Рюрик содрогнулся, по инерции продолжая совершать поступательные движения, и крепко сжал Фрейю. Одна рука вцепилась в косу, вторая оставила следы на бедре.

«Ты принадлежишь мне», — пророкотал он в ее сознании, их мысли сплелись, и внезапно во Фрейю толчками излилось его горячее семя.

Оба бессильно упали. Все тело Фрейи ныло от силы его обладания. Какая невероятно сладкая боль.

Фрейя тяжело дышала, лежа на животе. Гигантский торс Рюрика накрыл ее, семя стекало по бедрам. Восхитительно мирно они дрейфовали на волне посткоитального блаженства. Одна ночь. Как же она переживет это?

Дреки обнял Фрейю, его длинное, стройное тело прижалось сзади. Он гладил ее волосы, покрыл шею десятками поцелуев. Фрейя взглянула через плечо, растворившись в моменте. Ее Рюрик исчез. Его место занял невероятно самодовольный дреки. Двое слились воедино, и она поняла, что знала в лучшем случае половину каждой из этих личностей. Создание перед ней было химерой: поддразнивающий мужчина, которого она целовала в сарае, и чудовище невероятной силы, встреченное в темной пещере. Он мог по желанию стать и силой природы, и человеком: воином или ученым. Его зрачки по форме напоминали кошачьи, радужка сияла золотыми искрами. Не человек. Сейчас, по крайней мере. Если он вообще бывает человеком. Ее сердце наполнилось глубокой тоской, ибо теперь, слившись с ним воедино, Фрейя поняла дреки так, как никогда раньше. Когда-то он назвал себя одиноким. Любопытный, отделенный от мира, жадно тянущийся к ней. Так она могла бы описать себя. Фрейя погладила руку, что обнимала ее плечо. Если бы только можно было остаться здесь навеки, в безопасности и опустошении блаженства.

Рюрик потерся щекой, словно кот.

«Никогда в своей жизни я никого не желал так, как желаю тебя, Фрейя».

Она погладила его в ответ.

— Я тоже.

Ее пальцы задержались на его руке, и Фрейя прервала ментальную нить. Она пообещала себе одну ночь. Ничего больше. И не знала, посмеет ли принять что-то еще, ведь было ясно: Рюрик с легкостью похитит ее сердце.

Никто не мог нарушить стены, которыми Фрейя себя окружала. А вот Рюрик уничтожит ее, если она позволит. У них не было будущего.

Фрейя перекатилась на спину, глядя в потолок. Затем приподнялась, поцеловала дреки и обняла за затылок, снова притягивая к себе.

Одна ночь.

Только одна.

Не стоит тратить ни секунды на дурацкие сомнения.

* * *

Она ушла.

Когда утро осветило пустую кровать, Рюрик пришел в бешенство. Он драл стены когтями, расшвыривал хвостом кучи золота. Монеты раскатились во все стороны, блестели, отражаясь в чешуе, но впервые в жизни золото не утешило его.

Как почти все дреки, он любил золото, обожал его сияние и сверкающую красоту, страстно желал больше сокровищ. Но все это богатство было холодным и не сверкало само по себе. Не могло дать ему желаемое.

Она заорал от ярости, чувствуя, как стены трясутся и содрогаются вокруг. Внизу проснулся вулкан, горячая расплавленная лава облизывала тонкую корку и пузырилась под ногами. Жар проникал в его разум, отвечая на разочарованный рев.

Выпустить лаву, чтобы насытиться. Позволить ей воспламениться и взорваться в воздухе, словно ярость дреки. Бешеный ответ земли буре снаружи.

Но там, на болотах, стоял маленький домик с весело мерцающими в ночи окнами. Вырвавшись наружу, могучая сила Краблы похоронит его под пеплом и лавой, сметет прочь единственное, что он так сильно желал.

Рюрик уронил голову, его крылья дрожали от сдерживаемой ярости и боли. Как же завоевать ее? Почему она не поддалась? Зачем закрывается?

Как она вообще смогла выбраться из его мира в свой?

Он никогда раньше не ощущал ничего подобного. Обличье вирма отделяло его от людских эмоций, но Рюрик все равно чувствовал себя подавленным. Ему было больно, и боль эту не получалось назвать приятной.

Надо снова завоевать Фрейю.

Любой ценой.