Глава 4

— И как дела у Виктора? — Джесси пыталась говорить спокойным голосом, не отрывая глаз от тарелки.

В детстве семейные обеды по воскресеньям после похода в церковь были традицией и обычно проходили в тишине: отец мало что говорил своим дочерям. Но сейчас за столом в семейной столовой сидели только Эмма и Джесси, компанию им составляла шелти Эммы, которая лежала рядом и вежливо ничего не просила.

— Ну, он как всегда очарователен, — сухо ответила Эмма, рассказывая об их старшем кузене. — Для большинства. Знаешь, меня он никогда не интересовал, и это не изменилось. Я избегаю его, за исключением тех случаев, когда он настаивает на покупке земли, которую я продавать не желаю. В последнее время он очень настойчив, поэтому наши отношения напряженней, чем обычно. — «Так и не научился принимать отказы».

Джесси немного нахмурилась, пытаясь укрепить стены, чтобы мысли сестры прекратили просачиваться к ней.

Не осознавая ее стараний, Эмма пила кофе и продолжала рассказывать:

— Он хочет купить и твою землю тоже. Нашу (общую) часть возле церкви, которая граничит с его участком.

— Эмма, меня не интересует наследство. Земля — твоя, пожалуйста, решай сама.

Эмма не удивилась, но головой покачала.

— Трент Уинделл по-прежнему семейный адвокат и он присматривает за той частью, которую оставил тебе отец. Есть доход от гостиницы, от некоторой сдаваемой в аренду собственности, еще инвестиции, а ты не прикасалась ни к чему годами. Он и финансовый консультант так же хорошо справляются с твоими деньгами, как и с моими. — «Не будь идиоткой и не отказывайся от того, что принадлежит тебе».

Джесси снова нахмурилась.

— Слушай, если собственность тебе не нужна, мы что-нибудь придумаем, но все деньги твои. Джесси, они не сделают тебя миллионером, но это неплохая сумма для сбережений на пенсию. Ты можешь купить себе дом или еще что-нибудь. Трент переведет их в любой банк или инвестирует куда захочешь.

— Именно ты осталась здесь и заботилась об отце, — напомнила Джесси, все еще хмурясь.

Эмма снова покачала головой.

— После твоего отъезда он не изменился. И прекрасно сам за собой присматривал, даже предпочитал это. Практиковал то, что проповедовал нам. У нас был персонал, который занимался домом и готовкой, а отец был погружен в бизнес. Летом он отправлял меня в лагерь, чтобы я не мешалась под ногами. Я уехала в колледж, а после окончания учебы вернулась и каждое лето уезжала уже сама, путешествовала по миру. Отец был здоров, пока его не убил инсульт. Поэтому если ты считаешь, что я заслуживаю больше, подумай хорошенько. Джесси, отец поступил по справедливости.

— Я удивлена, что он мог подумать, будто я вернусь сюда. — Джесси задавалась вопросом, скучали ли по ней вообще, но глубоко в душе знала ответ, поэтому не стала озвучивать и сам вопрос.

— Мы обе знаем, что он не был сентиментальным. В завещании есть пункт: если ты или твои законные наследники не заявят права на наследство в течение двадцати пяти лет, твоя доля будет разделена между мной и Виктором или нашими наследниками.

— Уверена, ты не хочешь, чтобы Виктор получил хоть что-то. — Джесси услышала приглушенный гнев в своем голосе, но контролировать это не могла.

Спустя мгновение Эмма заговорила спокойным тоном:

— Ты злилась на него, когда уехала из Бэрон-Холлоу. Даже за несколько месяцев до отъезда. Я помню. — «И мне всегда была интересна причина».

Джесси помедлила, а затем проговорила:

— Он запал на меня. Сказал, что я… раскрасила его лето. Мне было семнадцать. А ему двадцать пять. И он был моим кузеном. Это грязно.

— Джесси, он не…

— Он любил веселиться с друзьями. Пусть я злилась, но еще была польщена интересом, вниманием. Помнишь, даже тогда он считался хорошим уловом, а мои друзья в то время следили за подобной ерундой. — Джесси пожала плечами. — Мы были идиотами, но для подростков это нормально. Только так я могу объяснить… Я сглупила, когда поддалась на уговоры и пришла на одну из их вечеринок. И там было много алкоголя.

— Джесси… — Теперь уже хмурилась Эмма.

— Я прокралась домой поздно, поэтому вы с отцом так ничего и не узнали. Да и в любом случае, это не то, что я хотела бы помнить. И говорить тоже об этом не горю желанием. Да и многое еще смутно. Я бы сказала, большая часть, если говорить откровенно. — Она посмотрела на сестру, которая была незнакомкой для нее, и снова спросила себя, нужно ли Эмме знать все это. Здесь была ее жизнь, и какое Джесси имела право все это разрушить?

— Ты говоришь… что-то произошло между тобой и Виктором?

— Нет. — Джесси покачала головой, избегая смотреть в глаза сестре. — Я выпила слишком много и плохо помню, но на тех вечеринках бывало много народу. Не только Виктор. Обычно он посещал их, но… Я не хочу это обсуждать, Эмма. Прости, что вообще подняла эту тему.

— Почему ты сразу мне не рассказала?

— Потому что тебе было всего пятнадцать и… мы не особо-то доверяли друг другу. Мы не были близки, и ты знаешь это. Сестры не обязаны быть лучшими подругами, нет такого непреложного закона.

— Неважно, какими мы были в детстве, — нахмурилась Эмма. — Надеюсь, мы сможем хотя бы поговорить. Джесси, кто-то причинил тебе боль на вечеринке? Злоупотребил твоей доверчивостью?

— Какая старомодная фраза. — Джесси наигранно рассмеялась. — Эмма, как я и сказала, многое в тумане. Я не уверена, что я на самом деле помню, а что… могла увидеть и услышать. А уверена я только в одном: что-то плохое произошло тем летом на одной из тех вечеринок. Поэтому я вернулась домой, чтобы попытаться разобраться.

Эмма была уверена, что произошло нечто серьезное, и Джесси знала или подозревала об этом и просто не желала делиться. По крайней мере, пока.

Она хотела задать больше вопросов, но сжатые губы сестры подсказали, что все будет бесполезно. Ее сестра была упрямой. И это не изменилось.

Его забавляло охотиться по воскресеньям.

Такой милый маленький богобоязненный городок, и так много лицемеров усадило свой зад на церковную скамью утром в воскресенье.

Интересно, представляли ли они, как много хранили «секретов».

Он все это видел. Знал. У кого финансовые проблемы. Кто с кем спал. Кто жил в миленьких домах, скрывая очень неблагополучную семью. Кто совершил преступление. И точно кто нагрешил.

Он наслаждался этим знанием. Силой. Пониманием, как легко он может разрушить их по своему желанию.

Ему не раз очень хотелось сделать это. Но, конечно же, он так не поступил. Это стало бы глупой ошибкой, которая привела бы к ответной реакции и стоила бы больше, чем он готов заплатить.

Но это была его натура, и он не стал беспокоиться о том, что предаст себя, и продолжил охоту.

Вокруг бродило множество туристов, не интересующихся церковью. Некоторые проводили время в ресторанах и кафе на Центральной улице до открытия магазинов, другие готовились к подъёмам или прогулкам в горы. Среди толпы легко передвигаться. Легко смешаться с ней. Честно говоря, он не ожидал, что легко найдет себе добычу. На то, чтобы определить цель, обычно уходило несколько дней, а иногда и недель.

Но ее он нашел практически сразу.

Она была скалолазом, с легкостью неся огромный рюкзак. Ее внешний вид был немного неопрятен, будто она купалась в ручьях, если вообще купалась, в течение дней или недель. Ее короткие рыжие волосы были чистыми, но джинсы поношенными, а хлопковая рубашка открывала майку с несколькими порезами и дырами, которые явно не были задуманы дизайнерами.

А еще важнее то, что она была одна.

Он сумел подобраться достаточно близко, чтобы подслушать ее, когда она сидела за столом для пикника у Джей-Пи.

Джей-Пи владел самыми большими конюшнями в округе, ближайшими к самому легкому подъёму на горные тропы. Поэтому туристический бизнес шел у него лучше, чем у остальных. Будучи проницательным человеком, Джей-Пи договорился с одним из городских кафе на доставку обедов и других товаров, также он неплохо зарабатывал на продаже карт и оборудования для скалолазания.

Цель, которую он уже считал своей Июньской Розой, заказала обед и как раз пробовала его, ведя легкую беседу с парой других скалолазов и туристов, которые с восторгом ожидали верховой поездки в горы.

Несколько мгновений ему пришлось потревожиться, когда его Роза говорила с другими скалолазами, но в итоге выяснилось, что она направляется на север, а остальные идут на запад. В Вирджинии она встречается с друзьями, судя по ее словам. Все они двигаются с разных направлений: это было их летнее соревнование, своего рода физический конкурс, который они придумывали и воплощали в жизнь во время летних каникул каждый год.

— Тебе не следует быть одной, — сказал ей другой турист, молодой парень. — Найди себе в компанию кого-нибудь, кто направляется в ту же сторону. Это куда безопасней.

— О, я буду в порядке. — Ее голос звучал легкомысленно и уверенно. — Как только я поднимусь на главную тропу, там повсюду будут другие туристы и егеря, места для отдыха и палаточные лагеря. Я бывала там раньше.

— Да, но это в милях отсюда. А путь туда немного опасен.

— Все будет хорошо, — повторила она. — У меня много провизии и правильное оборудование, включая перцовый баллончик и даже… — она заговорила тише, — небольшой пистолет, на всякий случай.

— Медведи не особо боятся маленьких пистолетов, — сухо ответил другой турист.

— Я знаю, как обезопасить себя от медведей. Пистолет для проблем на двух ногах. — Ее голос по-прежнему был уверенным.

Он запомнил слова об оружии, скорее довольный, нежели расстроенный. Обычно все проходило так легко. Может, в этот раз что-то изменится. Может, его Роза обладает несколькими шипами, и все станет интересно.

Он заметил, как много она съела, и решил, что у него есть время на некоторые приготовления к охоте.

Уходя, он чувствовал, как быстро бьется его сердце, чувствовал прилив адреналина.