Глава 12

После этого мы разделились. Роуз пошла увидеться со своей семьёй, Марк — со своей, а мы с Пенни пошли увидеться с Королём Эдвардом. Я надеялся, что нам не придётся ждать долго. Даже графу приходилось просить об аудиенции. Я попытался ясно дать понять старшему слуге, что наши вести были весьма срочными.

Адам ответил своим типичным уклончивым тоном:

— Я позабочусь, чтобы его величество знал, что вы ждёте, — намекнул он на то, что мы будем ждать, какими бы важными мы себя ни считали.

Полчаса спустя я ходил из стороны в сторону по маленькой приёмной, в которой он нас оставил:

— Надо было просто послать записку. Тут мы теряем ценное время.

— Успокойся, — попыталась умиротворить меня Пенни. — У нас ещё месяцы впереди — лишние час или два ничего не изменят.

Я стал было раздражённо на неё огрызаться, но вернулся Адам, и я заткнулся.

— Его величество сейчас вас примет, — сообщил он. Вынужден был признать, полчаса — не так уж долго.

— Спасибо, Адам, — самодовольно ответил я. Я уже сменил раздражение на воплощение любезности и благородства. Мы с Пенни последовали за ним в маленькую приёмную, которую Эдвард использовал для неформальных встреч.

После нескольких формальностей я смог перейти к сути своего визита:

— Ваше величество, я узнал некоторые вещи, которые вам следует услышать.

— Пожалуйста, говори, мы внимательно слушаем, — ответил он.

Я решил не упоминать о даре Пенни, и потом сразу перешёл к тому, что сказал мне Маркус:

— Сегодня меня навестил Маркус Ланкастер с посланием от Миллисэнт, — сказал я, на что брови Эдварда поползли вверх. — Он сказал мне, что Гододдин готовится к войне, и что он пойдёт на Лосайон весной.

Король поднял ладонь:

— Мы получили отчёты, что они готовятся к чему-то военному, какие-то учения. Мы не думали, однако, что они попытаются совершить что-то подобное. Гододдин и надеяться не может победить в такой войне.

— Они повинуются не велению разума, ваше величество, а безумным мотивам их бога, — ответил я. — Также в Арундэле появились шиггрэс, и на моих землях — тоже. Богиня полагает, что их создал Мал'горос, чтобы посеять неразбериху перед началом войны, — сообщил я. Я не был уверен, что он слышал о шиггрэс, но был готов объяснить, если бы он спросил.

Эдвард подался вперёд с удивлением на лице:

— Шиггрэс! Это же лишь существа из легенд. Ты наверняка ошибся. Согласно историям, их уничтожили после поражения Балинтора.

— Я бы с трудом поверил этой истории, даже из уст бога, если бы не случившиеся со мной перед отъездом в Албамарл события, — сказал я, и следующие несколько минут потратил на описание существа, которое мы с Пенни сразили, а также предшествовавших встрече с ним исчезновений. Эдвард сразу стал задавать вопросы, но его ум ещё не потерял остроту, и вскоре он полностью вызнал всё, что я мог ему рассказать.

— Сколько людей ты можешь выставить в Камероне? — спросил он.

— Я лишь начал восстанавливать владения моей матери, в данный момент у меня нет ни одного солдата, — честно ответил я.

— Тогда твой город потерян. Арундэл не может и надеяться выстоять против такого числа, а в его земли вторгнутся первыми. Даже с поддержкой Ланкастера ты их в лучшем случае задержишь, и даже это вряд ли.

— Но вы же встретите их на границе? — шокированно спросил я, хотя Роуз и предупреждала меня, что он скорее всего ответит именно так.

— Сама граница не обороноспособна. Было бы глупостью встречать их там. Мы, конечно, посовещаемся с Лордом Хайтауэром, и с маршалами, но скорее всего мы встретим их у реки Трэнт, где переправа сделает их уязвимыми. Если они не собираются повернуть на север и перевалить через горы, они легко захватят твои земли, и Ланкастер тоже, — прозаичным тоном сказал Эдвард, хотя слова его означали потерю жизней и средств к существованию для множества людей.

— А что остаётся моим людям, ваше величество?

— Мой совет — бросай свои земли. Эвакуируй всех, кто способен двигаться, в самом начале весны. Когда в войне будет одержана победа, сможешь всё отстроить заново, — твёрдым тоном сказал Эдвард.

— Ваше величество, прошу прощения, но они же умрут с голоду. Им некуда идти, а я и надеяться не могу найти кров и пищу для них, пока они обездолены. Те, кто выживут, по возвращении найдут свои дома разрушенными, а скот — зарезанным на корм вторгшимся врагам, если мы вообще сможем вернуться, — сказал я, возможно немного слишком резким голосом.

— Не смей нас поучать, молодой лорд! Мы знаем о страданиях, которым подвергнутся наши подданные, если война придёт в наши земли. Наша задача — позаботиться о том, чтобы королевство выстояло, и восстановилось после победы в войне. Нам нужно думать о большем, чем просто Камерон! В сложившихся условиях мы могли бы наложить тебя штраф за твою неспособность обеспечить нам военный набор! — ответил король с побагровевшим лицом. Набор, о котором он говорил, представлял из себя призыв к оружию, в котором каждого дворянина просили предоставить рыцарей и солдат, чтобы наполнить ряды его армии. Поскольку у меня их пока не было, я буду в нарушении моей клятвы, не сумев ответить на призыв. — Итак, что ты решил? — спросил он.

— Я не могу бросить мои земли или их жителей, полагающихся на меня, — ответил я.

— Осторожней, как бы тебе не зарваться до государственной измены, молодой Иллэниэл.

— Я — последний волшебник, и у этих людей не другой защиты. Если никто не будет их оберегать, то это сделаю я. Враг дорого заплатит за каждый шаг по землям Камерона. Сами судите, измена это или нет! — говорил я, ощущая, как закипает кровь, и раскалился раздражение. На миг мне показалось, что я почувствовал, как подо мной пульсирует сама земля, будто гигантское сердце, бьющееся глубоко под поверхностью. Выдавив из себя последние слова, я тяжело топнул ногой, и ощущение было такое, будто земля сдвинулось. Это ощущение застало меня врасплох, и я задумался, являлось ли оно плодом моего воображения. Мысли мои были далеко не ясными.

Лицо Короля Эдварда побледнело, а с потолка осыпалась тонкая струйка каменной пыли. Король сжал подлокотники своего кресла, будто боясь выпасть из него. Возможно, мне всё-таки не показалось.

— Что ж, мы сочувствуем твоему положению. Если таково твоё желание — быть посему, мы дозволяем тебе так и поступить, — сказал он тоном, ясно дававшим понять, что аудиенция была окончена, но мой магический взор улавливал страх, который он тщательно скрывал.

Я поклонился, и встал, чтобы уйти, но когда мы достигли дверей, он позвал меня:

— Мордэкай!

— Да, ваше величество?

— Здесь инструктор, его зовут Сайхан. Адам проведёт тебя к нему, когда вы уйдёте. Он останется с тобой и Пенелопой, пока обучение не закончится, и узы не будут созданы. Ты понимаешь?

— Конечно, ваше величество, — сказал я, снова поклонился, и ушёл, тихо скрипя зубами. «Конечно, я понимаю — ты хочешь нацепить намордник на собаку, пока та не взбесилась и не покусала тебя», — подумал я.

Я разгневанно зашагал прочь из комнаты, Пенни спешила следом:

— Ты знал, что это случится… Роуз так и сказала, — напомнила она мне. — Это ты там встряхнул землю? — добавила она.

— Я точно не знаю. Я почувствовал, но не было похоже, что я это сделал… по-моему. Он просто сказал мне, что бросает моих людей! Помогать им — не целесообразно. Что это за король такой? — спросил я полным гнева голосом.

Пенни огляделась:

— Говори потише! — зашипела она. — Мы всё ещё внутри дворца.

Она, конечно, была права, но я был слишком зол, чтобы волноваться об этом. Адам шагнул из-за дверей:

— Если вы последуете за мной, милорд, я отведу вас на встречу с инструктором, — произнёс он. Адам был тихий как призрак — если бы не мой магический взор, он бы напугал меня до полусмерти.

— Веди, — ответил я, не поворачиваясь, чтобы взглянуть на него.

Мы прошли за ним по нескольким длинным коридорам и лестничным пролётам, пока не достигли ещё одной приёмной. Там нас ждал мужчина. Он был большой, надо отдать ему должное. Росту в нём было чуть больше шести футов, в результате чего наши глаза были на одном уровне, но если я был стройным, то он… не был. Он был покрыт мышцами, как свинья бывает покрыта грязью — то есть, их у него было гораздо больше, чем нужно было бы любому человеку. У него были тёмно-коричневые волосы и кожа коричневого цвета, далеко выходившего за рамки обычного загара.

— Так это ты мой дрессировщик, — заявил я. Я был не в настроении для деликатности. Но каким бы разозлённым я ни был, я не мог не заметить, как он держался. Он производил впечатление сжатой пружины, готовой без предупреждения распрямиться смертоносной физической силой. Я не мог не задуматься, как бы он выстоял против Дориана.

Он пожал плечами:

— По крайней мере, мы начинаем без иллюзий. Меня зовут Сайхан.

Я поднял бровь:

— Просто Сайхан?

— Все другие имена, какие у меня были, уже давно мертвы. Если хочешь называть меня как-то по-другому, я не против, — сказал он с почти ничего не выражающим лицом.

— «Сайхан» сгодится. Нужно ещё с какими-то вещами разобраться, прежде чем мы пойдём? Мне нужно сегодня многое успеть, — спросил я, мне не терпелось приняться за дело.

— Только с одной, — ответил он. — Прежде чем мы начнём, тебе нужно понять, как будут строиться наши отношения. Я — не твой телохранитель. Я — не твой слуга. Я — не твой друг. Я здесь для того, чтобы выполнять свою работу, и меня волнует только моя работа. Если мне покажется, что нечто мешает выполнению этой работы, я постараюсь, чтобы это нечто мешало недолго. Будешь сотрудничать — и мы поладим. Не будешь — и работа окажется короткой, — произнёс он. Даже фактически угрожая мне, он не менял выражения своего лица. Это имело совершенно пугающий эффект, но будь я проклят, если я позволю ему это увидеть.

— Ты моему отцу то же самое говорил? — спросил я.

— Пардон?

— Ты слышал. Я знаю, что ты обучал мою мать, так что ты наверняка в какой-то момент имел с ним похожий разговор. Мне любопытно, как он ответил.