Глава 15

Спустя две бутылки вина и почти полностью просмотренных «Пропащих ребят» Энни изо всех сил старалась не заснуть. Она выбралась из объятий Уилла, которые крепко обнимал её. Ей нужно запереть дверь.

Он крепко спал и выглядел таким умиротворенным: ему не снились кошмары. На кухне она схватила со спинки стула куртку. Она не могла найти свой шарф, поэтому заглянула под стол, чтобы проверить, не упал ли он на пол, и вспомнила о соломе. Выпустила Тесс через заднюю дверь, та быстро присела на корточки и вернулась внутрь. Шел сильный дождь, и Энни наклонилась, чтобы вытереть лапы старым полотенцем.

— Как тебе удается залезть в каждую лужу, Тесс? — Энни вздрогнула, почувствовав что-то странное. Конечно, в доме никого нет, Тесс бы залаяла. Она заперла дверь, радуясь, что с ней сегодня Уилл.

Он прибрел на кухню.

— Извини, я ужасная компания. — Он выглядел еще великолепнее, с затуманенными глазами и взъерошенными волосами.

— Я просто запираю дверь. Что-нибудь хочешь?

— Только тебя. Ты же не собираешься оставить меня одного на этом большом старом диване? Мы могли бы посмотреть еще один фильм. Я обещаю быть хорошим мальчиком.

Энни предпочитала думать, что он плохой мальчик, но мысль о том, чтобы прижаться к нему, показалась еще лучше. Знала, что еще слишком рано даже думать о том, чтобы начать новые отношения, но она жаждала нежности и надеялась немного поспать в его объятиях.

Он взял её за руку и повел обратно к дивану, где соорудил кровать из одеяла и подушек. Энни наблюдала, как он снял брюки, чтобы продемонстрировать лаймово-зеленые с черным боксеры «Кельвин Кляйн». Она вздохнула, как она могла лежать рядом с ним всю ночь и держать руки при себе? Не желая, чтобы он чувствовал себя раздетым, она поднялась наверх и надела пижаму «Чудо-женщины». Но она чувствовала себя неловко. Если её вид в этих шортах не заставит его броситься к двери, она, можно сказать, вытянула счастливый билет. Ей все еще непонятно, почему он здесь, но она не собиралась допрашивать его сейчас. Уилл поднял одеяло и похлопал по месту рядом с собой, и она забралась на диван, сердце бешено колотилось. Это было странно даже для неё, но она не жаловалась. Дыхание Уилла замедлилось и стало громче, когда он заснул, Энни закрыла глаза и вскоре присоединилась к нему.

***

Ему потребовалась вся его сила, чтобы вытащить женщину из машины. Он решил бросить её тело на пристани рядом со зданиями старой бумажной фабрики. Их должны были снести в ближайшее время, и все предприятия, которые раньше работали там, переехали. Он также знал, что в этом районе нет камер видеонаблюдения. В них не было особого смысла, потому что все, что осталось, — это груды обломков и рушащиеся здания.

Из-за крови ему было трудно держать её как следует, а от резкого запаха его тошнило. Он хотел бы поместить её в подвал вместе с Дженной, неожиданное дополнение к его коллекции, но, если он едва может протащить её триста футов, он точно не пронесет её милю в гору через лес. Он снял с неё одежду, прекрасно зная, как и весь остальной мир, основы криминалистики. Настоящая проблема состояла в том, чтобы расположить её. Не хотелось оставлять её лежать на полу, как будто её только что бросили; он хотел, чтобы она оказалась на виду. Он поставил её в заколоченном дверном проеме, но голова девушки продолжала свешиваться набок. Взяв шарф, украденный ранее этим вечером, он вдохнул в последний раз, запоминая запах. Затем несколько раз обернул его вокруг шеи девушки, пока не закрыл шарфом ужасную зияющую рану. Как бы ему хотелось посмотреть на лицо того, кто его развернет. Он прикрепил материал к ржавому гвоздю, который торчал из рамы; тот выглядел не очень прочным, но держался. Оставалось надеяться, что трупное окоченение наступит достаточно скоро, и тогда ей не понадобится поднимать голову. Он удивился, почему ему захотелось прикрыть рану на шее, хотя её лоб был поцарапан и помят: но это казалось правильным поступком, если в таких ситуациях было что-то правильное.

Садясь в машину, он в последний раз огляделся, чтобы убедиться, что никого нет. Его руки дрожали так сильно, что он едва мог ухватиться за руль, а живот сжимался при каждом вдохе. Если ему повезет, мать все еще будет в церкви, давая ему достаточно времени, чтобы разобраться с машиной и принять душ. Опустив стекла, чтобы скрыть кровь на них и впустить внутрь свежий воздух, он ехал домой на небольшой скорости, не желая привлекать к себе внимание. Он добрался до своего дома, не встретив полицейской машины, и поехал прямо в гараж. Закрыл дверь и не стал включать свет: никто из любопытных соседей не должен заглянуть внутрь.

Раздевшись до трусов, он вытащил из ящика черный пластиковый пакет для мусора и запихнул в него всю свою одежду. Он сваливал заполненные мешки за мусорными баками на задворках домов наркоманов в центре города. Используя отбеливатель и скребя все, что попадалось на глаза, принялся чистить машину. Завтра он отгонит её на автомойку и вымоет снаружи, на случай, если внизу окажется кровь: никогда нельзя быть слишком уверенным.

Он пробормотал себе под нос:

— Это все твоя вина, почему ты так разозлила меня, что я не смог сдержать ярость. Надеюсь, я не все испортил?

Закончив уборку, поднялся наверх, чтобы быстро принять душ. Вытираясь насухо полотенцем, он услышал, как подъехало такси с матерью. Как раз вовремя. Он бросился вниз, поставил её чашку с молоком в микроволновку и подождал, пока она запищит. Медленно смешал какао-порошок с кипящим молоком и снова помешал, стараясь не разбить хрупкую фарфоровую чашку. Затем глубоко вздохнул, готовясь к допросу, который должен был начаться менее чем через шестьдесят секунд.

Она вошла через парадную дверь и заперла её за собой. Прошла прямо на кухню и оглядела его с ног до головы.

— Почему твоя машина стоит в гараже, и что ты тут делаешь в халате? Ты заболел?

Он представил себе, как берет собачью цепь и душит мать ею, пока её злобный язык не высунется изо рта, весь распухший и черный. Как хорошо было бы навсегда заставить её замолчать. Он знал, что в один прекрасный день это произойдет; вопрос только в том, когда.

Она прошла в гостиную, села на диван и включила телевизор. Нашла повтор «Место преступления» и уселась, чтобы посмотреть его. Он поставил чашку с какао рядом с ней на маленький дубовый столик, прошептал «спокойной ночи» и повернулся, чтобы подняться наверх. Он знал, что она смотрит на него, чувствовал, как её глаза прожигают его спину, и знал, что ей любопытно, что происходит. У него было такое чувство, что она начинает немного бояться своего бледного сына, но мать ни за что не призналась бы в этом никому. Она была крепкой старой каргой, надо отдать ей должное.

***

Телефон Уилла завибрировал в кармане брюк, ударяясь о деревянные половицы. Энни только пошевелилась, но он сразу проснулся: должно быть, это работа. Он привык к таким звонкам: никто больше не звонил ему в пять тридцать утра. Отодвинувшись от ног Энни, он встал с дивана, подобрал брюки и на цыпочках прошел на кухню. Нащупал в кармане телефон и наконец, ответил на звонок.

— Алло, Уилл Эшворт, слушаю.

Энни проснулась и прислушалась к шепоту ругательств, доносившемуся из кухни. Её желудок сжался в тугой узел; что-то случилось. Уилл вернулся.

— Бедняжку нашли? — спросила она.

Он покачал головой.

— Нет, пропала еще одна девушка. В последний раз её видели на работе в музее Аббатства вчера вечером. Я должен идти. — Он наклонился и поцеловал Энни в губы. Затем надел ботинки, куртку и направился к двери.

— Подожди, тебе нужен ключ, чтобы выехать за ворота. — Она последовала за ним на кухню и, схватив с крючка запасной ключ, кинула ему розовое пушистое кольцо.

— Спасибо, на минуту мне показалось, что ты будешь умолять меня остаться.

Энни рассмеялась и, пожав плечами, закрыла за ним дверь. Она вернулась к пуховому одеялу, которое все еще было теплым, и Тесс забралась внутрь и стала оберегать её покой с того места, где остановился Уилл.