Глава 5

Мы долго спорили, на чем добираться в Тихуану. На автобусе, пересечение границы займет всего час, на машине ‒ не меньше трех.

Коди намерен был взять свой грузовик. Я планировала ехать на Приусе, чтобы мы путешествовали вроде как отдельно. В конце концов, Коди предложил бросить монетку. Я выиграла, и он смирился, ‒ по крайней мере, сделал вид.

Но мы подумали, что неплохо было бы напиться вдвоем, и все-таки выбор пал на автобус.

Я хотела заехать за Коди, вместе доехать до автовокзала и сесть на автобус, но он замялся, явно не хотел говорить свой адрес, сказал, что сам доберется до меня и оставит грузовик у подъезда. Это глупо и смешно, о чем я не преминула ему сказать.

― Твоя мама точно не против? Не хотелось бы, чтобы меня обвинили в похищении человека или совращении малолетних.

В его глазах зажегся опасный огонек и наклонившись, он прошептал мне на ухо:

― Мне бы хотелось быть совращенным тобой – и я уже не малолетний.

 Я не смогла сдержать дрожь удовольствия, пронзившую мой позвоночник, хотя изо всех сил пыталась казаться равнодушной.

― Серьезно, твоя мама одобрит?

Я лишь слегка поддразнивала его, но Коди выглядел удивленным.

― Ты слишком сильно переживаешь. Да, я сказал ей, что уезжаю. Да, я сказал ей, с кем.

Я кусала губу, все еще неуверенная, что этого достаточно.

― Кроме того, ― сказал он, ― она видела твои фотки, поэтому знает, что ты слишком милая и хрупкая для того, чтобы обвести меня вокруг пальца…, даже если ты – пума.

― Прости? ― задохнулась я.

Не знаю, как ему удалось одним предложением и оскорбить, и сделать комплимент, вызвав у меня смех и недостаток воздуха от возмущения одновременно.

Он расслабился и усмехнулся.

― Я рассказал маме о тебе.

― Ты шутишь?

― Неа. Она хотела знать, где я пропадаю, и я рассказал, чтобы она не волновалась. ― Его лицо смягчилось. ― Она очень переживает за меня.

― Познакомишь меня с ней?

Что, спрашивается, я несу? Знакомство с предками – это не моё, так откуда это, черт возьми?

― Обязательно, как-нибудь, ― ответил он.

― Что насчет завтра, когда я заеду за тобой?

Он рассмеялся.

― Договорились, приезжай в гости. Но она будет спать. Работает в ночную смену.

По крайней мере, теперь, у меня есть его адрес. Если он что-то скрывает, это никак не связано с его домом, в конце концов. Наверное.

― Хорошо, заеду завтра в семь.

Мы решили, что, если выедем пораньше, быстрей пересечем границу.

На следующее утро, я припарковалась на тихой незаметной улочке у милого домика, и судя по всему, Коди и его мама не из богачей. Вопрос, как он может позволить себе подобные вещи, становится еще более актуальным. Меня тревожит то, что вся эта поездка в Тихуану может быть какой-то сложной схемой, связанной с перевозкой наркотиков.

Мне хочется надавать себе тумаков за подобные мысли, но они не уходят. Когда он выходит из дома, с огромной улыбкой на лице и притягивает меня в крепкие объятия, становится только хуже.

Обняв его в ответ, я зарываюсь лицом в мягком материале его футболки, вдыхая чистый, пряный аромат.

Я чувствую, как сердце Коди пропускает удар, мы обнимаемся чуть дольше, чем положено простым друзьям. Когда я отстраняюсь, то уверена, что мои щеки горят, и для него это тоже не прошло бесследно. Под джинсами видна увеличившаяся эрекция.

― Извини, ― говорит он, пожимая плечами и избегая моего взгляда. ― Красивая девушка в шортах.

Подойдя к машине, он подключил свой айпод к стереосистеме и "Between the Raindrops" ("Между каплями дождя", прим.пер.) группы Lifehouse полилась из колонок.

Улыбнувшись, я покачала головой. Собираясь забраться на водительское место, я бросила взгляд на его дом. Клянусь, кто-то выглядывал из-за занавесок. Наверное его мама решила проследить за ним. Или за мной.

Мы молча едем к автовокзалу, я жду, когда Коди что-нибудь скажет, но он смотрит в окно.

После нескольких минут неловкого молчания, я не могу больше сдерживаться.

― В тот дождливый день – почему ты передал мне ту записку?

Он грустно улыбается, глядя на меня.

― Ты выглядела так, словно нуждаешься в комплименте.

Не тот ответ, которого я ждала.

― И все? Ты задался целью бродить по миру, делая комплименты незнакомкам?

― Конечно, почему нет? Есть способы и похуже проводить свободное время. ― Он перевел взгляд на пролетающие мимо автомобили и магазины. ― И я имел в виду то, что сказал. Но сейчас, я узнал тебя и изменил свое мнение.

― Ты... ты больше не считаешь меня красивой?

Капец.

Улыбнувшись, он посмотрел на меня.

― Я знаю, что внешняя красота лишь отражение внутренней.

По телу проходит дрожь, и я смеюсь.

― Думаю, тебе стоит проверить зрение: я отвратительная и ворчливая, усложняю людям жизнь, даже когда они делают для меня что-то хорошее, и веду себя подозрительнее копа.

Откинувшись назад на своем сиденье, он вытянул руки вверх настолько, насколько это вообще возможно в моем маленьком автомобиле, футболка задралась и мне открылся вид на его подтянутый, накачанный живот.

― Да ладно, у тебя просто неудачные пару дней. Со всеми бывает.

― С тобой – нет! Ты всегда счастлив. И это, вроде как, бесит.

Он громко рассмеялся.

― Ага, а ты разве не ненавидишь их? Всех этих гребаных счастливых людей! О чем, они вообще, думают?

― Придурок, ― ворчу я, улыбаясь его словам.

Смех обрывается, и он становится серьезным.

― Жизнь бывает дерьмовой. Мы узнаем это лет в семь. Очень давно я решил, что быть счастливым – это мой выбор. Мне было тринадцать, когда один мой знакомый заболел раком – и это тот еще жизненный опыт, скажу я тебе. Так что, ты можешь купаться в жалости к себе, и говорить, что ты полная неудачница, а можешь плюнуть на все и улыбаться судьбе-злодейке в лицо. ― Он замолчал. ― Это не значит, что удача повернется к тебе лицом, но ты можешь сознательно делать выбор не расстраиваться.

― И что, все так просто?

Коди медленно качает головой.

― Нет, это выбор, который ты должна делать каждый день.

Я осторожно подбираю слова.

― Что заставило тебя... почему ты сделал такой выбор?

Он на секунду прикрыл глаза.

― Я не буду отвечает на этот вопрос, потому что собираюсь хорошенько повеселиться с моей... с моим лучшим другом.

Я удивленно смотрю на него.

― Я твой лучший друг?

― Грузовик! ― кричит он, вжимаясь в кресло.

Перевожу взгляд на дорогу и вижу грузовик, в бок которого я почти въехала. В ушах адски звенит, когда я резко выворачиваю руль.

― Ответь на вопрос! ― прохрипела я, когда угроза миновала.

Он делает глубокий вдох, чтобы успокоиться, потому что я только что его чуть не угробила или чтобы собраться с мыслями.

― Да, ты мой лучший друг.

― Почему?

Мой вопрос удивил его.

― Почему нет?

― Это просто... А друзья со школы?

Он пожал плечами.

― Мы не общаемся.

Это странно.

Приехав на автовокзал, мы поднялись в автобус, выбирая места в задней части. Он был полон экскурсантов и дембелей с погонами, – солдаты или морские пехотинцы в приподнятом настроении, в предвкушении предстоящей свободной жизни.

Мы всего в получасе езды от границы, но стоит выехать, сразу оказываемся в длинной пробке из автомобилей и грузовиков, которые словно птицы зимой, направляются на юг.

― Почему ты решила стать аудитором? ― вдруг спросил Коди.

― Хорошие деньги, перспективная должность в плане карьеры. ― Не задумываясь, отвечаю я, повторяя слова, которые говорила сама себе тысячи раз, копируя отца.

― Понятно, ― говорит он медленно, ― Но...

― Но, что?

 ― Я не представляю тебя аудитором.

― Почему нет? Думаешь, раз я блондинка с большими сиськами, то без мозгов, что ли?

― Ха! ― вырывается у него, в голосе сквозит удивление. ― С чего ты взяла? Я давал тебе повод так обо мне судить?

― Извини, ― говорю я, раскаиваясь. ― Ты не первый парень, который так считает.

― Я знаю, что ты умная – просто, почему аудитор? Мне кажется, для тебя это... такая хрень.

― Ну, я смогу хорошо зарабатывать и тратить деньги на то, что приносит удовольствие – хобби или вроде того.

Кодди качает головой.

― Господи! Тебе 22 или 52? Почему ты так боишься жить?

― Что ты имеешь в виду?

― Ава...

Обняв за плечи, он притянул меня к себе, я устроила голову на его груди.

― Если хочешь быть аудитором, будь им. Но рассказывая об этом, ты выглядишь такой грустной... словно не об этом мечтаешь.

Раздумывая над ответом, я изучаю свои розовые шлепанцы со стразами, которые купила за день до этого.

― Мне всегда хотелось работать в галерее искусств.

Я никому не говорила об этом с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать.

― И? ― говорит он, забавно нахмурив брови, будто пытается произвести сложные вычисления. ― Почему не занимаешься этим?

― Папа сказал, что в этой сфере нет нормальных должностей, и вообще, ни один работодатель не возьмет в свой арт-музей такого безрукого работника, как я. А он аудитор, так что...

Коди мягко сжал мое плечо.

― Я понимаю. Ты хочешь порадовать своего старика. Но это твоя жизнь, Ава. И прожить ее нужно по-своему.

Я вздыхаю.

― Из твоих уст, это звучит так просто.

― В жизни все не просто, чертовски фигово, если ты несчастна занимаясь чем-то.

Я послала ему небольшую улыбку.

― Откуда в тебе столько мудрости? Ты заставляешь меня чувствовать себя ребенком...

Я почувствовала, как его пальцы скользят по моей щеке, прежде чем он поцеловал меня в уголок рта. Повернувшись, я посмотрела на него и стала наклоняться ближе...

Но момент был прерван пограничником, который взмахом руки остановил автобус и вернул нас к реальной жизни.

Две минуты спустя, мы были в Мексике, и решили пошататься по улицам Тихуаны.

― Чем хочешь заняться в первую очередь? ― спросил Коди с горящими глазами, будто у него внутри личный филиал рая на Земле. ― Пляж, город, или бар?

― Бар? Эй, только 10:30 утра! Если ты сейчас начнешь пить, то к вечеру ни на что не будешь годен.

Он подмигнул мне.

― Не вижу в этом проблемы.

― Тьфу. Я читала в интернете об одном месте, El Popo. Это – рынок, куда ходят местные жители. Мы могли бы осмотреться, взять содовую и что-нибудь перекусить...