Глава 17

Астрид

Можете ли вы бороться, когда дьявол тянет вас в ад?

Уф. Только не снова.

Я хмуро смотрю на рисунок в руках.

Мама была мастером тату и делала свои лучшие работы, когда клиенты давали ей полную свободу. Она говорила, что спонтанное искусство, лучшее искусство. Настоящая муза не спрашивает разрешения, прежде чем может засиять.

Похоже, моя муза, чертова идиотка.

За последнюю неделю единственное лицо, которое мне удалось нарисовать, — это лицо Леви.

Его бледные, слегка опущенные глаза.

Прямой, высокий нос. Острый подбородок. Легкий изгиб его шеи с пульсирующими сухожилиями и венами. Я даже не упустила маленькую родинку на его ключице.

Со мной что-то серьезно не так.

Я уже готова разорвать лист, когда надо мной нависает тень. Я поднимаю голову и одновременно снимаю наушники. Super Massive Black Hole — Muse продолжает тихо играть, когда я встречаюсь взглядом со старшекурсником.

У него растрепанные каштановые волосы и крепкое телосложение, особенно плечи и грудь. Его зовут Джерри Хантингтон, если я правильно помню, и он член команды по регби.

— Да? — спрашиваю я, не понимая, зачем он ко мне подошёл.

Он улыбается, как персонаж из мультиков. Уверена, что он хочет позвать меня на свидание или что-то в этом роде. В таком случае, его ждёт эпический провал.

— Мы с ребятами идем выпить пива, не желаешь присоединиться? — спрашивает он с намеком.

— Нет, спасибо.

Я кладу рюкзак вперед и засовываю в него альбом и наушники.

— Давай, малышка, тебе понравится, — краем глаза замечаю, как он облизывает губы. — Обещаю.

— Я сказала, нет.

Я стараюсь говорить как можно тише, надеясь, что он поймет чертов намек и свалит.

Не то чтобы меня не интересовали парни, но регбисты никогда не привлекали меня.

Кроме моей долбаной музы, конечно.

Я застегиваю молнию рюкзака, когда его рука цепляется за мое запястье. Его голос становится угрожающим, когда он произносит:

— Я сказал, что тебе понравится. Не притворяйся, что ты недоступная, все знают, что ты мелкая шлюха.

— Довольно! — я толкаю его и пытаюсь вырвать запястье из захвата. — Отпусти меня.

Он этого не делает. Если уж на то пошло, его хватка сжимается до боли. Я стону, мое горло сжимается от крика, шипя, чтобы освободиться. Лицо пылает от напряжения, и, хотя я пытаюсь сдержать свою реакцию, я не могу сдержать дрожь страха, сковывающий мои плечи.

Во имя любви к Викингам, это не должно повториться.

В одну секунду я пытаюсь освободиться от хватки Джерри, а в следующую большое тело врезается в Джерри и толкает его прямо на бетон.

Я ошеломленно наблюдаю, как Леви швыряет Джерри на землю. Хотя регбист крупнее, Леви не собирается отступать.

Он наносит последовательные удары по лицу и животу Джерри, как по боксерской груше. Джерри требуется долгие секунды, чтобы собраться и нанести ответный удар. Он использует свою верхнюю часть тела, отталкивая Леви на землю и фиксирует свое колено на животе противника, прежде чем начнет бить его снова и снова.

Что-то скручивается в моей груди от постоянных ударов плоти о плоть.

Но, может, это не из-за насилия. Может, это из-за чего-то другого.

Нет. Я не буду туда влезать.

Вскоре после этого Леви берет верх. Их очертания не так ясны, когда они катаются по земле, борясь за победу.

Мне не нужно видеть черноту в настроении Леви, чтобы почувствовать ее.

Она пронизывает воздух, как удушливый, непроницаемый дым.

Он не только сражается с Джерри, он жаждет крови.

— Прекратите! — кричу я, частично выходя из оцепенения. — Остановитесь!

Никто из них не слушается. Во всяком случае, их удары и ворчание становятся более жестокими. Такими темпами они убьют друг друга.

Мой взгляд блуждает в обе стороны, ища что-нибудь, что поможет остановить двух быков.

Ничего не находя, я кладу два пальца в рот и громко издаю свист.

Джерри первым поднимает голову. Леви бьет его кулаком лицо и встает, когда его противник падает на землю. Когда регбист вскакивает на ноги, явно готовый к очередному раунду, я говорю громко и четко:

— Я назову принцип.

— Чертова сука, — бормочет себе под нос Джерри, отряхивая брюки. — Не понимаю, что в ней такого особенного.

— Что ты только что сказал? — через секунду Леви оказывается у него перед носом.

Конечно, Леви наплевать на угрозу принципа. Я начинаю понимать, что ему на все наплевать.

Я подхожу к ним и кладу руку на плечо Леви.

— Отпусти его, он того не стоит.

Джерри криво ухмыляется, размазывая кровь с губ по зубам.

— Послушай свою шлюху, Кинг.

Прежде чем я успеваю увидеть мрачное выражение лица Леви, я чувствую его. Нет, я вдыхаю его.

Это ощущается в быстром подъеме и опускании его груди. Он сжимает кулаки. Не двигает плечами.

Я смотрю на него и громко сглатываю. Его взгляд совершенно черный.

Мрачный.

Смертельно опасный.

Как будто он может убить Джерри и не испытать ни капли вины.

Он начинает отталкивать меня, но я преграждаю ему путь, так что оказываюсь спиной к нему и лицом к Джерри.

— Разве твой отец не судья Хантингтон? — спрашиваю я самым холодным голосом.

— Хорошо, что ты знаешь об этом, — Джерри продолжает ухмыляться, и я злорадствую, что сотру эту ухмылку, раз и навсегда.

— Я предлагаю тебе поехать домой и расспросить отца о деньгах, которые он присвоил у королевского двора. Потому что угадай, у кого есть доказательства? Да да, у моего собственного отца. А теперь, если я вернусь домой и сообщу ему, что сын судьи Хантингтона, неудачник приставал ко мне, кто, по-твоему, заплатит?

Все ухмылки Джерри исчезают, и его лицо становится серым. Держу пари, он думает, что никто не знает о левых проделках его отца. Дело не в том, что папа рассказывает нам подобные вещи, но я подслушала телефонный разговор на днях, когда тайком уходила. Эта информация осталась со мной, тем более что упомянутый судья все чаще появлялся на телевидении.

Джерри бросает на меня испуганный взгляд, ругается и убегает.

— Мудак.

Я оборачиваюсь, собираясь проклясть и Леви, но меня завораживает медленный, но ясный свет его глаз.

Чернота рассеялась и теперь сменилась его обычным скрытым выражением.

Он без пиджака и без галстука. Первые несколько пуговиц его рубашки расстегнуты, будто он не потрудился их застегнуть. В свете фонарей его загорелая кожа контрастирует с белой рубашкой. Из-за драки с Джерри он весь в пыли, а на щеке и ключице два синяка. Его правое плечо свисает в сторону, словно он не может держать его прямо.

Даже в своем растрепанном виде он все еще выглядит великолепным ублюдком.

— Для протокола, я не нуждаюсь, чтобы ты защищал мою честь, — говорю я с насмешливым сарказмом и иду мимо него к выходу.

Он морщится.

Уходи.

Убирайся к черту.

— Мне это не нравится, — голос Леви останавливает меня.

Я медленно поворачиваюсь к нему лицом.

— Что тебе не нравится?

— Когда другие прикасаются к тебе.

Мои губы приоткрываются, не зная, как на это реагировать.

Он принимает решение, двигаясь в мою сторону и нависая надо мной, как проклятая стена.

— С сегодняшнего дня ты никому не позволишь прикасаться к себе, — он произносит эти слова так, словно имеет на это полное право.

— Дай подумать... — издеваюсь я. — Приказ отклонен, ваше величество.

— Астрид, — рычит он, сжимая мою руку. — Ты не станешь бороться со мной по этому поводу.

Я на мгновение ошеломлена тем, как мое имя срывается с его губ этим легким хриплым тоном. Это первый раз, когда он произносит мое имя, и в этом есть что-то тревожно интимное.

— Как будто мне позволено бороться с тобой за что-то другое? — спрашиваю я.

— Да.

— Да?

Он застал меня врасплох слишком много раз за день, и это начинает раздражать. Это очередная игра?

Его рука устремляется вперед и обхватывает мою талию стальным захватом. Я не успеваю отреагировать, когда он дергает меня к себе, прижимая к груди.

Его твердые мускулы врезаются в мою грудь, и я не могу ничего сделать с тем, как они напрягаются на ткани моей рубашки и пиджака.

Обе мои руки давят на его плечи, даже когда внутренности расплавляются от его тепла.

— Борись вот так, принцесса.

Он раздвигает мои ноги одной ногой и устраивает свое бедро между моими чувствительными, пока твёрдая выпуклость не упирается в ложбинку моего живота.

— Видишь, что делает со мной твоя борьба?

Удушающий жар окатывает меня с головы до ног, когда я смотрю на него широко раскрытыми глазами.

Он... твёрдый.

Для меня.

Данная информация бросает меня в петлю.

Новые ощущения покалывают вниз живота.

— Леви...

Это должно было прозвучать, как предупреждение, но прозвучало, как беспомощный стон.

Я облизываю губы, пытаясь подавить его.

— Блядь, принцесса. — его глаза сверкают похотью и этим черным взглядом. — Прекрати это, или я трахну тебя прямо сейчас.

Мне хочется думать, что он этого не сделает, но это Леви Кинг. «Невозможно» в его словаре не существует.

Я пытаюсь оттолкнуть его, но замираю.

Полностью.

Леви прижимается губами к моим.

Его губы касаются моих.

Он целует меня.

Я слишком ошеломлена, чтобы реагировать, когда его твердый рот завладевает моим.

Его свободная рука обхватывает мой затылок, полностью оставляя меня в его власти.

Мои ногти впиваются в его рубашку, когда он прижимается ко мне губами. Он не только целует меня, но и требует, чтобы я поцеловала его в ответ.

— Откройся, — он покусывает мою нижнюю губу.

Я сжимаю губы в тонкую линию. С одной стороны, расстроенная часть меня хочет отпустить и утонуть в этом моменте, даже если потом я могу умереть. А с другой стороны, логическая часть не может забыть, что это долбаный Леви Кинг.

Тот самый Кинг, превративший мою жизнь в ад.

Я ненавижу этого ублюдка. И не должна целовать его или даже развлекать данной идеей.

Но попробовать не повредит.

Так ведь?

— Откройся. Блядь.

С каждым словом он сильнее прикусывает мою губу, посасывая и втягивая ее между зубами. Я удивлена, что он не пролил кровь своим безжалостным укусом.