— Грог, ты слышал шумиху о лабораториях на Глотии? — спросил я его, понизив голос до шепота.

— Нет, расскажи. Вообще-то там, в жирных мирах, до нашей Глотии нет никому дела, большинство населения даже не знает, что мы существуем, а уж про лаборатории тем более никто не слышал. Небольшие эмигрантские диаспоры заняты лишь своим благополучием, и им конкретно наплевать на всех. На Родину у них аллергия. Так что тут стряслось? — без интереса спросил он, говоря на все кафе, видно, совсем отвык шептаться.

— Ты не ори, придурок, завтра тебя и след простыл, а нам здесь еще жить, — зашипел на него Торн.

— Тут шумиха поднялась, что типа по всей планете куча лабораторий понастроили для опытов над людьми, изучают вирус, нарушают права человека, куда смотрит мировая общественность и т. д., - начала издалека.

— А что Твари? — спросил, зевая, Грог.

— Ничего, в том то и дело, что ничего. Как будто это их не касается. Полное молчание, — продолжал я.

— Странно. Знаешь, если бы это было серьезно, наши информационные сети раструбили бы про этот ужас на всю Галактику. Думаю, это какая-то чисто местная чушь. Может, просто информационная утка, выборы все же на носу, — оставался спокойным Грог. Видимо его действительно перестало волновать все кроме деревьев.

Мы погуляли с Грогом еще два дня, а потом он улетел домой. Единственный вывод, который мы сделали после встречи с ним, — это то, что он стал чужим для нас, и мы вполне переживем, если никогда его больше не увидим. Одно радовало — деревья под надежной защитой.

Оставалось два дня до окончания отпуска, когда отец пригласил меня в свой кабинет для важного разговора.

— Лоран, то, что сейчас я тебе расскажу должно остаться в этом кабинете. От этого зависит не только наша жизнь, но и успех дела, которому я посвятил всю свою жизнь, — голос отца был как сталь, глаза устремлены на меня. Всем своим видом он старался показать, насколько этот разговор был для него важен.

Я постарался максимально собраться и превратился в сплошной слух.

— Сынок, ты уже взрослый человек, и не за горами то время, когда ты станешь офицером звездного флота. Наверняка, ты много раз задавался вопросами о своем месте в обществе, об устройстве мира и смысле жизни как таковой. Существует множество идей, религий, философских течений, пытающихся ответить на эти вопросы. Сейчас я расскажу тебе то, что знаю сам. Это не философская идея, не религия, это факты из моей жизни и никаких домыслов, — отец задвинул шторы, включил поглотитель звука от внешних источников прослушивания и продолжил:

— Как тебе известно, тридцать лет назад я и Норман были вынуждены бежать с Глотии из-за изменившейся политической обстановки. Попав на планету Конфедерации, мы стали объектом внимания тамошних спецслужб и в один прекрасный день нас пригласили к ним на разговор. Поначалу я подумал, что это тривиальная вербовка и был возмущен таким подходом к нам. Но та сторона уверила нас, что и мысли такой не имеет, а хочет предложить нам проехать вместе на один из засекреченных объектов для демонстрации некоего оборудования. Получив гарантии безопасности, мы с Норманом дали свое согласие и на следующий день были телепортированы на наземный объект, напичканный оборудованием снизу доверху. Огромное количество антенн, радаров, сферических куполов, уходящих за горизонт, многоэтажных бункеров, оснащенных мощнейшими информационными системами, многотысячный персонал, все это говорило о многомиллиардных вложениях в проект, но ни слова о том, чем эти люди занимаются на самом деле. Как выяснилось, официальное назначение всех этих комплексов было поддержание связи с иными цивилизациями, оптимизация погоды, слежение за космическими объектами и даже тектонический контроль. Но все это лишь ширма для обывателей. Основной, фактической целью комплекса была и остается корректировка нашего измерения. Звучит безумно, не правда ли? Но это только на первый взгляд. А теперь соберись, мне надо, чтобы ты понял. Ты наверняка слышал, что существуют несколько измерений. В этом измерении мы живем, об остальных только догадываемся. Также ты прекрасно знаешь, что религия в нашем мире отделена от науки, и они все время спорят между собой кто из них прав. Существуют религии, где центральное место занимает реинкарнация, перерождение, существуют концепции, где это опровергается, есть мессианские религии, и вообще трактовок бытия великое множество. А ведь все это части великого целого. Нет религии без науки и наоборот, наука, при всей своей недоверчивости постоянно доказывает то, что в религиозных трактатах давно сказано. При всем разнообразии трактовок, во всех теориях есть одно общее — бессмертие души, вечная жизнь, дарованная свыше. Что смерти нет, а есть переход к новой форме существования, слышали все, но никто никогда не смог объяснить, что же все-таки происходит. Многие души «возвращались» обратно в этот мир, а другие — никогда. Почему? Ответ на все эти вопросы есть, Лоран. Мы — существа высшего порядка и действительно созданы по подобию Божию. Но подобие несколько сложней, чем мы это видим, ощущаем и представляем. И живем мы сразу как минимум в двух измерениях. Та наша часть, живущая в другом измерении, была названа нами душою. Мы не ощущаем ее напрямую, хотя она и является нашей сутью. Пока мы здесь, основная наша часть, бессмертная, энергетическая сущность находится в состоянии, подобном коме, и способна лишь накапливать опыт, наблюдать, радоваться или страдать. Когда заканчивается наш путь здесь, в этом измерении, то эпицентр сознания перемещается туда, за грань нашего бытия, домой. Ты спросишь, как мы попадаем сюда, в наше измерение, зачем такое деление? Могли бы жить полностью в высшем мире и не знать всего этого несовершенства, что царит на этом уровне. Да, могли, большинство наших сородичей так и делают. Но мы, к сожалению, из числа тех, кто нарушает космические, божественные законы и проваливается в этот мир. Наша сущность перестает вибрировать в унисон высшему миру, и часть нас оказывается в этом «дурдоме». При этом существует шкала и алгоритм, по которым тебя распределяют в строго указанное пространство и на строго определенное время под персональную программу, позволяющую тебе вернуться к высшей жизни и переоценить собственные ошибки. Для осознания своих просчетов и идентификации себя каждому оставляют несколько процентов способности мыслить, дают носитель в виде мозга и тело для совершения механической работы. Чтобы мы могли понимать, где Свет, а где Тьма, повсюду оставлены подсказки в виде трактатов, артефактов и т. п. Суровость нашего существования и полная зависимость от ограниченных физических особенностей этого измерения должны подвигнуть нас в кратчайшие сроки стать лучше и вернуться. Разумеется, за каждым из нас наблюдают и стараются помочь, вернее, создать мотивацию, чтобы мы себя не губили и скорее стали как минимум прежними. Ценности этого мира не просто не представляют интереса для высшего порядка, они смешны и наивны, а зачастую омерзительны, и после возвращения за грань большинству из прошедших наш путь становится стыдно.

— Откуда ты это знаешь, отец? — спросил я, не скрывая своего изумления.

— Я тебе уже говорил о том комплексе, куда мы попали с Норманом. Это оборудование позволило пробить Брешь в высший мир и установить контакт. Сначала специалисты подумали, что они добились эффекта медиума и разговаривают с привидениями, но потом они стали получать более полную информацию об устройстве мира и рекомендации на будущее. Все пространство в нашем измерении прошито информацией, контролирующей все уровни событий. Так называемые реликтовые излучения дают возможность существовать всему живому, программируя и поддерживая необходимый уровень вибраций, притом само понятие «жизнь» выходит далеко за рамки нашего понимания. Кстати, привидения, — это результат незавершенного возвращения, когда груз ошибок не позволяет полностью воссоединиться сознанию. Но на этот случай у них там есть своя «скорая помощь», — рассмеялся отец.