Если у тебя есть «Харлей», ты о нем заботишься. Ты относишься к нему как к женщине, уделяя ему много внимания. Никаких оправданий. Если ты этого не делаешь, ты не заслуживаешь его.

Было также несколько новых суперкаров с наворотами, что означало, кто бы ни владел ими, он вкладывал каждый цент в поддержание своей крутости.

Но было больше «Юнкерсов⁴» и классических автомобилей, которые чинили, все как положено. Кто бы ни владел ими, он не торопился, делал все правильно, копил и заботился о своем ребенке, прежде чем перейти к следующему проекту, чтобы сделать свой «Мустанг», «Нова», «Чарджер», «ГТО» или любую другую конфеткой.

Эти машины означали, что не все в этом доме были неудачниками.

По крайней мере, хоть что-то.

Шай вышел из грузовика и направился к дому. Оказавшись внутри, он переступил через тела, игнорируя взгляды девушек и вздернутые подбородки парней. Он был на задании и хотел его выполнить.

Найти ее не заняло много времени. Табби сидела в гостиной на диване с кружкой пива в руке, отвернувшись от него, ее красивый профиль преобразился от смеха.

Когда он увидел ее, все произошло, как всегда. Он не знал, почему не научился, почему не собрался с духом. Шай всегда думал, что переживет это, привыкнет, но не смог.

Ее образ словно ударил его под дых, жжение в его животе перешло в пламя в легких, сжимая их, внезапно заставляя тяжело дышать.

Он не получит ее.

Она была хорошенькая. Господи, какая же она хорошенькая. Все эти густые темные волосы и сапфирово-голубые глаза, ее соблазнительное миниатюрное тело, идеальная золотистая кожа, все еще загорелая после лета. Любой парень, даже если ему не нравились невысокие женщины с темными волосами, видел, что она хорошенькая.

Это было нечто большее, и Шай знал это тоже, быть рядом с ней достаточно, чтобы видеть это и часто. Ее лицо было выразительным, она улыбалась и смеялась. Табби была живой. Она была одной из тех цыпочек, с которыми приятно быть рядом.

Она могла разозлиться. Она могла стать злой.

Большую часть времени, она была в хорошем настроении, которое заполняло комнату. Даже если у вас был дерьмовый день, если Табби Аллен забредет в общую комнату комплекса с улыбкой, часть этого дерьма исчезнет, и ваш день станет лучше.

Но она была дочерью его брата, и это причина номер один, чтобы не связываться с ней. Кроме того, она была слишком молода и незрела. Девушка делала глупости, как будто была с этой толпой, пила пиво и смеялась, а не училась дома или зависала с ребятами из колледжа. Так что, несмотря на то что она была чертовски красива, имела милое маленькое тело и могла осветить комнату своим настроением, Шай никогда не собирался туда, но даже если бы мог, он бы не стал, потому что она была ходячей проблемой.

И все же каждый раз, когда он ее видел, это его как-то потрясало.

Он проигнорировал это чувство, которое не хотел и не понимал, и его губы сжались, когда увидел, как она была одета. Короткая узкая юбка, большой вырез декольте. Много ног на виду, даже если она не была такой высокой. Хорошие ножки. Стройные ножки. Чертовски шикарные ножки.

Дерьмо.

И в «трахни меня» босоножках на высоких каблуках, от вида которых его член твердел, даже несмотря на то, что она была слишком молода и дочь его брата.

Черт.

Шай проигнорировал это и двинулся через комнату, решительно глядя на нее.

Должно быть, она почувствовала его приближение, потому что повернула голову, посмотрела вверх, и жжение не уменьшилось, когда ее невероятные голубые глаза, окруженные длинными темными ресницами, взглянули на него.

Он не удивился, когда ее улыбка исчезла, оживление покинуло ее лицо, и девушка резко сказала.

– Дерьмо, вы просто издеваетесь надо мной!

Это тоже разозлило Шая. Он чертовски ненавидел, когда она ругалась. Тэку было наплевать, даже когда его дети были младше. Шай, однако, ненавидел это. Было что-то очень неправильное в словах, которые слетали с ее прекрасных губ.

– Пошли, – отрезал он.

– Шай... – начала Табби, но не закончила, в основном потому, что Шай схватил ее пиво, отставил его в сторону, затем схватил ее за руку и стащил ее задницу с дивана.

Удивительно, но она не сопротивлялась.

Она последовала за ним.

«Хорошо», – подумал он. Он хотел это сделать.

Шай вывел ее из дома и открыл перед ней дверцу своего грузовика. Он потянул ее за руку, чтобы подтащить поближе к машине, когда она, наконец, заговорила.

– Шай, я продолжаю говорить вам, ребята, что это не то, что вы...

Он наклонился к ней, нос к носу, и прервал ее.

– Заткнись!

Табби моргнула, когда ее голова дернулась. В этом не было ничего удивительного. Братья уважали братьев, и один из способов, которым они это делали, состоял в том, чтобы проявлять уважение к своим родственникам. «Хаос» есть «Хаос» – это семья: братья, старушки, дети. Шай никогда так с ней не разговаривал. Никто из братьев. Не с ней.

– Залезай в чертов грузовик, – продолжал он.

Табби собралась с силами и начала говорить.

– Я могу просто объяснить?

Шай снова прервал ее.

– Залезай, или я тебя туда запихаю, Таб!

Даже в ночной темноте он увидел, как вспыхнули ее глаза, прежде чем она успела закрыть рот. Резкими движениями девушка вырвала свою руку из его, повернулась и забралась в грузовик.

Шай захлопнул дверцу, обогнула капот и сел за руль.

Они были уже в пути, когда она попыталась снова, ее голос был тихим.

– Шай, на самом деле, это мои друзья. Все в порядке. Только пару кружек пива. Несколько косяков. Я не курю, и я за рулем, так что я бы не стала...

– Значит, все эти ребята – студенты-медсестры? – спросил он.

– Нет, – ответила девушка. – Это школьные друзья.

– Ты больше не в школе, Табби, – заметил он и почувствовал на себе ее взгляд, но продолжал сердито смотреть на дорогу.

– Ты прав, – отрезала она, и спокойствие в ее голосе исчезло. – Вовсе нет. Это не значит, что они больше не мои друзья. У нас было много хороших времен вместе. Мы близки. Что? Думаешь, мне стоит их просто послать?

Он не взглянул на нее, когда ответил.

– О да, Таб. Они – мусор. Ты – нет. Господи Иисусе! – мужчина покачал головой. – Я тебя не понимаю. Я знаю, твоя мама стерва, но последние три года у тебя была Черри. Это не значит, что у тебя нет хорошего образца для подражания. Почему, черт возьми, ты не можешь быть как она, не понимаю.

– Может быть, это потому, что я должна быть такой, как я, и, кстати, Шай, Тайра хотела бы, чтобы я тоже была такой.

Члены клуба называли женщину Тэка Черри, но Тэк называл ее Рэд. Его дети и все остальные называли ее Тайра или Тай-Тай.

– В любом случае, – сердито продолжила Табби, – они не мусор.

– Они мусор, – твердо заявил он.

– Они. Не. Мусор! – громко заявила она.

Вот оно. Это дало ему шанс.

– Ты хочешь такой жизни? – спросил он.

– Такой жизни? – Табби выстрелила в ответ.

– Выпивка и пьяные тела, попойки и разборки, – объяснил он.

– Эм... привет, Шай. Такова моя жизнь.

– Значит, ты хочешь этого, – заключил он.

Девушка проигнорировала его вопрос и отметила.

– Как ты знаешь, у тебя тоже такая жизнь. В этом нет ничего плохого. Никогда не было и не будет.

Студентка-медсестра.

Отлично.

На этом пути у нее ничего не получится. На этом пути она закончит, как те суки в его постели. На этом пути Табби проматывала свое образование в колледже, а Тэк с таким же успехом мог проматывать деньги на ветер.

– Ты хочешь такой жизни, – мягко сказал он, – ты думаешь, это круто, детка? Тогда поехали.

Это было идеальное время, потому что он включил сигнал поворота, чтобы повернуть в «Райд».

– Какого черта? Зачем мы здесь? – спросила она, но он не ответил.

Мужчина объехал магазин и через передний двор гаража припарковался перед комплексом. Он без промедления вылез из грузовика, обогнул капот и распахнул перед ней дверцу.

– Шай, что ты... – девушка вздрогнула, но остановилась, потому что он наклонился к ней, расстегнул ремень безопасности, схватил ее руку и вытащил из кабины. – Черт возьми! Шай! Что ты делаешь? – заверещала она.

Он снова не ответил. Шай просто потащил ее в здание и прямо за барную стойку. Он схватил бутылку текилы с задней полки и притянул ее к себе.

– Готова начать пить «маленькая пивная девочка» это фуфло? – спросил он, поднимая бутылку.

Тогда она прошлась по нему взглядом. Он видел ее замешательство и чувствовал ее беспокойство.

Это он тоже проигнорировал.

– Таб, я задал тебе вопрос. Ты любишь вечеринки. Ты больше не в школе. Ты хочешь вырасти и узнать, каково это на самом деле?

На этот раз она проигнорировала его и спросила.

– Почему ты себя так странно ведешь?

Он притянул ее ближе и наклонил подбородок, чтобы удержать ее взгляд, игнорируя то, что было совершенно очевидно, что она не дышала, и ее тело замерло.

– Ты не ответила на мой вопрос, детка, – тихо сказал он, наблюдая, как Табби сглотнула и облизнула верхнюю губу.

Господи Иисусе! Дерьмо.

Он никогда не видел, чтобы она так делала. Определенно не так близко.

Кончик розового языка на безупречной розовой губе.

Дерьмо.

– Таб, – подсказал он, сжимая ее руку.

– Я хочу домой, – тихо ответила девушка, для разнообразия проявив смекалку.

– Слишком поздно, – пробормотал он и, потянув ее за собой, вышел из-за стойки, пересек комнату и вышел в коридор.

Она потянула его за руку и позвала.

– Серьезно! Ты меня сильно пугаешь.

Надеюсь, примерно через две секунды она будет больше, чем напугана. Она была бы напугана той фигней, из которой ее упорно вытаскивают.

Поэтому через две секунды он втащил ее в свою комнату, остановился и щелкнул выключателем.

Две обнаженные с головы до ног женщины лежали на кровати, с тех пор как он ушел, они переплелись друг с другом.

Шай попытался вспомнить их имена.

Он прекратил попытки, когда почувствовал, как рука Табби сжалась в его руке, и девушка попыталась вырваться, но он только крепче прижал ее к себе и повернулся к ней.

– Обычно мы напиваемся и расслабляемся под настроение, – объяснил он ей, поднимая бутылку. – Я видел, как ты смотришь на меня, детка, так что если ты хочешь просто раздеться и пойти на это, я тоже готов. Они не в состоянии, но, пока мы будем некоторое время заняты, они очнутся и наверняка присоединятся к нам. Звучит экстремально, но, поверь мне, если попробуешь, тебе понравится.