Глава 39

НОКС

Взяв Эйвери за руку, я тяну ее вверх по лестнице в свою спальню. Стянув через голову ее топ, я расстегиваю ее лифчик.

Я больше не могу ждать. То, что я действительно чувствовал к ней, давило на меня, но теперь, когда я выпустил все эти чувства, меня переполняет потребность заявить права на ее тело как на свое, как она заявила права на мое сердце.

Она позволяет своему лифчику упасть на пол, и я невольно улыбаюсь, глядя на ее идеальные сиськи — мои идеальные сиськи. Мой член становится жестким.

Пока она снимает с себя остальную одежду, я снимаю свою. Как только мы оба оказываемся обнаженными, я притягиваю ее к себе и закрываю глаза от прикосновения кожа к коже. Я провожу пальцами по ее волосам и прижимаюсь губами к ее губам.

Наш поцелуй становится неистовым, мой член становится твердым от предвкушения.

Эйвери вырывается из моих объятий и опускается на колени. Я изо всех сил стараюсь подавить стон, зная, что мы должны вести себя тихо. Но, черт возьми, это слишком хорошо.

Она облизывает мой член, и я не могу отвести от нее глаз. Щурясь в тусклом свете, я могу разглядеть ее полные губы, когда она берет меня в рот.

Она качает головой, мой член скользит взад и вперед по ее языку. Мне приходится схватить ее за голову, чтобы компенсировать интенсивность. Когда я думаю, что лучше уже не будет, Эйвери наклоняет голову, и следующее, что я помню, — мой член уже на полпути к ее горлу.

Я не могу остановить свои бедра от толчков, и дрожь пульсирует по моему телу. Это чертово безумие. Мои яйца напрягаются, и я хватаю ее за голову и пытаюсь оттянуть от себя, но она сжимает руки на моих ногах и сосет сильнее, не выпуская меня из своего рта.

Как бы мне это ни нравилось, и я действительно чертовски люблю это, это не то, чего я хочу сегодня вечером. Я наклоняюсь и подхватываю ее под руки, отрывая от своего члена и укладываю ее на кровать. Я хочу не торопиться с ней.

Моя рука находит ее холмик, и я проталкиваю пальцы сквозь складочки ее киски. Ее киска чертовски мокрая, и мои пальцы легко скользят в ней, нажимая на то место, которое, я знаю, сводит ее с ума.

Дыхание Эйвери становится тяжелее с каждой секундой, и она стонет. Я отдергиваю руку, легонько шлепаю ее по бедру и кладу ладонь на ее холмик.

Я склоняюсь над ней и шепчу:

— Тихо.

Она открывает рот, чтобы ответить, но я шикаю на нее.

Ложусь рядом с ней, зажимаю ее клитор между пальцами и перекатываю его.

— Ты должна вести себя тихо, — тихо говорю я.

Ее дыхание частое и прерывистое, и она покачивает бедрами, когда мои пальцы двигаются. Я отпускаю ее клитор и толкаю два пальца в ее мокрую киску. Я так чертовски сильно хочу попробовать ее на вкус, но не уверен, что она будет молчать.

Я погружаю в нее пальцы, пока ее ноги не начинают сгибаться и дергаться, и она не начинает хватать ртом воздух. Мой член прижимается к ее боку, и я больше не могу сдерживаться.

Убрав пальцы, я нависаю над ней сверху и толкаю свой член прямо в нее.

Эйвери издает тихий стон, когда я вхожу глубже в нее. Я снова шикнул на нее, и она прикусила губу.

Пока мои бедра двигаются, мой разум лихорадочно перебирает все, о чем мы говорили и что делали. С мыслью о том, что Эйвери будет рядом со мной, когда Пайпер подрастет. И о том, что она останется рядом со мной, когда Пайпер вырастет и съедет.

Но больше всего мой разум протестует против меня, что я чуть не оттолкнул ее. Почти потеряв самую потрясающую женщину на свете, только потому, что я был слишком чертовски глуп, чтобы видеть то, что было передо мной.

Жар пробегает по моим венам, и растущее покалывание в моем члене блокирует мою способность думать. Я толкаюсь сильнее и быстрее.

Прижавшись губами к уху Эйвери, я говорю:

— Кончи со мной детка, Кончи с мужчиной, который тебя любит.

Она хватает воздух и извивается подо мной, но молчит. А это значит, что я буду спать с ней в одной постели каждую гребаную ночь этим летом. Даже если Пайпер дома.

Мои бедра двигаются все быстрее и быстрее, а яйца плотно поджимаются. Наконец я больше не могу отказывать себе, и мой член извергается, посылая сильную оргазменную дрожь вверх и вниз по моей спине.

Отдышавшись, я наклоняюсь и касаюсь губами ее губ, полных губ, впервые взглянув на которые, я возжелал их обладательницу.

— Я тоже тебя люблю, — говорит Эйвери.

Я никогда не думал, что кто-то, кроме Пайпер, когда-нибудь скажет мне эти слова. Слова, которые я никогда не думал, что когда-нибудь захочу услышать или буду нуждаться в том, чтобы мне их кто-то сказал кроме моей Пайпер. Но на самом деле это три слова делают меня более целостным, успокаивают и дают мне понять, что моя жизнь может быть более полноценной, чем была.

После быстрого поцелуя я выхожу и ложусь на бок, перекатывая ее на бок и притягивая к себе, не заботясь о сперме, вытекающей из нее. Все, что меня волнует, это чтобы она всегда была в моих объятиях.

Звук дыхания Эйвери убаюкивает меня, и я проваливаюсь в сон.

Утром я просыпаюсь и чувствую себя бодрей, чем когда-либо по утру. Эйвери все еще крепко прижимается ко мне во сне, она именно там, где и должна быть.

Дверь громко захлопывается, и мгновение спустя Пайпер с грохотом спускается по лестнице. Мне нужно поговорить с ней.

Эйвери все еще спит, когда я выскальзываю из кровати и натягиваю боксеры, шорты и футболку. Я иду на кухню, где Пайпер ест хлопья.

— Хорошо выспалась? — спрашиваю я.

— Как всегда.

Даже не приготовив кофе, я сажусь за стол.

— Могу я поговорить с тобой об Эйвери?

Пайпер пожимает плечами и говорит:

— Конечно

— Что ты думаешь о том, что я встречаюсь с ней?

— Это здорово. Она классная, и так здорово, что она рядом, и с ней круто общаться.

— Значит тебя все устраивает?

— С чего бы меня это не устраивало? Тебе давно пора завести подружку, я никогда не понимала, почему ты не ходишь на свидания.

— Я был занят с тобой.

— Ну и что? У многих моих друзей родители в разводе, и все они ходят на свидания. Я беспокоилась, что ты никому не нравишься.

— Вряд ли, — смеюсь я, — Я был тем, кому никто не нравился.

— Пока сюда не переехала Эйвери.

— Точно.

— Я рада, что она переехала в наш город. И меня бы не беспокоило, если бы проводку в ее доме так и не починили. — Пайпер набирает полный рот хлопьев и жует с широкой ухмылкой, в то время как моя челюсть отвисает от ее комментария.

Я встаю и включаю кофеварку. Двигаясь по кухне, я понимаю, как расслаблены мои плечи и как легко я себя чувствую. С официальным одобрением Пайпер все встало на свои места.

— У тебя найдется для меня чашечка кофе? — спрашивает Эйвери, входя в комнату с широкой улыбкой на полных губах.

— Доброе утро, Эйвери, — говорит Пайпер.

— Доброе утро. Хорошо спалось? — спрашивает Эйвери и садится за стол рядом с Пайпер.

Пока я варю кофе, они разговаривают. Я стою к ним спиной и наполовину прислушиваюсь к их разговору, наполовину удивляюсь, как у них всегда находится, о чем поговорить. Эти двое просто удивительные. А я самый счастливый гребаный человек на планете.