Глава 6

Я сидел в комнате почти час. Хотел пойти за ней, но учитывая то, что она сказала, я не мог этого сделать. Если мне правда было суждено умереть через полгода, то было бы несправедливо заставлять её смотреть. Может, если она уйдёт сейчас, то сумеет найти кого-то другого, забыть… что угодно, лишь бы ей не было так больно. Конечно, с моей стороны было идиотизмом так думать — если бы мы поменялись местами, то я ни за что бы не оправился от этого всего лишь за несколько месяцев, если бы вообще оправился.

Одна мысль слегка подняла мне настроение. Если я знал примерное время и обстоятельства своей смерти, то мог быть чертовски уверенным, что я не умру до этого момента. Если смотреть в этом свете, то на следующие шесть месяцев я был практически в безопасности от несчастий. Есть некая свобода в знании того, что ты не можешь умереть — пока, по крайней мере. Я пытался сосредоточиться на этом. Ход моих мыслей прервал стук в дверь.

Встав, я немедля открыл её, обнаружив слугу, сопровождавшего Джеймса, Герцога Ланкастера. Тот вошёл сразу же, как только я открыл дверь. Закрывая дверь у него за спиной, я понял, что он был взволнован. Точнее, от него практически волнами исходила аура ярости. В последний раз я видел Джеймса настолько разгневанным во время битвы в Замке Ланкастер.

Он молча расхаживал по комнате, поэтому я оставил его в покое, и налил себе бокал вина. Я, может, и не упоминал об этом прежде, но в покоях в центральной комнате была выложена очень хорошая подборка вин.

— Налить? — спросил я его.

— В жопу бокал, тащи всю бутылку, — внезапно ответил он.

Джеймс известен отнюдь не чрезмерным пьянством, но чёрта с два я стал бы ему возражать. Я передал ему бутылку, и он запрокинул её, сделав длинный глоток, прежде чем усесться на кушетку. Я слегка расслабился — теперь, когда он сидел, Джеймс казался не таким уж взрывоопасным.

— Судя по твоему виду, день у тебя прошёл примерно так же хорошо, как и у меня, — осмелился я высказать свои мысли.

— Не знаю, не знаю. Твой сын только что обоссал тебя, и послал куда подальше? — сказал он тоном, намекавшим на то, что я понятия не имел, насколько плохой у него был день.

— Это Марк сказал? — в шоке спросил я. За все мои и его годы он жил лишь для того, чтобы радовать своего отца, хотя ему не всегда это удавалось.

— Нет, он этого не говорил. Он вступил в ряды священников Вечерней Звезды и отказался от наследства — без предупреждения, без слов, без причины, — закончил он, и сделал ещё один длинный глоток из бутылки.

— Он хочет быть священником? Какого хрена? — удивился я. Представить такое я не мог. Последние несколько лет его интересовали лишь женщины и вино. И вообще, я всё ещё не был уверен, что доверял богине Вечерней Звезды. Отец Тоннсдэйл создал для меня плохой прецедент, отравив моих родителей, и почти отравив ещё и всех в Замке Ланкастер. Я выдул содержимое своего бокала, и поискал взглядом ещё одну бутылку. Я не думал, что первую смогу вырвать у Джеймса из рук.

— Его не было в доме, когда я прибыл вчера. Он послал мне записку, в которой сказал, что он зайдёт ко мне сегодня. Надменный щенок! — воскликнул он, и ещё выпил. Учитывая то, какими темпами он напивался, я задумался, сколько ещё он продержится.

— А сегодня? — сел я рядом с ним на кушетку. Теперь у меня была своя бутылка.

— Сегодня он показался у дверей в белой мантии, и сказал мне, что его «призвала» богиня. Он дал мне вот это, — вытащил он скомканный лист бумаги. Я взял его, и пробежал глазами по строчкам. Там было недвусмысленно написано, что Маркус из Ланкастера отказывался от своего наследства и от всех прав на герцогство Ланкастера.

— И ты ему просто позволил? — спросил я, пожалел об этом сразу же, как только слова сорвались с моих губ. Вино пересилило моё обычное здравомыслие.

— Хрена я ему позволил! Я взъярился на него! Я был так разозлён, что хотел там же его и задушить! Но его ничто не трогало. Спокойный как корабль в оке бури. Это злило меня больше всего, я думаю. Он просто послушал меня, а потом ушёл, — сказал Джеймс, казавшийся теперь более спокойным, и слегка подшофе. — Мордэкай, скажи мне кое-что… и будь честен.

— Определённо, ваша светлость.

— Брось эту «вашесветловскую» хуйню! Я говорю с тобой как мужчина с мужчиной, как отец с лучшим другом своего сына, — сказал он с покрасневшим лицом. — Я был хорошим отцом? Я что, довёл своего сына до этого? Он всегда казался счастливым, что я сделал не так?

Я был в полном недоумении. Джеймс всегда был в моей жизни выдающейся личностью, идеалом уверенности и власти — я был потрясён до глубины души, увидев его настолько уязвимым.

— Марк любит тебя, Джеймс. Всегда любил — но он также боялся тебя, как любой сын боится и уважает своего отца. Я думаю, он ощущал сильное давление стать достойным твоих ожиданий, но я не думаю, что эта ноша была слишком тяжёлой. Он никогда не давал мне повода думать, что хотел вот так сбежать.

— Тогда почему он это сделал? — спросил он, закрывая лицо ладонями, возможно — скрывая слёзы, но вслух я никогда этого не скажу.

— Джеймс, я не думаю, что это как-либо отражается на тебе. Скорее мне это кажется чем-то, что случилось с ним. Он не стал бы делать это из прихоти, и я уверен, что он не сделал это исключительно для того, чтобы сделать тебе больно, — сказал я, и наклонился к нему, похлопав его по спине. Обычно я бы не осмелился быть настолько фамильярным, но сейчас мне казалось, что друг Джеймсу нужен был больше, чем вассал.

— Спасибо, Мордэкай, — сказал он, отняв ладони от лица, и откинувшись назад, закинув руки за спинку кушетки. — Ты сильно напоминаешь мне твоего отца, хотя я не знал его настолько хорошо.

Я не знал, как на это отвечать, поэтому промолчал, и налил себе ещё один бокал. К тому времени вино стало бить мне в голову. Я лениво задумался, что случится, если меня призовут предстать перед королём в пьяном виде.

— Где эта твоя вздорная девчонка?

— Она меня бросила, — ответил я.

— Вот чёрт! Это надо обмыть, — сказал он, и поднял бутылку, так что я последовал его примеру. Утерев губы, он продолжил: — Почему ты не бежишь за ней? Я не думал, что ты так просто её отпустишь.

— Это сложно объяснить.

— Так всегда кажется. Не позволяй твоему мозгу встать поперек твоего сердца, мальчик. Мозг всегда лажает в этих делах. Поверь мне. Хотя я сам никогда не мог следовать этому совету. Ха! — сказал он, и отхлебнул ещё. Наш разговор прервал очередной стук в дверь.

Я сумел пройти к двери по прямой.

— Привет? — спросил я, открывая дверь. Это был ещё один королевский посыльный.

— Его величество даёт знать, что ваше благородие и его светлость, Герцог Ланкастера, должны предстать перед ним в его покоях, — сказал посыльный. Он стал терпеливо ждать, будто собираясь отвести нас туда.

— Джеймс, — сказал я, оглядываясь. Добрый герцог сидел, откинувшись назад и закрыв глаза. — Джеймс! — закричал я.

Он поднял взгляд:

— Что?

— Король хочет нас видеть.

— Когда? — спокойно спросил он.

— Судя по всему — сейчас, — ответил я.

— Вот чёрт. Мне следовало этого ожидать. Пойдём посмотрим, насколько лучше может стать этот день, э!? — поднялся он, сбивая при этом стоявшую перед ним на столе бутылку. К счастью, та была пуста. Я начал было помогать ему, но он отмахнулся: — Не беспокойся, парень, я справлюсь.

Мы последовали за слугой по коридору. На ногах мы держались не особо уверенно, но и не так чтобы совсем плохо. Я дал нам пятидесятипроцентные шансы выбраться из покоев короля, не создав крупного инцидента. Я всегда был оптимистичен.

Мы прибыли в персональную приёмную короля несколько минут спустя. По кивку нашего сопровождавшего привратник молча впустил нас. Вслед за нами он не пошёл. Лежавшая за дверью комната была богатой, обставленной хорошо, но без показухи. Она отражала вкусы человека настолько могущественного, что он не собирался выставлять своё богатство напоказ. Король Эдвард Первый сидел в удобном кресле напротив входа, читая депешу.

Я понятия не имел, какой этикет от меня здесь ожидался, поэтому следовал примеру Джеймса. Мы частично пересекли комнату, и поклонились. Позже я узнаю, что в более формальной обстановке от нас ожидалось встать на колено, но здесь дозволялся обычный поклон — для дворянства, по крайней мере.

— Вы звали нас, ваше величество? — спросил Джеймс, и я не мог уловить невнятности в его голосе. Я надеялся, что мне удастся её скрыть так же хорошо.

Король посмотрел на нас. Он был мужчиной постарше, лет шестидесяти как минимум, лысеющий и с сединой. Выглядел он здоровым, ибо, несмотря на свой возраст, казался энергичным и подтянутым. С бумаг на нас поднялся острый взгляд его серых глаз.

— Джеймс, старый пёс! Давай, садись, это же не формальный визит, — указал он жестом руки на пару кресел неподалёку от своего собственного.

— Благодарю, ваше величество, — сказал Джеймс, садясь. Я направился сесть на соседнее кресло.

— Молодой человек, я что, позволял вам садиться в моём присутствии! — сказал Эдвард резким тоном, от которого у меня пробежал холодок по спине.

— Э… мои извинения, ваше величество! — вскочил я так, будто кресло подо мной загорелось. Я не был уверен, следовало ли мне снова поклониться, или просто стоять. Я взглядом попросил у Джеймса помощи.

Король Эдвард внезапно расхохотался. Это был хороший смех, и что бы так его ни рассмешило, оно заставило его почти упасть с кресла.

— Никогда от этого не устаю! — воскликнул он. Моё замешательство лишь усилилось. — Давай-давай, юный Иллэниэл, пожалуйста, садись! Я просто решил повеселиться за твой счёт. Ты же простишь старику его маленькие развлечения, а? — осведомился он. Туман рассеялся, и я осознал, что я стал объектом шутки. Я покраснел от стыда, и сел.

— Благодарю, ваше величество, — выдавил я. Доверять себе произносить ещё какие-то слова я не стал. Шутка не казалась мне особо смешной, особенно учитывая то, что я не мог не отреагировать именно так. Это своё наблюдение я оставил при себе.