связаться с тобой по мобильному.

– Гребаный ад, – пробормотал Зи. – Иду.

Белла скользнула руками по его плечам.

– Продолжим, когда освободимся.

Он покачал головой.

– Я должен извиниться.

– Ты не можешь повлиять на собрания.

– Нет, не за это. – Он опустил взгляд. – Просто... жаль, что я такой сложный.

– Ты издеваешься? По сравнению с Вишесом? Или Рофом? Или, секунду, как насчет...

– Лэсситера.

– ...Лэсситера.

Зи тихо рассмеялся, а потом сказал:

– Но мне, правда, жаль.

Он часто говорил ей подобные фразы, имея в виду нечто большее, чем словарное значение этих слов: как только я узнаю, что тревожит меня, то приду к тебе первой; правда, все в порядке, и я так благодарен за твое терпение. Я пытаюсь идти на контакт с окружающими, просто порой я буксую.

О, и еще: прямо сейчас мои рабочие обязанности доставляют мне кучу геморроя.

И последнее: с нетерпением жду возможности остаться с тобой голыми и наедине.

– Не извиняйся. – Белла погладила его стриженный под ноль череп. – И ты знаешь, где меня искать.

– Передашь Налле привет от меня? И скажи, что папочка ее любит.

– Обязательно.

Обхватив свою супругу, завернутую в махровое полотно, он наклонил ее максимально к полу, удерживая в своих руках. Потом прижался к ее губам... и подарил страстный поцелуй.

Когда Зи, наконец, остановился, Белла раскраснелась, тяжело дышала и была полностью возбуждена.

– О, Боже... – прошептала она с придыханием.

Что ж. Он чувствовал себя на пару футов выше.

– Я, правда, не хочу уходить.

– Да. Я тоже, – она рассмеялась.

Еще один поцелуй, и потом Зи вышел из комнаты, пятясь, потому что не мог оторваться от Беллы. Но порой он не хотел смотреть ей в лицо. После всего пережитого времени, учитывая, что они создали прекрасную малышку, учитывая любовь между ними? Порой ему хотелось исчезнуть, даже стоя перед ней.

Но она понимала его достаточно хорошо, чтобы давать ему пространство, когда нужно, и терпеливо ожидала его возвращение.

– Позже, – поклялся он.

Белла улыбнулась ему так, что он тут же начал гадать, как быстро они закончат в кабинете Рофа его гребанное совещание.

– Позже, мой мужчина. Может, я даже поубегаю, чтобы ты смог меня поймать.

Кончики клыков защекотало в предвкушении, верхняя губа сама приподнялась. Животной сущности в нем нравилось, когда приходилось преследовать шеллан, и, блин, Белла любила, когда ее ловили.

Он все еще утробно рычал, выходя в коридор со статуями. А входя через открытые двойные двери в кабинет Рофа, он удивился, что все уже собрались в тесных стенах.

Зи решил, что будут лишь он, Тор и Роф, и речь пойдет о ранении Куина. Но нет. Свободными остались только стоячие места: каждый из воинов занял свое место на и вокруг антикварной мебели, огромные тела и низкие глубокие голоса заполняли пространство в комнате. Король по своему обыкновению сидел на огромном отцовском троне, золотой ретривер устроился у него на коленях подобно меховому одеялу. Джордж, пес поводырь Рофа смотрел на собравшихся, виляя хвостом, но он бы никогда не оставил хозяина. Сидел ли он на коленях Рофа, у его ног, или ведомый на поводке, он проявлял дружелюбие ко всем окружающим, но его любовь и преданность принадлежала только Рофу.

Зи направился к углу, в котором всегда стоял. Там был его близнец Фьюри и Хекс.

– Как дела? – тихо спросил его брат. – Что на повестке дня?

– Все собрались? – спросил Роф поверх пса. – Чего ждем? Я тут не молодею.

Великий Слепой Король, сейчас избранный демократическим образом, нахмурился под своими очками в роговой оправе, словно прождал двенадцать часов; благодаря вдовьему пику и длинным черным волосам он выглядел еще злее, особенно когда выплевывал слова.

С другой стороны, мужчина был способен взбеситься с нуля до сотни из–за задержки в пару секунд.

Тор, стоявший возле Короля, прокашлялся и сказал поверх шума:

– Все здесь.

– Тогда вещай, синоптик – пробормотал Роф, когда разговоры затихли.

Тор кивнул.

– Спасибо всем, что пришли. По всей видимости, завтра нас ожидает серьезная буря и...

Двойные двери, которые уже закрыли, резко распахнулись, и в дверях возникло то, что лучше бы никому не видеть. Ну, вообще, никогда, ни за что. Не–а.

Лэсситер, любимый пладший ангел всея особняка, по его личному мнению, если проводить опрос, то выяснится, что других ангелов никто и не знал... встал в позу, уперев руки в бедра, выкатив грудь, расставив ноги так, словно готовился выйти на суд в «Топ–модель по–американски».

– Что ты, черт возьми, такое? – пробормотал кто–то.

– Мы все еще разбираемся с этим, – пробормотал Ви, прикуривая самокрутку. – Предлагаю начать список с «придурка».

Лэсситер показушно прошел взад вперед и покрутился на месте.