У двери Ческа надела пальто, и я последовал за ней. Дождь прекратился, и все лондонское небо заполняли яркие вспышки, похожие на молнии. Ческа встала рядом с Бетси. Я обнял ее за талию и притянул спиной к своей груди. Прикурив сигарету, сунул ее в рот Чески. Она забрала ее, и я закурил свою. Ческа откинула голову мне на грудь, глядя в небо. А я не сводил глаз с нее. Эта боль в груди снова вернулась, и становилась еще глубже, еще сильнее.

Рука Чески накрыла мою. Она повернулась ко мне, выдохнув облако дыма, и широко улыбнулась. Трещина в груди превратилась в гребаный каньон. Я бросил взгляд на церковь, затем на кладбище и высокие надгробия, убеждаясь, что все в порядке.

Чарли поймал мой взгляд и нахмурился. Он подмигнул, но я заметил беспокойство на его лице.

Я сходил с ума. Ческа сводила меня с ума. Вот почему мой отец так и не оправился после смерти мамы. Никогда больше не женился, черт возьми, даже не завел подругу. Конечно, он трахал женщин, шлюх, но как только моей мамы не стало, он запер все свои чувства, давая волю только гневу, который поглощал его, когда дело касалось врагов. Меня он тоже этому научил. Если бы он сейчас не был без сознания, то рассмеялся бы мне в лицо за то, что я так чертовски жалок из-за какой-то киски. Сказал бы мне, что я идиот и чтобы перестал заниматься этой хренью с Ческой, пока она не сделала меня слабаком.

Потом Ческа повернулась и поцеловала меня. И, несмотря на все это, я продолжал впускать ее в свое сердце и голову. Я пробовал ее на вкус и позволял ее духам окутать меня. Фейерверк наконец-то закончился. Остались только мелкие случайные вспышки, доносившиеся с разных сторон.

— Выпивка! — крикнула Бетси и повела нас внутрь. Мы вошли в гостиную, и раздались хлопки. — Подарки! — снова громко объявила Бетси.

Ческа напряглась, прижимаясь ко мне.

— Нет, вам не нужно было этого делать...

Бетси протянула ей подарок, и я услышал, как Ческа глубоко вздохнула. Бетси, должно быть, заметила это, и сказала:

— Открой, дорогая.

Ческа открыла коробку. Она засмеялась, вытаскивая книгу сленга кокни. Бетси пожала плечами.

— Просто подумала, что это может помочь тебе немного больше в этих краях. Не так уж много людей в округе могут поддерживать беседу с королевой. — Моя кузина снова кивнула в сторону коробки. — Там еще пара сережек от Тиффани.

— Спасибо, — сказала Ческа дрожащим голосом. Я крепче прижал ее к себе.

Ронни встала рядом. Она протянула ей другую коробку.

— От меня, Веры и Джина. — Ческа сняла крышку и замерла. — Клинки, — ухмыльнулась Ронни. — Может быть, это и не то, к чему ты привыкла. Но они, по крайней мере, точно будут полезны в этой семье.

Я поцеловал шею Чески, когда она развернула бумагу. В коробке лежали два тонких длинных серебристых ножа. Ческа достала их.

— Чтобы всегда носить с собой, — сказала Вера. — На всякий случай.

Ческа коснулась кончика и отдернула руку, когда на пальце появилась капля крови.

— Мой подарок — это уроки, как ими пользоваться, — сказал Эрик с другого конца комнаты.

— Пиявка, — уставилась на него Вера.

— Мы парни, черт возьми, — ответил он, указывая на остальных. — Мы не дарим подарков. Если только тебе не нужна проститутка. Я могу доставить ее сюда ровно за пять минут.

— Вот свинья, — Бетси закатила глаза.

— Все в порядке, спасибо, Эрик, — улыбнулась Ческа и опустила глаза. Я видел, как моя семья переглядывалась, гадая, что с ней не так.

— Это много значит для меня, — сказала она напряженным голосом, и я крепче прижал ее к себе. Она повернулась ко мне, и я нахмурился. — Я в порядке, — сказала Ческа, как всегда читая мои гребаные мысли.

Я как раз собирался получить от нее ответы, когда звякнул мой телефон. У Чарли тоже. Он посмотрел на свой телефон и выплюнул:

— Черт!

Он встретился со мной взглядом. Я вытащил телефон и увидел сообщение. Кровь в моих жилах закипела.

— Черт, — прорычал я, поднимая Ческу со своих колен.

Ронни вскочила на ноги через две секунды, когда тоже увидела сообщение.

— Я еду.

Вся моя семья получала это сообщение, один за другим.

— Мы все едем, — сказала Бетси. Я взглянул на Ческу. — Ей придется поехать. И Джину тоже. Здесь некому будет за ними присматривать. Если только вы не хотите, чтобы я вызвала солдат.

— Они едут, — сказал я. Моя семья знала, что я не доверю Ческу и Джина ни одному ублюдку. Мы все бросились к машинам. Ческа схватила меня за руку, когда мы забрались на заднее сиденье моего «Бентли».

— Что случилось? — спросила она, широко раскрыв глаза.

— В мой новый док подбросили грузовой контейнер.

— О’кей, — сказала она. — Контейнер с чем?

Я провел рукой по подбородку, покрытому щетиной.

— С женщинами, — сказал я и увидел вопрос в глазах Чески. — Женщинами, ставшими жертвами торговли людьми.

Она побледнела и крепче сжала мою руку, пока мы ехали к докам. Я снова прокрутил сообщение. Все солдаты, охранявшие док, убиты. Майки, один из моих генералов, пошел проверить очередную партию и увидел, что ворота распахнуты настежь, повсюду трупы. Он нашел брошенный грузовой контейнер, заглянул в щель и увидел внутри чертову тонну женщин в клетках, накачанных наркотиками и совершенно голых.

Это был док старого Сэмми. Он все еще принадлежал ему. Мы просто заплатили ему кучу денег за него. Формально он был у меня уже несколько гребаных недель. Вот и все. Тот, кто нападает на наши доки, теперь добрался и до него.

Ческа молчала всю дорогу. Ее гребаный день рождения. Эти ублюдки нанесли очередной удар в ее чертов день рождения. Пока мы ехали, грохот из-за Ночи костров вокруг нас не прекращался. Ческа прислонилась к окну, наблюдая за фейерверками, взмывающими в небо. Но она так и не отпустила мою руку.

Наконец мы выехали на дорогу, ведущую к доку. Я обратил внимание на ворота, когда мы проезжали мимо. Петли были сорваны, а ворота распахнуты настежь. Я прищурился, глядя на своих людей, лежащих мертвыми на земле. Рука Чески дрожала, и когда я бросил взгляд в ее сторону, то увидел, что ее глаза были закрыты, чтобы не видеть истекающих кровью солдат.

Машина остановилась, и мотор затих. Было тихо. Я отпустил руку Чески. Мне нужно было выйти и разобраться со всем этим дерьмом, но она крепко держалась за меня и сдвинулась на сиденье в мою сторону.

— Я пойду с тобой, — сказала она, вскинув свой гребаный подбородок.

Наклонившись, я поцеловал ее, а потом открыл дверь. Звуки фейерверков эхом отдавались от причалов. Я подошел к Майки и увидел, что он уже расставил солдат вокруг, патрулируя периметр. Его глаза остановились на Ческе, когда я подошел к нему, явно задаваясь вопросом, кем, черт возьми, она была для меня. Мои братья и сестры шагали рядом со мной. Вера и Ронни стояли по бокам Чески, защищая ее.

Пошел дождь, и мое внимание привлек красный контейнер.

— Как, черт возьми, он попал сюда, и ни один ублюдок не заметил? — спросил Эрик и подошел ближе к контейнеру.

— Ни одного свидетеля не осталось. — Майки выдохнул на руки, когда чертов холод окутал его. Он ткнул большим пальцем в сторону трупов, выложенных вдоль стены. Наших людей просто вырезали. — Следующая смена придет только через пару часов. Это был основной состав. И их всех убрали.

— Камеры? — спросил Чарли, и я услышал раздражение в его голосе.

— Камеры посрезали, записи стерты. Ни единого гребаного следа.

Я чувствовал, как в моем позвоночнике начинает собираться гнев. Он пронесся по моим костям, заполняя каждую клетку, пока я не превратился в сгусток ярости и огня. Люди приходили от нас в ужас. Мы могли оставить все наши доки открытыми, без присмотра, оставить снаряжение на виду, и ни один ублюдок не посмел бы ничего взять, опасаясь нашего гнева. Это репутация, которую я создавал с тех пор, как моего старика убили. Мы были гребаными лондонскими жнецами. Ты пытаешься обставить нас — мы приходим и забираем твою душу. Кто бы сейчас ни делал все это, он либо новичок в Лондоне, либо у него безумное желание умереть.

У меня в голове роились мысли только о том, что тут куча мертвых людей, гребаный контейнер и тот факт, что ни один ублюдок из тех, кому я платил, не имеет ни малейшего представления, что, черт возьми, происходит.

— Артур… — Майки заткнулся, как только увидел выражение моего лица.

Я раскинул руки, показывая на все вокруг, и рявкнул:

— ЧТО ПРОИСХОДИТ, МАТЬ ВАШУ? Почему у нас до сих пор нет ни одного ублюдка, посаженного на кол за то, что смеет связываться с фирмой Адли?

Фредди стоял у контейнера с парой людей из команды Майки. Холод превращал каждый мой прерывистый выдох в белый дым. Разноцветные вспышки разрывали гребаное небо, заглушая мою ярость.

— Мы их достанем, — сказал мне Эрик, и я услышал, как открылась задвижка на двери контейнера. — Мы, черт возьми, достанем их, Арти. Никто с нами не связывается. Они не могут вечно прятаться. И когда мы их найдем, то порвем на куски.

Один из мужчин рывком открыл контейнер, и нас окутала невыносимая вонь.

— Черт! — выплюнул Винни, закрывая рукой нос и рот. Он напрягся так, будто был готов к гребаной битве.

— Нет, — прошептала Ронни, а затем отошла от остальных. — Нет! — Она бросилась к контейнеру.

— Детка! Подожди! — Вера побежала за ней, а Ческа и Бетси пошли следом.

Я почувствовал, что что-то не так, как раз когда слева от нас раздался гребаный взрыв. Я резко повернул голову к пристани, заметив полыхающую на воде лодку. Двигатель взорвался, от чего в небо высоко поднималось пламя. Весь этот звук заглушался фейерверком, все еще вспыхивающим в небе.

— Черт! — крикнул Чарли, и моя грудь сжалась так сильно, что я подумал, что вот-вот сломаются ребра. — Что это за чертовщина?

Вера и Бетси уже стояли рядом с нами, держа оружие наготове, и готовясь сразиться с любым, кто воспользуется взрывом, чтобы напасть на нас.

Я услышал крик Ронни и, обернувшись, увидел, что Ческа и Ронни пытаются открыть ближайшую клетку. Я прищурился и увидел, что девушки внутри начинают просыпаться.