А вслух она спросила:

– Рассказать что?

Что он установил в гараже скрытые камеры и уже знал о том, что она каталась на БМВ?

– О Меган. – Он снял полотенце с шеи и прижал к лицу. – Я просто не знал, как рассказать об этом, и я переживал за ваши чувства.

– Меган? – Эль представила женщину, подошедшую к двери, такую из себя уверенную и надушенную, такую... сексуальную. – Подожди, та, что приходила вчера?

– Да.

– Прошлой ночью было не первое твое свидание с этой женщиной?

Он выдержал паузу, прежде чем ответить. И, опустив взгляд, покачал головой.

– Нет, не первое.

Эль подалась вперед.

– Как долго... подожди, ты встречаешься с ней? В смысле, она твоя подружка?

– Я не знал, как подать это. – Он посмотрел на нее. – Для разведенных нет настольного учебника, чек–листа, что и как делать. И я не знал, как будет лучше.

– Ну, вранье детям – точно не к лучшему.

Он кивнул.

– Это справедливо, и ты имеешь право злиться. Я просто пытаюсь быть деликатным по отношению к...

– Маме? Это о ней ты на самом деле беспокоишься?

– Слушай, я знаю, у нее сейчас трудные времена. Я знаю, что ты ездишь к ней, и что все сложно. Знаю, ты переживаешь за нее. Я тоже переживаю за нее.

Эль нахмурилась.

– Значит, Меган – твоя подружка.

Папа сделал глубокий вдох.

– Да, это так.

Осознав сказанное, Эль просто сидела и моргала. А потом посмотрела на кроссовки возле зимних ботинок и на авокадо с яблоками. Внезапно за их столом на четыре персоны в их новом «семейном» доме, на пустом стуле появился призрак.

– Срань Господня. Папа, как давно это продолжается? – А потом она сложила дважды два. – Ты издеваешься? Все эти деловые встречи? Вечерние конференции, когда тете Бэт приходилось оставаться с нами? Все потому что ты виделся с Меган...

– Я не знал, как сказать вам. Прости.

– И как давно ты врешь нам? – Она скрестила руки на груди. – Сколько?

Когда отец не ответил, Эль окатил холодный ужас.

– Вы из–за нее развелись? О, Боже, ты изменял маме?

– Нет, конечно же, нет.

Он ответил то, что должен был. Но глаза снова опустил в стол.

– Если ты врешь мне сейчас, и я впоследствии об этом узнаю, – сказала Эль тихим голосом, – я перееду к маме и заберу Терри с собой. И плевать, если в той квартире грязно.

– Эль... – Он тихо выругался на французском. – Все очень сложно. Отношения между мной и твоей мамой, особенно в самом конце, были... просто все было очень запутанно.

Эль толкнула стул назад, и когда она встала, парка упала с колен на пол.

– Это статус в «Фейсбук». А не причина для уничтожения семьи.

Всю ее жизнь отец был ее оплотом и гаванью, ее примером. Сейчас она чувствовала себя заблудившимся ребенком.

– Расскажи мне, – настаивала Эль.

– Мы с твоей мамой давно отдалились.

– Потому что ты изменял ей!

– Нет, это произошло позднее. – Было сказано невзначай, словно он вообще не собирался ничего говорить. И в этот момент, казалось, он сосредоточился. – Люди расходятся, Эль. Это грустная правда. Мы начали с лучшими намерениями, но... все изменилось. Особенно после того, как ее родители погибли в автокатастрофе. Она ушла в себя, и я ее не виню.

Смутные воспоминания о двойных похоронах мелькнули на поверхности сознания и тут же исчезли. Она не могла сейчас думать об этом.

Когда Эль снова села на свой стул, отец выругался и протер лицо полотенцем.

– Это целиком и полностью моя вина. Я будут честен относительно этого. Я... я много работал, она погрузилась в горе... и мы... охладели.

– Но вы были женаты. – Эль чувствовала себя меньше своей сестры лет на десять – так тонко она говорила. – Вы любили друг друга. Когда–то.

– Эль, в жизни случается разное. – Глаза ее отца наполнились слезами. – Ты взрослеешь, в жизни происходят события, которые меняют ее самым непредсказуемым образом. Но в одном мы с ней всегда были и будем согласны: ты и твоя сестра – лучшее, что мы когда–либо сделали. Это не изменится. Никогда.

Она подумала о темной квартире мамы и усомнилась в его словах.

– Эль, мне правда очень жаль...

Терри появилась в арочном проеме, волосы взлохмачены, босые ноги выглядывали из–под пижамных брюк и стояли на голой плитке, лицо искажено в зевке.

– Что происходит?

Эль взяла парку с пола и снова встала, в этот раз с рюкзаком.

– Я подожду автобус на улице.

Отец потянулся к ней.

– Эль, там холодно...

– Мы должны идти в школу? – Терри потеряла глаза. – Я думала, занятия отменят из–за снега.

– Бури еще нет, – сказал их отец. – Ожидается ближе к вечеру.

– На самом деле, она уже здесь, – пробормотала Эль, выходя из кухни.

Она с облегчением вышла из дома, не оглядываясь, хотя папа был прав. Утро выдалось обжигающе холодным, и в воздухе пахло снегом. Боже, она надеялась, что занятия не отменят.

И кто бы мог подумать, что она пожелает такое.

Хорошие новости? Если они вообще есть?

Если Терри проболтается об их милой поездке, это будет капля в море после того, что сообщил ей ее отец.