Глава 5

— Бо-о-оже, — протянул Доминик, когда Леви с него сполз. Словно в тумане, Руссо таращился в потолок, и только через какое-то время пришло осознание, что он все еще не снял презерватив. Доминик стянул латекс с обмякшего члена и, небрежно завязав, швырнул в сторону мусорной корзины, куда попал лишь по чистой случайности, а не благодаря потрясающей меткости. Смахнув со лба прилипшие волосы, мужчина посмотрел на тяжело дышавшего Леви.

Они встретились двадцать минут назад, и Абрамс тут же набросился на Доминика — тот едва успел закинуть еду на кухню, прежде чем его утащили в спальню и толкнули на постель. Леви был в ярости, и Доминик понял, что не из-за него, поэтому с большим удовольствием позволил детективу выпустить пар и, подобно заправскому наезднику, устроить скачки на его члене.

Когда Леви немного угомонился и больше не хотел разорвать Доминика на куски, тот, перевернувшись на бок, провел ладонью по его ноге и слегка сжал бедро.

— Что случилось на работе?

— Не хочу об этом говорить, — мягко ответил Леви. Он прижался к груди Руссо и поцеловал ключицу. — Давай лучше обсудим твое дело. Как вчера прошло?

— Неплохо. Сам знаешь, какой нудной бывает слежка. — Доминик поглаживал спину Леви. — Мы следим за парнем, который подозревается в измене жене. Он сказал ей, что в воскресенье играет в покер у друга, мы это и проверяли — парень вошел в дом приятеля, где уже собралась компания, а через несколько часов вернулся домой. Никаких походов налево.

Леви отстранился, чтобы заглянуть в глаза Доминика.

— Покер? Ты как?

— Все нормально, — ответил Руссо и, не сдержавшись, чмокнул Абрамса в кончик носа. — Я все равно не видел, как они играли, потому что все время просидел в машине.

Леви всегда переживал, не спровоцирует ли что-нибудь болезненную зависимость Доминика. И по правде говоря, если бы Руссо пришлось следить за игрой в покер, это стало бы серьезной проблемой. Меньше всего Доминику хотелось провести остаток вечера, пытаясь купировать приступ: желание играть оставалось таким же сильным, как два года назад перед началом лечения. Но ничего плохого не случилось, так что Доминик предпочитал об этом не думать.

— Этот парень еще проявит себя, вот увидишь, — приглушенно произнес Леви куда-то ему в грудь. — Это Вегас.

Руссо пришла в голову мысль, что сейчас самый подходящий момент поговорить о них самих. Стремление к серьезным отношениям было совершенно непривычным для Доминика, но он не мог отрицать, что именно их он хочет с Леви. В то же время Руссо переживал, что Абрамс еще не готов к такому шагу, поэтому благоразумно решил промолчать. В полной тишине он просто прижал к себе теплое тело.

На самом деле прошлая ночь оказалась не такой уж и скучной. Обри вела насыщенную и яркую жизнь, что не вязалось с ее невзрачной внешностью, и весь вечер женщина развлекала Доминика своими историями. К тому же, несмотря на кажущуюся несерьезность дела, в действительности ставки были очень высоки — на кону стоял мультимиллионный брачный контракт. Доминик должен помогать с наблюдением за Джеффри Родсом до конца недели или до тех пор, пока изменника не поймают с поличным.

— Мне нужно ополоснуться, — пару минут спустя сказал Леви. Он принялся выпутываться из объятий Руссо. — Я бы пригласил тебя присоединиться, но сомневаюсь, что мы поместимся в кабинке.

— Не страшно. Я пока с обедом разберусь.

Доминик оказался на пути Леви к ванной, и тот, вместо того чтобы обойти кровать, решил просто перелезть через любовника. Руссо ощутил в два раза больше трения и прикосновений, чем, строго говоря, было необходимо, так что, когда Абрамс все-таки встал с кровати, Доминик отвесил шлепок его голому заду. Леви взвизгнул в притворном возмущении и, отведя ногу, болезненно ткнул ею Доминика в бедро.

Тот рассмеялся и, когда Абрамс исчез в ванной, поднялся сам. Руссо натянул белье и брюки, но рубашку решил не надевать — в доме было слишком жарко даже при работающем на всю катушку кондиционере.

В новой квартире Леви на полах лежал паркет, а большие окна пропускали столько дневного света, что все помещение казалось больше, чем есть на самом деле. Ощущение простора подчеркивалось и практически полным отсутствием мебели. Два года назад, перед переездом к Стэнтону, Леви раздал на благотворительность большую часть своих вещей. А для этой квартиры купил только самое необходимое.

Доминик неторопливо прошел на кухню за сэндвичами, которые принес с собой. Он мог заглотить бутерброд прямо из бумаги, но Леви захотел бы есть с тарелки, поэтому Руссо начал шарить по шкафчикам в поисках посуды. Доминик не часто сюда приходил — обычно они оставались у него. Так что ему пришлось потратить пару минут, вспоминая, где что лежит.

Леви отдавал предпочтение современному дизайну с четкими линиями и нейтральным оттенком охры. Кухню дополняли лаконичные стулья и стол в небольшой столовой зоне, а у одной из стен притулился нелепый платяной шкаф — высокий, со створчатыми дверцами и двумя выдвижными ящиками внизу. Доминик как-то поинтересовался, зачем Леви поставил сюда эту махину, но тот пожал плечами и пробормотал нечто неопределенное: мол для крошечной спальни шкаф слишком велик.

Это правда, но и в кухню он тоже не вписывался, по крайней мере когда Доминик со своими габаритами маневрировал вокруг обеденного стола, пытаясь сдвинуть барахло Леви в сторону, чтобы они могли нормально поесть.

Может, это и не было бы проблемой, если бы Руссо все еще не витал в послеоргаземнной дымке. Сдвинув папки, он случайно задел локтем еще одну стопку, которая опасно накренилась на краю стола. Доминик бросился спасать документы, но споткнувшись, всем своим весом навалился на шкаф.

Руссо поморщился от грохота и шуршания множества бумаг. Одна из створок распахнулась, и все содержимое посыпалось наружу. Доминик швырнул спасенные папки на стол и кинулся ловить бумаги, которые обрушились из шкафа. Ему даже пришлось распахнуть дверцы шире, чтобы подхватить падающие стопки. Разумеется, Леви же не может хранить в шкафу одежду, как это делают все нормальные люди...

Доминик поднял голову и, удивленно моргнув, разинул рот.

Изнутри створки и стенки шкафа были увешаны детализированными снимками с мест преступления, картами, вырезками из газет — всем, что касалось «Семерки пик». Нашлась тут и первая статья в «Лас-Вегас Ревью-джорнал» с громким заголовком «СЕРИЙНЫЙ УБИЙЦА СВОБОДНО РАЗГУЛИВАЕТ ПО ЛАС-ВЕГАСУ», и все последующие, вплоть до той, где Кита Чапмана объявили виновным во всех убийствах. Разноцветные кнопки усеивали карту Лас-Вегаса, помечая каждое известное действие маньяка: пять мест убийства, отель, где на Леви напал Дрю Бартон, бейсбольное поле в Боулдер-Сити, на котором они нашли Чапмана на грани срыва. Куда ни глянь, что-то было отмечено, обведено или подписано угловатым почерком Леви.

Еще больше бумаг валялось на дне: какие-то распиханы по папкам, остальные просто лежали кучей. Неудивительно, что вся эта груда не устояла, когда Доминик врезался в шкаф. Неаккуратные башни опасно кренились, а некоторые были по какой-то необъяснимой причине выше остальных. Здесь записей Леви было еще больше. Матерь божья, он собственноручно составлял все эти гребаные таблицы и схемы.

Доминик знал, что Леви планирует заниматься собственным расследованием даже после приказа начальства угомониться. Но все это походило не на обычный перечень улик, а на алтарь одержимого.

Руссо скорее почувствовал присутствие Леви, чем услышал: босиком Абрамс передвигался бесшумно, словно кошка. Доминик медленно обернулся.

Детектив в брюках и свежей рубашке стоял в нескольких метрах от него. Руки скрещены и прижаты к груди, капля воды с влажных волос застыла на виске. Абрамс сверлил Доминика взглядом, словно силой мысли собирался прожечь в нем дыру.

— Я не рылся в твоих вещах, — произнес Руссо. Леви болезненно относился к защите личного пространства, и если сейчас Доминик не будет абсолютно честен, все обернется катастрофой. — Я случайно врезался в шкаф, и бумаги вывалились из него. Я попытался удержать их, а потом увидел... это.

Леви не расслабился ни на йоту.

— Всему этому здесь не место, но ничего лучше я не мог придумать.

Непонятно, что он имел в виду — шкаф или сумасшествие внутри. Возможно, и то, и другое.

Не в состоянии подобрать слова, Доминик оглянулся на шкаф, затем снова посмотрел на детектива.

— Мне казалось, ты тоже веришь, что «Семерка пик» все еще на свободе, — проговорил Леви. Резким и ледяным голосом.

Господи, Доминику было мучительно видеть его таким. Они много лет общались на сдержанно-профессиональном уровне, но после появления «Семерки пик» выяснилось, что совсем не знали друг друга. Руссо уже несколько месяцев не видел того холодного колючего Леви, каким он был для всех, — тех, кому не доверял. Сейчас это было невыносимо.

— Я верю тебе. Всегда верил. Но Леви... тебе не кажется — хоть немного — что это не совсем нормально? Сколько времени ты на это потратил?

— Все. — Абрамс не отводил взгляд. — Если я не работаю, не тренируюсь и не с тобой, я занимаюсь этим делом.

— О господи. — Доминик растер лицо руками. Вновь посмотрев на Леви, он заметил, что тот еще сильнее закрылся и, несомненно, собирается выставить гостя за дверь. — Подожди. Я тебя не осуждаю и не пытаюсь учить, как делать свою работу или чем заниматься в свободное время. Просто мне не все равно. Я хочу разобраться... помоги мне понять.

Судорога пробежала по лицу Леви. Он отвел глаза, и этот фасад отчужденности немного треснул.

— После самоубийства Кита Мартина сказала, что я не могу признать его виновным, потому что для меня дело оказалось незавершенным... Кит так и не сказал, почему он выбрал меня. Она права. Мы с тобой пришли к выводу, что «Семерка пик» — это некто из моего окружения, или по крайней мере, знакомый. — Леви судорожно вдохнул. — И каждый день я теряюсь в догадках, кто из тех, с кем я общаюсь или работаю, и есть тот самый серийный убийца. Меня сводит с ума мысль, что я вижу его, но не знаю. Это постоянно грызет изнутри, и я слышу бесконечные подколки от окружающих, но все это не смешно...